– Да, – стучу зубами, снимая одежду. Спортивные штаны прилипают к телу ледяной коркой, и тело ходит ходуном.
– Женек, ну прости нас. Я не думала, что ты так простынешь.
– Ириш, потом. У меня сейчас голова взорвется от боли.
Надеваю толстовку и накидываю капюшон – так холод не касается шеи. Лео врывается в номер, все возмущения, что пойду сама, гибнут в крепких объятиях, и я просто закрываю глаза и прижимаюсь к плечу. До чего же он горячий.
– Я же не умирающая, – нехотя возмущаюсь на заднем сиденье автомобиля, плотнее заворачиваясь в одеяло, взятое из номера, и кладу голову на подушку.
– Не смей так шутить. – Мужской рык прорывается сквозь сумбурные не то мысли, не то образы, вызванные жаром. Недолго наблюдаю за смуглыми кистями рук, лежащими на светлой обмотке руля, и проваливаюсь в сон.
Образы никуда не уходят, они смешиваются с взволнованным мужским голосом. Хочу избавиться от навязчивых картинок, открыть глаза, но сон не отпускает, вынуждает переживать сцены из прошлого: где люди говорят слишком громко, а окружающие цвета ядовито-яркие.
Меня словно качает на морских волнах, но в один момент это ощущение пропадает, автомобиль останавливается, к тихой мелодии прибавляется металлический скрип.
– Я же просил смазать.
– Сделаем. – Незнакомый голос отвечает Лео, и я приоткрываю глаза.
Машина вновь приходит в движение.
– Где мы? – Каждое слово приносит боль.
– Дома.
Приоткрываю глаза и выглядываю в окно:
– Лео.
Нет пятиэтажек, выстроенных в форме квадрата, обшарпанных детских качелей и серых стволов деревьев. Вместо привычной картины – светлый особняк и ухоженная территория.
– Женя, – произносит он в моей же манере. Глушит мотор и, закинув руку на пассажирское сиденье, разворачивается лицом. – Давай трезво смотреть на вещи. Ты болеешь. Подруга вернется поздно вечером – ты остаешься без помощи.
– Я справлюсь, – противлюсь. Но разговор уже окончен. Лео собирает вещи с пассажирского сиденья, складывая в карманы пальто. – Мне лучше. – Возмущение игнорируют. – Можно, я сама дойду? – Дверь распахнута, а мужские руки застыли в приглашающем жесте. Что подумает его семья?! В душе теплится надежда, что Лео живет один.
Упрямо надеваю обувь.
– Лео, ты рано. – Приятный женский голос отрывает меня.
– Так сложилось.
Темноволосая высокая молодая женщина заинтересованно выглядывает из-за мужской спины, и мы встречаемся с ней взглядами.
– Здравствуйте. – Голос окончательно садится. Девушка промаргивается и расцветает в улыбке.
– Здравствуй, я Вела. Сестра, – похлопывает ободряюще Лео по предплечью, как будто это не я, а он знакомится с моими близкими и ему нужна поддержка.
– Моя Женя, – представляет.
Коротко и ясно.
– Твоя… безмерно рада знакомству, – не перестает лучиться искренней улыбкой Вела.
Киваю в ответ, сдавленно закашлявшись.
– Раз знакомство окончено, попроси Константина нанести визит. – Мужские руки вытягивают меня в осеннюю прохладу. – И сделай чай.
– Пожалуйста, – добавляю сдавленно, поднимаясь по каменным ступеням. Мне неуютно от тона, с которым Лео разговаривает со своей сестрой.
– Все сделаю. – А она и не обращает внимания.
Долгий, но самостоятельный путь до второго этажа. Лео толкает дверь в спальню:
– Проходи, – отбрасывает покрывало с огромной кровати: – Ванная, – указывает на ближайшую дверь. – Гардеробная. Бери все, что нужно. Скоро придет врач.
– Спасибо. – Ноги заплетаются. Присаживаюсь на кресло в поисках сменной одежды, открываю сумку, моя толстовка почти насквозь пропитана потом.
– Чистая, – протягивает Лео белую футболку. – Возможно, даже новая.
Умываюсь, переодеваюсь и, наконец, ложусь в постель. Судя по усиливающейся боли в суставах, температура вновь поднимается. Как же ненавижу болеть. Я не из тех людей, что простуду с легкостью переносят на ногах. Здравствуйте, лихорадка, ломота в теле, отсутствие аппетита и головная боль до звона в ушах!
Теряюсь во времени, только легла и прикрыла глаза, согреваясь в горячих мужских объятиях, как незнакомый мужской голос будит меня:
– Добрый день.
– Добрый. Осмотришь? – Кажется, только со мной Лео составляет предложения больше, чем из двух-трех слов.
– Конечно. Что беспокоит? – Кокон из одеял вероломно разматывают. – Меня зовут Константин. – Мужчина неопределенного возраста с невероятно черным цветом глаз присаживается рядом.
– Женя, – представляюсь. – Температура, горло болит. Все болит, – перечисляю, умоляя взглядом скорее вернуть меня в постель.
Быстрые движения пальцев перед моими глазами, пара прикосновений ко лбу, просьба открыть рот – и я вновь возвращаюсь в желанные объятия, где тепло и комфортно.
– А с кистью что? – Константин вытягивает травмированную руку из-под одеяла.
– Все хорошо.
– Вижу. Разрабатывать нужно. Мизинец, – демонстрирует мой же палец, – постоянно согнут. Видишь, в каком положении? Это не нормально.
Качаю головой, всем своим видом обещая вспомнить об упражнениях, но не сегодня, не сейчас.
Константин проникается моим несчастным взглядом и оставляет рекомендации на потом. Не задавая вопросов, запиваю две алые капсулы теплым чаем.
Тихий мужской разговор не мешает, кладу тяжелую голову на подушку – так определенно лучше.
Глава 50
Распахнув глаза, я не сразу понимаю, где нахожусь. Мужская рука. накрывает мой живот, стоит пошевелиться – напоминает, что я не дома.
У меня нет желания знакомиться с дизайнерскими решениями, когда днем Лео привел в свою спальню, а сейчас верчу головой, всматриваясь в темноту.
Просторная кровать с жестким матрасом, спальня, полностью погруженная во мрак, огромное окно, сквозь которое лунный свет придает различимые очертания мебели.
Сдвигаюсь левее, еще и еще, освобождаясь от объятий.
Я проспала весь световой день и треть ночи – электронные часы показывают половину второго.
Влажная футболка неприятно липнет к телу. Что Лео говорил? За какой из этих дверей гардеробная? На ощупь нахожу выключатель, яркий луч ослепляет, принося боль. Угадываю с первого раза: за дверью скрывается узкая комната, с двух сторон которой стеллажи с идеально ровными стопками одежды.
– Бери любую. – От неожиданности сердце чуть не выскакивает из груди. – Тут футболки, – указывает Лео, прикрываясь рукой от освещения.
– Извини, что разбудила, – беру верхнюю. И от удивления прикладываю пальцы к горлу: никаких неприятных и болезненных ощущений.
– Все нормально. На твоей тумбе капсулы,нужно выпить еще две, остальные на утро. Грязную одежду в корзину. – Лео помогает переодеться.
– Спасибо. – Кроме мамы, еще никто не проявлял настоящую заботу.
– Пей, – возвращает меня в кровать и, нависая незыблемой скалой, ждет, пока я приму лекарства. – Раз хихикаешь, значит, лучше, – комментирует мой смешок, сгребая в объятия.
– Я липкая, – пытаюсь отстраниться.
– Ты вкусная, – ворчит, целуя шею. – Спи, – прижимает бедром.
– Сплю-сплю, – прислушиваюсь к себе и своим мыслям.
– Женя, прекрати думать. – Сон не идет, мой взгляд сосредоточен на желтом диске луны.
– Как ты узнал? Я же не шевелилась.
– Ты подергиваешь ступней и тяжело вздыхаешь, видимо, когда выдумываешь очередной ужас.
– Неправда, – отвечаю тихо.
– Неправда, что выдумываешь?
– Неправда, что подергиваю ступней, – сдерживаю себя, а так хочется размахивать пальцами в такт размышлениям.
Второе пробуждение не удивляет, я с удовольствием потягиваюсь и верчусь в пустой кровати со спины на живот и обратно, попискивая от удовольствия. Как же хорошо! Не знаю, что в этих ярких капсулах, но нет скручивающего мышцы жара, звенящей боли в голове и острых ощущений в горле.
Любопытство гонит к окну.
– Ого. – Возглас срывается с губ без моего согласия. С высоты второго этажа видна часть территории. Прямо перед глазами детская площадка, гараж, сторожка. От крыльца направо уводят множество садовых дорожек к водоему и… лесу?! – Собственный лес, – хихикаю. Вершины высоких сосен закрывают обзор на долину.
– Привет, – девочка-подросток заглядывает в приоткрытую дверь, отвлекая. – Можно? – Невысокая, худенькая, с ярким живым взглядом, пластичными движениями. – Я Эля. А ты красивая, – останавливается напротив меня, – даже для человека, который болеет. – Наверное нужно поблагодарить за своеобразный комплимент. – Когда мама простывала, у нее был такой смешной красный нос и слезились глаза. А тебя простуда не портит.
– Спасибо, Эля.
– Да не за что, Женя, – отвечает серьезно, стреляя глазками на дверь.
– Элька, я что тебе говорил? – Грознее тучи, Лео идет на девочку.
– Не будить? Я не будила, Женя сама проснулась, правда? – ищет поддержки у меня.
– Правда, – подтверждаю, наблюдая не без улыбки, как Эля боком отступает к выходу.
– А сколько раз тебе говорил не входить в чужие спальни без стука?!
– Много. Раз сто… тысяч, – покаянно опускает взгляд ярко-голубых глаз.
– Родители где?
Жмет худенькими угловатыми плечами:
– На охоте, наверное. Я зашла только познакомиться, дедуль, – проказливо улыбается.
– Отец научил? А ну, пш-ш-шить из нашей комнаты! – притопывает на ребенка.
– Ага, – звонко смеется.
– Ну зачем так строго, дедуля? – шепчу, когда дверь закрывается.
– Если сразу не установить границы, будет проходной двор, а не спальня. Как ты себя чувствуешь? – притягивает в объятия. И я растекаюсь от удовольствия в мужских руках.
– Удивительно, но отлично. Думала, буду неделю лежать пластом и мучиться кашлем.
– Константин – хороший врач. – В словах мне слышится легкая насмешка. – Нас ждут на завтрак. Тебе помочь искупаться? – Горячие пальцы собирают футболку на моих бедрах.
– Я справлюсь. Можно попросить очередную футболку? – поднимаю руки, помогая себя раздеть.
– Сестра приготовила комплект одежды.