– Ты как? – спрашиваю подругу.
– Я хочу в душ, – отвечает она. – И в кровать.
До дома ехать где-то сорок минут, и я, отвернувшись к окну, закрываю глаза. Папа, как обычно, включает «Сплин», и все будто бы снова становится на свои места.
Через какое-то время Даша пинает меня локтем в бок:
– Почти приехали.
Я что, уснула?
– Давненько ты тут не была, – говорит папа, когда мы проезжаем знакомые мне с детства места.
И я вплотную пододвигаюсь к окну.
Вот наша школа. Наверное, родители расстроились, что не смогли побывать на последнем звонке своей дочери. А вот парк. Интересно, там все так же по выходным ходит та уродская плюшевая зебра с большой задницей и заставляет с ней фоткаться? А вот и Дашин дом. Прощаюсь с подругой до завтра.
Через несколько минут мы въезжаем в наш двор. Так много всего связано с этим местом и так много всего изменилось за то время, пока меня здесь не было. Лавочку убрали, спилили яблоню, газон огородили небольшим заборчиком.
– Милая? Ты идешь? – Папа уже стоит у двери.
– Да, конечно, – выныриваю из раздумий и бегу за отцом.
Мы поднимаемся. Почти не дыша прохожу мимо соседской двери, надеясь и одновременно боясь, что она сейчас откроется. Дома пахнет сливовым пирогом и индейкой. Мама обнимает с порога и зовет ужинать.
– Сейчас, сейчас.
Прохожу в свою комнату. Здесь ничего не изменилось с моего отъезда.
«Все еще слушаешь „10 Years“…»
Ну вот, снова в голове его голос. Но иначе быть и не могло. Кидаю сумку у двери, нет смысла разбирать, ведь уже утром мы отправимся на турбазу, и иду на кухню к родителям.
Вечер проходит как нельзя хорошо. Папа много шутит. Мама говорит, что он давно таким веселым не был. Я показываю им фотографии из Астрахани. Мы вместе записываем Ане кружочек, а потом перебираемся в гостиную, чтобы посмотреть «Назад в будущее», который смотрели уже тысячу раз, не меньше.
Когда в двенадцатом часу я возвращаюсь в свою комнату, у меня начинается истерика. Долго не могу остановиться и фактически ору в подушку, чтобы не напугать родителей. Я не знаю, что это, и не могу объяснить. Какая-то неконтролируемая вспышка энергии, которой нужно было из меня выйти. Помню, как мама рассказывала, что тетя Аня, вернувшись после трехмесячного путешествия по Индонезии домой, впала в жесткую депрессию. Я не знаю, можно ли назвать мое состояние депрессивным, но чувствую я сейчас себя самым несчастным человеком на планете. И я догадываюсь, почему это происходит со мной.
Ян больше здесь не живет. И я тоже больше не могу назвать это место своим.
Глава 39
К пяти вечера следующего дня к дому подъезжает красный Volkswagen девяносто девятого года. Из окон автомобиля выглядывают три знакомых головы: Даши, Леши и еще одного бывшего одноклассника Кири.
– Хэээээй! – весело кричат ребята.
Леша выходит из машины, и я, бросив сумку, бегу его обнимать.
– Я скучал, – улыбается друг, приподнимая меня от земли.
– И я скучала.
– Мы все, – кричит Даша из машины, – мы все скучали!
– Мне кажется или ты стал еще выше? Сколько в тебе, метр девяносто есть?
Все эти полтора года я видела друга лишь на фотографиях или по видеосвязи, но через экран телефона сложно представить себе реальные размеры.
– Метр девяносто три, – с умным видом уточняет Лешка.
– Ой, да иди ты. – И бью его по плечу.
Закидываем вещи в багажник и садимся в автомобиль. Я подсаживаюсь к Даше на заднее сиденье.
– Давно не виделись, – шучу я.
– Теперь мы хотя бы можем об этом шутить, – подруга показывает язык.
Кир врубает музыку – и из динамиков начинает орать трек Питбуля «Give me everything».
– Серьезно? – смеюсь я.
– А точно, ты же с ним ни разу не ездила, – пытается перекричать рэпера Леша. – У него целый набор хитов две тысячи десятых годов. Короче, с крещением.
До турбазы ехать всего ничего. К восьми мы уже с сумками стоим у ворот. Были бы раньше, если бы не проторчали на заправке из-за Даши, которая, несмотря на огромную очередь, захотела взять себе капучино.
– Сейчас вещи разберем, а потом на ужин. Почти все подъехали уже, – информирует Леша, подхватывая наши с Дашей сумки.
– На костре? – восторженно спрашивает подруга.
– Ага, на костре, на семьдесят человек, – тут же приземляет ее парень. – Там за домиками есть столовая от этой базы, вся еда уже проплачена.
– Пфе, столовая, – разочарованно фыркает Даша.
Только сейчас до меня доходит, что я почти вообще не в курсе того, что здесь будет происходить. Откуда семьдесят человек, если в нашей параллели к выпуску набралось человек тридцать пять?
– Да-а-аш, – дергаю подругу за кофту и тихо спрашиваю: – Откуда столько народу?
– Да все наши. Выпускники этого года, прошлого, позапрошлого.
– Прошлого? – напрягаюсь я.
– Да успокойся ты. Я же говорю, что его давно никто из наших не видел. Я еще по спискам проверяла, в списках его нет.
Ну хорошо, последний факт немного успокаивает. Чувствую себя уже поехавшей на всю голову.
Как объяснил Кир, уже бывавший здесь, на территории турбазы располагалось всего десять цветных одноэтажных домиков. В каждом по две комнаты на два человека и небольшая терраса. Общие душевые и туалеты – недалеко от столовой. Паршиво, но на несколько дней сойдет. Остальные ребята, в основном парни, будут жить в палатках. Условия, конечно, спартанские, но есть в этом какой-то свой особый шарм.
Мы располагаемся нашей изначальной компанией в желтом домике недалеко от побережья. Кидаем вещи и идем в столовую, так как все уже проголодались. Столовая оказывается довольно милой: простая, вся под дерево, с большой открытой верандой прямо на берегу с видом на Азовское море. Еда тоже самая простая, но в то же время очень даже вкусная. Хотя с такой атмосферой даже обычная пюрешка с филешкой имеют какой-то особенный вкус.
Пока мы стоим в очереди за едой, встречаю довольно много знакомых лиц. И на удивление, я рада видеть абсолютно всех, даже тех, с кем раньше особо не общалась. Мы смещаем три стола в один и усаживаемся все вместе своим классом.
– А ты куда решил поступать?
– Журфак, а ты?
– Мед.
– Пед.
– Машиностроение.
– А это где?
– А я в армию, не сдал.
– Лысым будешь!
– Кто-то хочет филе? Я мясо не ем.
Поток бурных вопросов и таких же бурных ответов накрывает всю зону столовой. И все же за всем этим шумом я смогла услышать знакомый смех. Живот скручивает, как на американских горках, резко поворачиваюсь. Так и есть. Взгляд цепляется за белобрысую голову. Вадим.
– Ты чего? – спрашивает Даша, заметив, как я напряглась, и, увидев Вадима, произносит: – Ох, ежки!
Тут не ежки, тут другим попахивает. Вадим, словно почувствовав на себе чужой взгляд, тоже поворачивается в нашу сторону. Его брови тут же ползут вверх от удивления. Он кривовато ухмыляется и снова отворачивается к своим. Кружку в моих руках начинает потряхивать, поэтому ставлю ее на стол.
– Он один, Яна нет, – отчитывается Даша откуда-то издалека.
«Он один. Яна нет… Яна нет… Яна нет…» Это должно меня радовать? Черт его знает. Наверное, да. Его нет. И так лучше для всех.
После ужина всей толпой выходим на берег. Кто-то сразу начинает таскать массивные бревна, валяющиеся рядом со столовой, кто-то – разжигать костер. Уже через несколько минут огонь высоким пламенем охватывает деревяшки. Каким-то образом вскоре у костра появляется стопка одинаковых пледов в красную клетку и ящик маршмеллоу. В руках Кира акустическая зеленая гитара, он садится в самый центр и начинает играть. С первых аккордов узнаю Коржа. В десяти метрах от нас о берег бьются небольшие волны. И все это: пламя, рыжие счастливые лица, звездное небо, тихие голоса, поющие хором, – делает этот вечер особенным, романтическим.
Вадим сидит напротив, не могу не думать об этом, но даже его присутствие в этой атмосфере не кажется мне таким страшным. Даша и Леша рядом. Замечаю, что Даша сидит, облокотившись о парня, а его рука по-хозяйски прижимает ее за талию. Поднимаю брови в немом вопросе. Леша, заметив это, лишь медленно моргает, как бы подтверждая увиденное. Что ж, мне остается лишь порадоваться за друзей.
Ребята, сидящие с другой стороны от меня, обсуждают прошедший последний звонок, на котором меня не было. Включаюсь в разговор, с большим интересом слушая про все смешные случаи, о которых Даша мне еще не рассказывала, поэтому не сразу слышу рев мотоцикла и звук приближающихся по песку шагов.
– О, неужели?! – кричит кто-то на другой стороне костра, только тогда все, включая меня, оборачиваются.
Нет, только не это.
– Да твою ж мать! – доносится ругань Даши.
Ян. Вот так вот полтора года не видеть его и встретить сейчас. Хотя, в самом деле, на что я рассчитывала, отправляясь на тусовку, на которой собрались почти все его одноклассники.
– Он не должен был… – тихо говорит Даша. – Эль, блин, реально не должен.
Что он должен был сделать, а что нет, сейчас уже не важно. Ян здесь. Все остальное не имеет значения.
Меня он не замечает. Проходит дальше по берегу и подсаживается к Вадиму. Теперь, в свете костра, я могу хорошо его рассмотреть. Мне бы встать и уйти, да только я не могу даже пошевелиться или хотя бы отвести от него взгляд. Ян почти не изменился, разве что отрастил легкую щетину и будто бы слегка похудел. Они о чем-то говорят с Вадимом, Ян слегка улыбается, а затем его лицо вмиг становится серьезным. И уже через секунду взгляд его карих глаз впивается в меня. Я чувствую его каждой клеточкой своего тела.
Мы не виделись полтора года после тех событий. Полтора года ложного спокойствия и принятия. А сейчас он сидит напротив и смотрит прямо на меня, как на призрака. Что ж, мне тоже не верится в реальность происходящего.
– Эль, хочешь, уедем? – трясет меня за руку Даша.
– Все нормально.