– Сегодня выйдешь на ринг? – спрашивает меня Бешеный.
– Не, сегодня я пас.
У Дэна днюха. Саныч убил бы нас за то, как мы с парнями проводим сегодняшний вечер. Накрыли поляну в випе, Вадим позвал знакомых девчонок. Все, чтобы забыться и выкинуть из головы все то, отчего мне было так плохо весь день. И до определенного момента мне даже казалось, что у меня неплохо получается.
– Следующий тост выпьем за любовь. – Вадим смотрит на меня и поднимает стакан, одной рукой придерживая девушку, сидящую у него на коленях. – Чтоб всем нам повезло, как нашему Одувану.
– Ты че несешь?
– Ну а как еще! У нашего Одуванчика любоо-о-офф. – И друг протягивает мне телефон, на котором в открытой вкладке вижу фотографию, где Эля стоит в обнимку с каким-то типом.
– Эй, Ян, телефон-то отдай. Бро, все в порядке?
– В полном.
Вокруг все немного плывет, и я не замечаю, как сбрасываю с себя какую-то деваху, встаю и иду к лестнице.
– Ты куда?! – окрикивает Вадим.
– Ща вернусь.
– Ян, ты ж в хлам!
Но мне все равно. Вылетаю на улицу, подставив лицо прохладному ветру в надежде прийти в себя, и пишу девушке сообщение. Мне хочется увидеть ее. Мне почему-то нужно это.
Не помню, как приехало такси, не помню и дорогу до дома. Только помню, как залезаю в лифт и через мгновение уже стою у ее двери.
Она все же выходит в коридор. Умница. Испуганно пялится на меня своими большими малахитовыми глазами. Такая домашняя, слегка взъерошенная и чертовски притягательная. Все в тех же коротких шортах. Знала бы она, какие желания она пробуждает во мне каждый раз и как сильно я хочу запустить свои руки ей под этот плюшевый соблазн.
– Это кто? – показываю ей фотографию.
Она даже не представляет, как сильно растоптала меня сегодня.
Я должен взять себя в руки, но не могу. Только не рядом с ней и только не тогда, когда ее бледно-дыневая шея находится в паре сантиметров от моих губ.
– Друг… из лагеря, – тихо говорит она.
– Друг, значит?
Мне хочется кричать, хочется крушить все вокруг. Пусть знает, как отвратительно я себя чувствую, пусть ощущает то же, пусть поймет. Бью в стену, а затем срываюсь с места. Через минуту я снова стою на улице. Руки пульсируют, все еще ощущая тепло ее кожи. Вызываю такси и возвращаюсь в клуб. Попутно пишу Бешеному, чтобы поставил меня сегодня на бой.
Вернувшись в клуб, сразу направляюсь не в вип, а в раздевалку. В висках стучит, и мне необходимо сейчас же выйти на арену.
– Ян, харэ, убьешь же! – кричит кто-то с трибун, но остальная толпа восторженно орет, призывая не останавливаться.
Я и не могу, пока двое охранников не оттаскивают меня от обездвиженного тела. Слезаю с ринга и схаркиваю на пол кровь. Этот урод и меня задел.
– Ян, придурок, ты че творишь?! – орет Вадим. – Ты у нее был?! Я тебя спрашиваю, у нее?!
– Ну, у нее – и че?
Вадим знал. Единственный, кто знал. Потому что единственный, кто бы меня не осудил.
– Может, пора завязывать? – спрашивает Вадим. – Сваливай оттуда, переезжай ко мне.
– Это ты так тактично признался в том, что педик?
– Заднеприводным ты станешь в тюрьме, если в таком же угаре когда-нибудь убьешь человека. Я говорю, завязывай.
– У самого-то вышло?
– Не вплетай меня. Это другое.
– Ага, другое, как же.
Вадим шумно выдыхает. Я не должен был этого говорить.
– Прости, брат.
– Чувак, я за тебя реально беспокоюсь. Ты о матери своей хотя бы подумай. Ну не можешь ты там жить. Или сваливай, или уже признайся и себе, и ей, что не можешь без нее.
– Ага, только после того, как ты признаешься Лере.
Друг меня понял, но то, как сверкнули его глаза, мне не понравилось. Лера была запретной темой. В этом мы с Вадимом были похожи – мы оба были влюблены в тех, кого любить не имели права.
Глава 13
– Почему мы не должны идти только потому, что тебя там не будет?
Эля гневно смотрит на меня. Ее глаза блестят. Я ненавижу с ней ссориться, но еще больше ненавижу переживать за нее.
– Как вы не понимаете, что там вам совсем не место?
– То есть тебе место, а нам нет?
Именно. Яма – это помойка похлеще клуба Бешеного. Опасная помойка, со своими секретами. Взять хотя бы Макара, который уже систематически приносит туда наркоту. Это последнее место, где девочкам надо быть.
Эля не понимает и злится. Сам виноват, нечего было всюду таскать девчонок за собой. Привыкли. Но в этот раз все иначе, хоть она и не понимает.
Девятиэтажная кирпичная заброшка стояла в нашем городе уже около десяти лет. Раньше здесь планировался то ли торговый центр, то ли банк, но деньги кончились и проект прикрыли. Здание огородили забором, все выходы и окна забили досками. Дыра в заборе появилась на следующий же день, и это место стало принадлежать молодежи. Мы здесь появлялись редко. В основном мы использовали это место, просто чтобы весело провести время, ничего интересного. Но в прошлом месяце центральная часть пола на девятом этаже рухнула, съев под собой еще несколько этажей, – и так образовалась яма.
Местные ребята тут же организовали в яме прыжки со страховкой, подтянулись и остальные со своими идеями. И яма стала популярным местом, где по выходным включали в колонках музыку и устраивали вписки.
Прежде чем пускать сюда девчонок, я точно должен убедиться в безопасности этого места. В яме надо еще слишком много всего поменять. Пусть Эля злится. Зато я точно буду знать, что с ней все в порядке.
– Это потому, что тебя там не будет? – не унимается она. – А если мы пойдем с кем-то из парней?
Это предложение вызывает у меня раздражение. С кем это она планирует пойти?
– С кем-то из парней? Это с кем же? – говорю резче, чем должен был. Не маловата ли она для мальчиков и отношений?
– Эм, – удивленно хлопает глазами Эля, – просто для безопасности попросить кого-то из ваших пойти с нами, того же Вадима.
Выдыхаю. Ложная тревога, мать ее. И тут же злюсь уже на самого себя. Больной собственник. Нравится девчонка, так и скажи ей, а не кидайся на каждого, кто на нее посмотрит. Но я почему-то, как долбонавт, жду, пока она немного подрастет, почему-то мне всегда казалось, что так будет правильно.
– Давай так, я еще раз отведу тебя туда, но двадцать первого ты туда не лезешь?
– Когда? – тут же с готовностью отвечает это чудо, чем вызывает у меня улыбку. Куда же подевалась вся ее обида?
– Да прямо сейчас, – предлагаю ей спонтанно.
– А Мила? Она вернется от репетитора только через час.
– Пойдем вдвоем.
Мысль о предстоящей прогулке так сильно меня взбодрила, что я уже не хочу отступать. Мне и правда хочется провести время с Элей наедине. Давно мы нигде не были только вдвоем, то Мила рядом, то Вадим, то просто вечно зависаем в компании.
– Возьмем доски? – спрашивает она.
– Конечно. – И Эля, чуть ли не взвизгнув от радости, бежит за скейтбордом.
– Дорогу помнишь? – спрашиваю ее, когда мы выходим на улицу.
– Спрашиваешь!
И как я их не заметил тогда! Хотя, если бы заметил, как будто бы это что-то изменило и они послушно вернулись бы домой.
– Тогда наперегонки?
Эля не отвечает, только через мгновение уже стоит на доске и стремительно отдаляется от меня прочь, чем вызывает на моем лице счастливую улыбку.
Эля едет впереди, и ее волосы, убранные в низкий пучок, частично выбились и теперь развеваются на ветру. Она ниже меня почти на целую голову, но тому, как она уверенно балансирует на борде и плавно заходит в повороты, можно позавидовать.
К зданию она приезжает первая. Не стоит говорить, что угнаться за ней я особо не старался. Просто ехал позади и наслаждался каждой минутой этого вечера.
– И где яма? – Эля переходит сразу к делу, когда мы поднимаемся на самый последний этаж.
– Смотри. – Веду ее к центру девятого этажа прямо к большой яме, тянущейся вниз на четыре этажа.
– Ух ты-ы-ы! – зачарованно протягивает Эля и нагибается над пропастью.
– К краю не подходи. – Хватаю ее за руку и чувствую, как внутри все резко бухается куда-то вниз.
– Ты прыгал?
– Да.
– Я тоже хочу.
– Не боишься?
– Боюсь. – Эля облизывает пересохшие губы. – Но это не отменяет того, что я хочу это сделать.
Кто бы сомневался.
– Когда-нибудь обязательно. А пока пойдем, еще кое-что покажу. – Не выпуская ее руку, снова направляюсь к лестнице.
Мы поднимаемся еще на полпролета и выходим наружу. С крыши открывается прекрасный вид на весь поселок. Эля с детским восторгом бежит к бордюру. Я даже не успеваю ничего сказать.
Вот она, стоит счастливая, подставив лицо летнему ветру и розовым лучам заходящего солнца. Какая же она красивая!
– Давно мы так вдвоем не гуляли, – озвучивает Эля мои недавние мысли, когда я становлюсь рядом.
– Рада?
– Очень. – От этих слов по телу разливается тепло. – Только Миле не говори.
– Не буду, – обещаю я. Зная сестру, так быстро она нам этого не простит.
Мы молча смотрим вперед на проезжающие вдали машины.
– Мне сегодня снова приснился кошмар, – тихо говорит она.
– Опять?
Эля уже несколько раз жаловалась на бессонную ночь из-за кошмаров.
Она кивает.
– Знаешь, что мне помогло в этот раз? – спрашивает Эля и поворачивается ко мне: – Я подумала, что раз ты через стенку от меня, то ничего плохого со мной случиться не может. – В ее глазах начинают собираться слезы.
– Верно, я тебя не дам в обиду, – притягиваю к себе и обнимаю. От нее пахнет черничным гелем для душа, который ей подарила на Новый год Мила.
– Но ты уезжаешь.
– На, держи. – Я снимаю с руки браслет с маленькой серебряной луной и протягиваю ей. – Это ручной ловец снов, надевай его перед сном или клади под подушку, и он не будет позволять плохим снам тебе сниться. – Я сочиняю эту легенду на ходу, но мне так хочется ее успокоить.
– Спасибо! – И Эля прижимается лицом к моей груди.