– А вот и наш король! – кричит ведущий.
– Вот козел. – Мне хочется прибить блондина.
– Ян? – уточняет Даша.
– Он-то безусловно, но в данном случае я про Вадима.
– Ну я бы и на полметра не поднялась.
– Даш, он с детского сада с отцом на скалодром гонял каждые выходные, а в пятнадцать поднялся на Эльбрус.
– Ого, ничего себе. Хочешь сказать, что он блефовал?
– То, что я хотела про него сказать, я уже сказала.
– Думаешь, Ян понял?
– Думаю, не пройдет и минуты, как он ему за это врежет, когда они останутся наедине.
…Вечером, смотря на себя в зеркало и расчесывая влажные слегка волнистые волосы за несколько минут до выхода на вечеринку, я точно знаю, что готова на нее пойти. В отличие от сборов никто меня не уговаривает и не умоляет. Я сама накрасилась, сама выбрала из небольшой стопки вещей нежно-зеленое легкое платье до пола с двумя разрезами на бедрах и сама уложила волосы.
Сейчас, после разговора с Вадимом во время обеда, я знаю: что бы ни говорил мне Ян, как бы себя ни вел, все эти годы он только делал вид, будто ему безразлично мое существование. И это, бесспорно, придает мне сил. Я знаю, каково это – чувствовать себя уязвимой, и понимание того, что Ян тоже это знает, снова дарит мне ощущение, что мы равны.
– Моя королева, вы готовы? – в проем высовывается голова Дашки, вместе с ней в открытую дверь в дом попадает и музыка, доносящаяся сюда аж с берега.
– Что скажешь? – спрашиваю у нее и медленно делаю один поворот.
– Что это самое фееричное возвращение, которое я только знаю.
– Вообще-то оно единственное.
– Ты поняла, что я имею в виду, – отмахивается подруга. – Выглядишь бомбически.
Сегодня побережье выглядит по-особенному. К тем факелам, что стояли на утреннем испытании, добавилось еще по меньшей мере факелов двадцать. Теперь весь пляж освещен теплым светом огня. С правого края ребята построили из поддонов небольшой бар. Чуть дальше – диджейский стол.
– О-фи-геть, – в один голос произносим по слогам мы с Дашей.
– Я уже не могу дождаться медленного танца, – мечтательно произносит подруга. – Настало мое время.
– Не говори, что будешь танцевать впервые.
– Не впервые. – Девушка задумчиво смотрит вперед. – Макар приглашал.
Имя парня напоминает настоящую цель моего возвращения и то, что происходящее на этом побережье всего лишь временная передышка перед главной миссией. Но Даша… Насколько они были близки с Макаром?
– Ясно.
Людей на пляже много, мы пришли одни из последних. Ян тоже уже здесь. Не могу не заметить, как он все же хорош. На нем белая льняная рубашка свободного кроя с подвернутыми на локтях рукавами и бежевые шорты карго. Что в пятнадцать, что в девятнадцать он гораздо красивее многих своих сверстников, и красота эта не смазливая, а какая-то хищная, опасная.
Мы с Дашей проходим к столу с напитками и берем два бумажных стакана, наполненных лимонадом. Я не собираюсь пить, мне важно оставаться сосредоточенной. Мы направляемся к бревнам, но Артем, заметив меня, предательски подносит микрофон ко рту.
– Как я вижу, все собрались. Давайте откроем этот вечер сразу чем-нибудь жарким. А в конце вынесем приз для нашей сладкой парочки. Согласны? Тогда объявляю танец короля и королевы этого года.
С первого звука узнаю песню, которая начинает играть из колонок, – «Мой рок-н-ролл». Ян подходит сам и молча протягивает руку. Так же молча принимаю ее и, передав стакан Даше, делаю шаг навстречу. Мы выходим в центр. Ян кладет руки мне на талию, я – на его плечи. Наверное, со стороны мы кажемся спокойными и расслабленными, но я чувствую, как мы оба напряжены.
– Почему же не Kodaline? – поднимаю голову и задаю вопрос.
– Не люблю повторяться.
Слегка прислоняю голову к его груди. Ян замирает, но уже через мгновение его руки сжимаются сильнее и притягивают меня ближе. Мне нравится игра, в которую мы играем этим вечером. Как и пытка, которую мы устроили друг другу. Делаю глубокий вдох.
– Ты больше не пахнешь хлоркой.
– Давно не был в бассейне.
– Не скучал? – Бассейн всегда занимал огромную часть его жизни.
– Были вещи, по которым я скучал сильнее.
Мы не замечаем никого вокруг, словно никого никогда и не было на этом пляже. Словно не было всех этих лет. Словно Мила никогда не умирала. Словно мы снова друг в друга влюблены.
– Где ты была? – спрашивает Ян.
– У Ани.
– Значит, в Астрахани, – кивает он. – Так я и думал.
– Мне сказали, ты тоже переехал. И как тебе жить одному?
– Так же, как выигрывать в липовом состязании. Отстой.
Его ответ вызывает у меня приглушенный смешок.
– Это было ужасно глупо. Почему ты позволил ему это? Знал же, что придется танцевать со мной.
На какое-то время между нами повисает тишина, и я жалею, что задала этот вопрос.
– Потому что мне кажется, что я больше не ненавижу тебя, – наконец тихо отвечает Ян.
– О, эти слова мечтает услышать каждая девушка, – отшучиваюсь, но за шуткой на самом деле смакую услышанное. – Знаешь, я ведь тогда на сборах реально хотела услышать что-то такое и даже поверила в то, что это возможно, после «Зарницы».
Песня кончается, но мы продолжаем стоять в центре площадки.
– Меньше болтать надо было о Миле.
– Что ты имеешь в виду? – Слова Яна в прямом смысле меня обескураживают. – При чем здесь Мила?
– Твой баскетболист был весь на нервах из-за травмы, начал городить всякую ересь про тебя, а потом про то, что Мила умерла специально, лишь бы не жить со мной.
– Боже! – осознание приходит мгновенно.
О таком я и подумать не могла. Невозможно, чтобы Боря так низко использовал информацию, которой я с ним поделилась в лагере.
– Да брось, мелочи, я всего лишь год каждый месяц выплачивал ему кругленькую сумму за то, что он неудачно пошутил про мою покойную сестру.
– Ян.
Мне почему-то хочется приложить ладонь к его щеке, обнять, сказать, что никто такого не заслуживает. Он не заслуживает.
– Нет, все нормально. – Ян перехватывает мою руку, аккуратно, но очень показательно. – Хорошо, что мы это вспомнили. Я и правда не ненавижу тебя, просто… просто мне кажется, что нам и дальше не стоит продолжать общаться.
Я думала, что была готова к такому, думала, что давно отпустила, но только что произнесенные им слова больно ударяют под дых. Поэтому, когда Ян отпускает мои руки и скрывается в толпе, я выдыхаю, – направляясь сюда, я пообещала себе, что больше не буду из-за него плакать. И только что я не сдержала это обещание.
Глава 44
Сегодня среда, обычный будний день, когда школьники бегут на речку, студенты – в институт на сессию, а взрослые – на работу. Этот день обычный для всех, кроме нескольких человек, которых я считаю или когда-то считала своей семьей. Сегодня, двадцать первого июня, прошло ровно пять лет с тех пор, как мы все потеряли Милу. Нашу Милу. И как бы на протяжении всех этих лет ни менялись наши отношения друг с другом, она всегда оставалась тем, кто неразрывно связывал нас между собой.
– Ты точно уверена, что нам не стоит рассказать обо всем Яну и что ты должна пойти туда одна? – уже в десятый раз спрашивает меня Даша.
– Даш, я обязана.
– Ох, ну как знаешь.
Два дня назад мы вернулись с турбазы. Два дня я вынашивала план действий, просчитывала каждый свой шаг и мысленно выстраивала предстоящий с Макаром диалог. И только сегодня утром я по-настоящему поняла, во что мы ввязались. В горло не лез не то что омлет, но и даже кофе. Меня тошнило, крутило живот и хотелось снова свернуться калачиком на кровати и закрыться одеялом. Так происходило каждый год в день Милиной смерти. Но сегодня дело было не только в этом.
– Ты пойдешь сегодня с нами на кладбище? – показывается в дверях мама.
– А во сколько?
– Галя и Рома собираются туда через час.
Блин, через час я должна встретиться с Макаром на заброшке.
– Думаю, я хочу сходить туда одна, чуть позже.
Мама удивленно смотрит на меня, но, слава богу, не задает лишних вопросов и, обронив дежурное «ну ладно», снова исчезает в коридоре.
Макар должен подойти к десяти, мы с Дашей встречаемся в девять возле моего подъезда. Почти весь путь до заброшки идем молча, каждая думает о своем. За пару улиц до места назначения мы с Дашей разделяемся – она заходит в подъезд ближайшей девятиэтажки, я же, позвонив ей и включив громкую связь, прячу телефон в карман и двигаюсь дальше.
Протиснувшись сквозь дыру в заборе и оказавшись на территории заброшки, я прямо почувствовала, как попала во временную петлю. В последний раз я была здесь чуть больше пяти лет назад, и с тех пор ничего не изменилось. Кажется, даже пакет с мусором тот же. Забираюсь на первый этаж и иду в сторону лестницы. Под ногами все так же хрустят стекла от бутылок и разбитых окон. Если не считать этого, то на заброшке стоит абсолютная тишина. Это и пугает. Оглядываясь по сторонам, я не могу не вспоминать, как впервые оказались здесь с Милой. Тогда это казалось чем-то веселым, мы воспринимали нашу слежку за Яном как очередное приключение, из которого непременно выберемся и которое весело будем вспоминать в дальнейшем.
А вот и лестница. Та самая, с которой упала Мила. Или точнее сказать, с которой ее сбросили. Смотрю на межлестничное пространство на первом этаже, и мне мерещится небольшое красное пятно. Я знаю, что этого не может быть, что еще пять лет назад здесь все убрали и не оставили ни следа, но развидеть алый след на бетоне у меня не получается. К горлу снова подкатывает тошнота, и я скорее начинаю подниматься по лестнице, прочь от этого места.
На девятом этаже, где мы и условились встретиться, – никого. Макар еще не подошел. Я подхожу к яме, в которую, по словам Вадима, на вписках обычно прыгали люди, со страховкой, конечно. От такой высоты сразу начинает кружиться голова, и я поспешно делаю несколько шагов назад. Сердце стучит, как бешеное, хочется все отменить и покинуть здание. Но я должна остаться.