– Так мы договорились насчет двадцать первого? – спрашиваю тихо, уткнувшись в ее макушку.
– Договорились, – соглашается Эля. – Но при одном условии.
– Начинается, – улыбнувшись, протягиваю я. – Ну и при каком?
– Ты вернешься и поведешь нас с Милой кататься на аттракционах.
– Даже не знаю, это уже слишком.
– Ян!
Эля высвобождается из моих объятий и снова отворачивается лицом к закату. Это хорошо. Потому что еще немного – и я бы ее поцеловал.
Глава 14
– Парни, – Саныч собрал нас всех после уроков, – тренерский состав одобрил участие нашей команды на сборах с полной оплатой всех затрат. Выезжаем первого числа, через неделю. С каждого – согласие родителей в письменной форме с подписью.
– Тренер, так почти все уже совершеннолетние.
– Не волнует. Пока вы являетесь школьниками, отвечаем за вас мы и родители.
Бред какой-то, но новость со сборами офигенная, лучшая за последнее время. Хотя и вполне ожидаемая, мы уже несколько лет подряд ездим командой в Подмосковье на сборы. В прошлом году, когда я был в Чехове, ребята тоже ездили командой, только уже без меня. Поэтому этой поездке я особенно рад.
– Прикол, я уже списался там со всеми местными. – Вадим достает из шкафчика запасную майку и начинает переодеваться.
– И че, и че? – Дэн встревает между нами, светя своей голой, влажной после душа задницей.
– Ванек ждет, говорит, постарается намутить в этот раз что-то крутое.
– Мы на сборы едем, а не убухиваться, – как бы напоминаю парням.
– Я разве говорил про бухло? – Вадим театрально прижимает ладонь к губам. – Дэн, я хоть слово про бухло сказал?
– Нет. – Этот придурок делает задумчивый вид. – Что-то не припомню.
– Придурки. – Кидаю кроссовки в сумку, закрываю шкафчик и иду к выходу.
Дома, дождавшись ужина, рассказываю о предстоящей поездке родителям.
– Нет, сын, я против, – неожиданно выдает мама спокойным голосом.
– В смысле? – Не на такой ответ я рассчитывал. – Мам, вообще-то это важно для всей моей команды.
– В коромысле! – говорит она свое фирменное. – Я знаю, как тебе это важно, но я определенно никуда тебя не отпускаю.
– И в чем причина?
Все это уже начинает напоминать какую-то дурацкую шутку.
– Ты приходишь каждый вечер с синяками, соседи жалуются на громкую музыку и крики, когда нас с отцом нет дома, а ты хочешь, чтобы мы тебя отпустили на две недели куда-то с толпой таких же неконтролируемых подростков? Ну уж дудки.
Соседи? Неужели это мелкая нажаловалась?
– Мам, я давным-давно уже совершеннолетний. Чисто теоретически мне и не нужно вашего разрешения.
– Зато твоему тренеру нужно. Без моей подписи никуда не поедешь.
– Да вы че?! – И обращаюсь к папе: – Бать, хоть ты скажи.
Смотрю на отца. Мне не нужно его одобрения, да и против матери он тюфяк, но мне важно понять, вступится ли он хотя бы в этот раз.
– Как мама решит.
Что и требовалось доказать. И дело не в том, что он как-то превозносит мать, а в том, что ему просто банально все равно. Мама снова отворачивается к плите, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен и продолжать его она не намерена.
– Зашибись, – психую и, кинув вилку в тарелку, встаю из-за стола.
– Курицу хотя бы доешь! – кричит мама вдогонку.
Пошли вы со своей курицей. Зайдя в свою комнату, пишу Вадиму.
«Мать в отказ. Говорит, пошел ты со своими сборами куда подальше».
«А че это?» – почти мгновенно следует ответ.
«Ее парят мои синяки. А еще кто-то настучал за недавнюю вписку».
«Эля?»
«Хз».
«И че делать?»
«Пока не знаю».
Вадим молчит несколько минут.
«Есть идея!» – наконец пишет он.
«Какая?»
«Если скажу, не понравится».
«Мне уже не нравится».
«А я о чем».
«Ну?!»
«Доверься».
«В прошлый раз, когда ты так говорил, мы оказались в участке».
«Кто былое помянет…»
«…Тот в очередную задницу не попадет».
«Короче, все норм будет, не парься, чувак».
Его «все норм будет» меня ничуть не успокаивает. Однако сейчас я в такой ситуации, что у меня просто нет выхода, кроме как довериться этому придурку.
Ставлю телефон на зарядку и подхожу к окну. Вечером, вытеснив малышню, подростки заняли весь скейт-парк. Пацанам не больше пятнадцати. Кто-то катается внутри рампы, кто-то пробует трюки на ровной поверхности, неподалеку в первых рядах сидят их подружки и периодически записывают парней на телефон.
Этот парк стал местом зарождения нашей дружбы и напоминал мне об этом каждый раз, стоило мне выглянуть в окно. Мне казалось, что я научился гнать от себя эти дурацкие и уже ничего не значащие мысли, но, вернувшись из Чехова, воспоминания захлестнули меня с новой силой. Я отвык от той боли, которую несло мне это место.
Задергиваю шторы и возвращаюсь к кровати. Но чудесного спасения не происходит – за стенкой включается песня группы Kodaline. Мила просто обожала этих ребят и, кажется, много сотен раз пересмотрела все их клипы.
Эля за стенкой, слушает песню «Brother». Я прекрасно знаю эту песню. Когда я впервые после трагедии увидел на нее клип, чуть не сошел с ума от боли. Я выл, метался по комнате и хотел сдохнуть. И вот опять.
Сейчас мне кажется, что мое решение вернуться было не просто неправильным, а катастрофически неправильным. Я не знаю, как долго мне нужно отсутствовать, чтобы, вернувшись, оставаться покрытым десятитонной броней.
Резко хватаю телефон и вставляю в уши наушники. Жму на первый попавшийся трек и делаю звук на полную громкость, но в голове все равно отчетливо продолжает крутиться:
I’ve got you brother-er-er-er…
Глава 15
В понедельник пропал Леша. Друг не выходил на связь, не отвечал на звонки и не читал сообщения. Мы с Дашей, как две самые настоящие паникерши, даже попытались позвонить его маме, но та тоже не взяла трубку.
– Эльвира Альбертовна, – после уроков подошли мы к классной руководительнице, – а вам ничего Леша не писал? Что-то он нам не отвечает совсем.
– Девочки, нет, никто ничего не сообщал.
На душе было неспокойно. Все дело в том, что Леша никогда так не поступал. Он всегда отличался особой пунктуальностью, а если вдруг по каким-то причинам задерживался, заранее писал об этом в общий чат.
Когда сегодня мы с Дашей зашли в класс и снова увидели пустующую парту друга, чувство тревоги усилилось многократно.
– А вдруг что-то случилось! – предположила подруга, и это предположение грозовой тучей нависло над нами на целый день. – После уроков пойдем к нему!
– И что мы сделаем, если он не отвечает?
– Будем петь под окнами!
– Он на тринадцатом живет.
– Значит, придется петь громко!
Но никуда после школы нам идти не пришлось: Леша сам объявился к четвертому уроку. Он зашел в класс тихо, тенью прошел между рядами и так же молча сел за свою парту.
– Ты, конопатый, я тебя сейчас лопатой прихлопну! Ты совсем страх потерял не отвечать на звонки?! Да мы тут! Мы тут! – злится Даша.
Она подходит к Лешиной парте и грозно нависает над ним.
Я же решаю выбрать для себя роль хорошего копа.
– Леш, что-то случилось? – миролюбиво спрашиваю у парня.
И видимо, случилось. Друг находился в состоянии какого-то полного отрешения. Не зря мы с Дашей так переживали. Я даже не уверена в том, что он нас сейчас слушает.
– Леш…
Даша нетерпеливо машет перед ним рукой.
– Я облажался, – наконец говорит Леша нервно, продолжая буравить парту затравленным взглядом.
– «Облажался» – понятие растяжимое, – уже начинает закипать подруга. – Утюг не выключил? Мамин горшок разбил? Или член в камеру засветил? Как именно облажался?
Леша зачем-то оглядывается по сторонам и, словно убедившись, что нас никто не слышит, говорит:
– Я денег торчу.
– Сколько? Давай скинемся, – тут же предлагаю я.
– Сто тысяч.
– Чего?! – кричим мы с Дашей хором.
– Да тише вы.
Сто тысяч – это огромные деньги. А особенно огромные деньги для его семьи. Отец Леши два года назад умер от рака, его маме приходится после оркестра, в котором она играет на скрипке, по вечерам подрабатывать на разных мероприятиях и банкетах, чтобы оплатить ему репетиторов для поступления в институт. И тут – сто тысяч.
– Ничего не понимаю. Как ты вообще в это вляпался?
– Казино? – предполагает Даша.
– Казино на Красной Поляне. У нас его нет, – напоминаю ей. – Так как?
– Ну, я пошел в клуб… – говорит Леша.
– Какой клуб? Ты совсем уже? Почему нам ни слова не сказал?
– Я подумал, вы не захотите, да и Вадим позвал меня одного.
– А вот здесь поподробнее. Какой еще Вадим?
– Какой, какой, Черепшин.
– Леш, извини меня, конечно, но это надо совсем с головой не дружить, – говорит Даша.
– И как это ты вдруг оказался в клубе с Черепшиным? – продолжаю уточнять я.
– Встретил его у дома, он подошел и такой, мол, пойдем в клуб вечером, затусим с пацанами.
– И тебя в этой ситуации вот вообще ничего не смутило?!
До этого дня я была уверена, что Вадим даже имени Лешиного не знает, что уж говорить о его внезапном порыве позвать в клуб. Да и живет Вадим совсем в другом районе.
– Смутило, конечно, да кто ж не хочет попасть к Бешеному?
– Ну а сотка откуда? Ты танцевал на барной стойке и разбил полбара?
– Очень смешно! Прям оборжаться можно!
– Так откуда?
– Проставился на боях.
– Какие еще бои? – спрашивает Даша.
Я слышала о боях в этом клубе, слышала и о том, что несколько парней из нашей школы даже принимали в них участие.
– И зачем ты поставил столько? – Это еще один пробел во всей этой ситуации.
– Вадим сказал, что там все ставят и что тот парень обязательно победит.
– Вадим сказал… Ну а ты не мог допустить мысли, что не победит?