– Да нет же. Не бросаю. – Холодный влажный нос утыкается в пустую ладонь, выпрашивая. – Ириш, я не знаю. А как ты? Что у вас с Ковалем? – Меняю трудную для себя тему, что я могу ответить подруге, если сама ни в чем не уверена.
– Да ничего особенного, – за что я люблю Иришу, так это за понимание. – Нет, секс, конечно, крышесносный. Вау, – закатывает глаза и всплескивает руками. – Но у него реально рот не закрывается никогда. Вот вообще никогда-никогда. Знаешь, что он у меня спросил, когда мы ехали в автобусе?
– Что?
– А это у тебя настоящая грудь? Или синтепон? И так пальцем блип-блип, – изображает тычок, толкая меня в плечо.
– Правда? Прости. – Смех так и рвется наружу.
– Когда я тебе врала?!– заливается вместе со мной. – Он должен быть благодарен, что у меня есть чувство юмора, другая бы дала бы пару раз по семейному гнезду.
– А ты не дала?
– Не-а. На него обижаться, что на дитя неразумное. Не знаю, кто сможет с ним строить хоть мало-мальски серьезные отношения. В теле брутального мужика – сознание пятнадцатилетки. Нет, тринадцати. – Подруга оглядывается, берет меня под руку и шепчет: – Выходит он, значит, из душа. Я пожираю глазами его божественное тело. Господи, аж слюна набежала от воспоминаний. – Ира театрально облизывается. – А он с порога: «А теперь коронный номер! Выступает восьмое чудо света! Единственная в мире бородатая женщина без груди и с огромным хером». И вот так вот подрыгивает тем самым, – делает движения бедрами.
– Ириша! – Нас захлестывает волна смеха.
– Что Ириша? Честное слово. И ты спрашиваешь, что у нас? Ничего, кроме качественного оргазма.
– Уже немало, – прижимаюсь к плечу подруги. – Спасибо, ты всегда умеешь поднять настроение.
– Да мне-то за что, спасибо ребенку-переростку.
– Так не хочу возвращаться. – Я замираю на первой ступени, ведущей в офис.
– Да и не возвращайся, за тебя начальник отдела работает. А это о многом говорит, – поддевает меня. – Прости-прости, оказывается, бестактность передается половым путем. Жень, ты серьезно обиделась? – Подруга оборачивается, замечая, что я так и остаюсь стоять.
А мое горло сжимает обручем страха. Сжимает, лишая кислорода.
Я не верю своим глазам.
Это не игра воображения и не один из многочисленных кошмаров – явь.
Действительность.
Походка, наклон головы, ухмылка, что я когда-то принимала за обаятельную улыбку, холодный взгляд исподлобья – они настоящие! Он настоящий!
– Родная. – Милосердов выдыхает каждое слово. – Женя. Я почти забыл, какая ты у меня красавица. – Слово – минус одна ступень. – Здравствуй, любимая. – Единственное касание мужских губ к щеке, а меня трясет от омерзения и ужаса.
– Как ты меня нашел? – оступаюсь, делая шаг назад, нога срывается с невысокой ступени.
– Это все, что ты хочешь у меня спросить? А как же «почему так долго, Герочка»?
– Я, – откашливаюсь, страх высушил горло, – я тебя не ждала, и ты это прекрасно знаешь.
– Очень обидно слышать такие слова от любимой. Очень. А еще обидней возвращаться домой, узнав, что твоя невеста, обокрав, сбежала. – Улыбка трансформируется в оскал.
– Я тебя не люблю, – как можно спокойней говорю, глядя в глаза.
– Главное, люблю тебя я.
– Не любишь, Милосердов, и никогда не любил.
– Милосердов? Милосердов, – повторяет. – Раньше ты не смела называть меня по фамилии. – Шаг навстречу, и мои ладони холодеют.
– Раньше я мечтала взять твою фамилию, но все меняется. – В ушах грохочут удары сердца. А картинка смазывается при малейшем движении головы.
– А ничего не изменилось, родная. – Герман стоит вплотную. Мужская ладонь оглаживает овал лица. Зажмуриваю с силой глаза, ожидая удара. Ужас сковывает, подавляя, лишая способности двигаться. Но удара не следует: подушечка большого пальца приоткрывает губы, размазывая помаду по щеке. Мне трудно дышать, хочется царапать пальцами горло за живительный глоток кислорода. – Наши игры в догонялки закончились, родная. Скажи «спасибо» своей подруге за ее неуемную любовь к селфи.
– Что? – Распахиваю глаза, ощущая прикосновения прохлады к безымянному пальцу.
– Насмешка судьбы, тебя дважды предали подруги. Ириша выложила фото, на котором ты была со спины. Вначале я не рассмотрел тебя в толпе людей, но эта фотография не давала мне покоя, и я нашел фотоотчет с конференции. Ты сидела в зале, записывая что-то в блокнот. – Болезненный рывок – и на пальце обручальное кольцо, то, что я сдала мерзкому старикашке, то, на вырученные деньги от которого купила билет на автобус и жила первые недели. – А ведь хорошо играла подружка, мы с ней мило переписывались. Но ты же и так это знаешь.
– Нет. – И это не ответ Милосердову. – Нет, – повторяю громче, с остервенением дергая металлический обод. Не кольцо – путы! Наручники! Оковы!
Глава 53
Лео
***
Женя беспокойно спит дорогу домой, мечется, с ее губ срывается неразборчивый шепот, стоны. Но одно я могу уловить: «Гера, пожалуйста… ты обещал».
Стискиваю зубы до боли в деснах.
Не знаю, что меня останавливает, чтобы не нанести визит Милосердову и с животным удовольствием не вспороть его гнилое нутро. Прислушиваюсь к себе: как ни странно, Женя и останавливает, не хочу выглядеть в ее глазах зверем, лишенным разума. Но сейчас навязчивая мысль позвонить Ковалю с просьбой найти мне эту тварь ярко пульсирует, затмевая разум.
Не было сомнений, что лихорадка не остановит девочку от неразумных возмущений. Что и кому она хочет доказать? Дрожащими пальчиками с упорством застегивает обувную молнию, игнорирует протянутые руки, собираясь проявить никому сейчас ненужную самостоятельность.
Вела сбегает по лестнице, привычки сестры не изменить. Она встречает всех членов семьи, а началось все с Вика. Вика больше нет, но остались мы. Иногда мне не верится, что Вела смогла выкарабкаться после потери пары, я не знаю и сотой доли тех чувств, что ей пришлось пропустить через себя, но меня уже потряхивает от простой человеческой простуды.
– Лео, ты рано, – не слышит второго сердцебиения, сосредоточившись на мне.
– Так сложилось, – ограничиваюсь кратким ответом, зная, что позже придется пережить настоящий допрос.
Я никогда не приводил в дом женщину, тем более женщину, открыто носящую мой запах. И метка не оставит сомнений.
Сестра вцепляется в мой локоть, ищет ответ в глазах, хотя и так все очевидно.
– Здравствуйте. – Женя сдвигается по сиденью к открытой двери, смущенно улыбаясь.
– Здравствуй, я Вела. Сестра, – похлопывает меня ладонью, давая молчаливое обещание, сдерживать свои порывы. Уверен, в ее голове уже созрел список вопросов и маленький ремонт с перепланировкой верхнего этажа.
– Моя Женя, – представляю, не оставляя никаких сомнений.
– Твоя, как я счастлива за тебя, – шепчет, стоит Жене опустить взгляд, – безмерно рада знакомству.
– Раз знакомство окончено, попроси Константина нанести визит, – помогаю спуститься с высокой подножки внедорожника. – И сделай чай.
Пытаюсь подхватить девочку на руки и преодолеть несколькими шагами лестницу.
– Я сама, – шепчет, – мне и так стыдно, – убирает мои ладони.
Девичье тело скручивает в моих руках, растираю плечи ладонями, согревая. От активных действий дрожь лишь усиливается:
– Не надо, – прижимается щекой к груди. – Обними, – стараюсь полностью окутать своим телом. – Да, вот так.
Где Константин, когда так нужен?!
– Наконец, – совсем недружелюбно шепчу, стоит почувствовать его присутствие в доме. – Все поздравления позже, помоги.
Сквозь полудрему Женя отвечает на вопросы, выпивает предложенные капсулы и вновь жмется ко мне. А руки сами обхватывают, подминают.
– Температура не спадет, если ты будешь добавлять к тридцати девяти свои сорок.
На попытку отстранить мои руки из груди вырывается вибрирующее рычание.
– Ее трясет!
– Хорошо, согрей, но потом дай температуре тела нормализоваться.
– С ней все будет хорошо?
– Лео, это элементарная простуда. – А меня впервые раздражает его вампирское хладнокровие. – Люди часто болеют. Я понял-понял, – встречает мой тяжелый взгляд. – Все с твоей парой будет отлично, – заверяет. – Принимать по две три раза в день, – оставляет пластиковый контейнер с капсулами. – Не заставляй есть. Если что, звони, – мерцает, растворяясь в воздухе, оставляя после себя сладковатый шлейф.
А меня переполняет раздражение: «люди часто болеют». Остальные люди меня мало волнуют! Перетягиваю девочку к себе на грудь, накрывая руками.
До чего же она аппетитная. Активно растирая спину полотенцем, рассматриваю Женю сквозь приоткрытую дверь. Лежа на животе, она прижимается щекой к моей подушке, волосы прикрывают лицо, видны только приоткрытые пухлые губы. Одеяло сбито на бедрах, а меня манит круглая розовая пяточка.
Натягиваю штаны, а взгляд так и возвращается. Не выдерживаю и прикусываю, поднимаюсь губами к колену.
– Ну Лео, – сонно бормочет она.
Расплываюсь в улыбке от своего имени, накрывая ногу одеялом.
Осталось переговорить с семьей, и можно вернуться к Жене.
Ранним утром чай на кухне собирает практически всех домочадцев за исключением Мита. Не скрываю удивления, заставая Ара в женской компании, и Ника, полоскавшего печенье в кружке.
– Поздравляю. – Ар с силой, от души, хлопает по плечу и крепко обнимает.
– Спасибо.
– Она еще не знает? – Лиля задает самый главный вопрос.
– Нет.
– А я знал, что Женя твоя. – Широко зевая, Ник чертыхается, когда печенье размокает и падает в чай.
– Я смотрю, все знали, кроме меня. – Вела решает сыграть неубедительную обиду.
– Знали только Мит и Илья, – приобнимаю сестру.
– Только, – передразнивает, но кладет голову мне на плечо. – Очень красивая, – щиплет за бок. – А характер?
– Она идеальна, – произношу с полной уверенностью под хохот Ара:
– Это надо было записать, мне не поверят, что ты считаешь кого-то идеальным.