– Почему ты мне не сказал, что у тебя скоро день рождения? Мне было жутко неудобно перед твоей сестрой.
– А что бы это поменяло? – Мои ладони ищут обнаженный участок тела, ныряют под свободный свитер.
– Я не выглядела бы глупо, – становится на край кресла, возвышаясь надо мной.
– Знаешь, мне как-то непривычно поднимать голову, чтобы встретиться с кем-то взглядом. – Женя победно улыбается. – И ты не выглядела глупо. Вела знает, как я не люблю шумные сборища, даже в честь своего дня рождения.
– Представь, как я мучаюсь. – Женя приподнимается на носочки, упираясь мне в плечи. – По вечерам шея болит.
– Ну раз болит, – присаживаюсь, подхватываю ее под колени и кидаю на кровать. Женя зажмуривает глаза и с визгом подскакивает, пружиня на матрасе. – Нужно отдохнуть, – нависаю, упираясь ладонями по обеим сторонам от головы.
– Так что же тебе подарить? – Ладошки скользят по плечам.
– Мне больше ничего не нужно, – зарываюсь лицом волосы, прикусывая шею. – У меня все есть.
– Мне будет неудобно, все же будут с подарками, а я с пустыми руками. Если не скажешь, сделаю поделку из шишек, – угрожает, хохоча. – Ай, щекотно, – уворачивается от моих губ. – Ты подумай, нужна ли тебе инсталляция из даров леса. Поставлю на самое видное место, ай, – старается укусить меня в ответ. – Тебе на тумбу, будешь любоваться, засыпая вечером, и наслаждаться при пробуждении.
– От тебя приму что угодно, – прижимаю телом.
– Я серьезно, Лео, – поет она мое имя. Синева ее взгляда окутывает, погружает в себя, а в душу мерзким червем проникает страх, выгрызает уверенность в завтрашнем дне. Как она отреагирует, узнав правду?!
– И я. – Наши взгляды скрещиваются. – Пообещай мне кое-что. – Улыбка гаснет на лице.
– Что? – Женя теряется, ее пугает тон, с которым произношу фразу.
– Ты дашь мне шанс объяснить, если понадобится. Это обещание заменит подарок.
– Хорошо. – В глубине синевы мелькает страх. – Обещаю. Это все же лучше поделки. – Улыбка выходит неуверенной, тревожной, пальчики перебирают волосы, открывая мой лоб.
– Идем ужинать, Вела зовет, – вырывается неосознанно, кажется, еще минута – и Женя прочтет все в моих глазах.
– Это такой способ избежать темы про подарок?
– Именно, – подаю руку.
И с этого момента каждое слово, каждое мое действие наполнено страхом. Я контролирую себя, рычу на близких, понимая, что невозможно до бесконечности утаивать объективный факт – я не человек и никогда им не был. И долгожданное счастье стирается, превращаясь в тонкую прозрачную пленку, готовую лопнуть в любой момент. А я малодушно отдаляю момент. Близкие, члены стаи играют свои роли, притворяясь, не смея мне перечить.
В страхе потерять не выпускаю Женю из рук или поля зрения: нахожусь в шаге от нее, стискиваю в объятиях.
– Мне тяжело дышать, – шепчет на ухо. Ослабляю хватку, отвечаю улыбкой и возвращаюсь взглядом на экран. В очередной раз мы создаем образ обычной человеческой семьи за просмотром фильма.
За несколько дней до юбилея стекаются гости, те, кто не любит изнурительных путешествий и им нужен отдых, приезжают заранее, или давние друзья семьи, что остаются на три-четыре дня вдоволь наговориться, пройтись по долине, встретиться со старинными друзьями.
– Ну и где этот предвестник скорого инфаркта? – Мит щелкает выключателем, ослепляя и привлекая к себе внимание. – Всем привет, – отдельно здоровается с Лисовскими, что приехали несколькими часами ранее. – Да ладно, – застывает напротив Киры. – Киренок, ты, что ли? А где худосочная рыжая макаронина?
– Осталась на чердаке, где ты меня в прошлый раз запер, дядя Дима, – ехидно произносит она, закидывая стройную ногу.
– Ты что, все еще обижаешься? – тянет юную волчицу за руки, поднимая с дивана. – Между прочим, самое безопасное место в доме. Окна не открываются, нет опасных углов мебели.
– Да там вообще нет мебели. – Кира поджимает обиженно губы.
– Нет ступеней. – Мит не реагирует и продолжает: – Я же меганянька. Слушай, тебя даже обнимать страшно, ты такая вся строгая, – оценивающим взглядом проходится по фигуре девушки. – Приличная девочка, – бросает на меня хитрый взгляд.
– Они были вместе? – Женя шепчет, касаясь мягкими губами уха.
– Еще чего! – бросает раздраженно волчица, вырываясь из объятий.
– Ну как хочешь, я из уважения к твоим родителям пришел поздороваться, – улыбается Глебу с Ариной. – Ну все, мам, как и обещал – попытался. Судорога не оценила, могу идти? – интересуется больше для красного словца, чем ожидая разрешения. – Приятного просмотра, – щелкает выключателем.
– Митя. – Вела недовольно провожает сына взглядом. – Кира, а ты куда? Да что происходит?!
В дальнейшую беседу я не вникаю. Полностью переключаюсь на Женю, перетягиваю с дивана к себе на колени, подавляя неубедительные сопротивления, оплетая руками.
– Никто не против, видишь? – шепчу на ухо. она задерживается взглядом на сестре, разговаривающей с Ариной. – Ник вообще уснул и не видит, как его дядька позволяет себе непотребства, – поддеваю.
– Ну что ты смеешься надо мной? – Женская ладошка скользит под футболку и ложится на сердце. Женя кладет голову и, кажется, прислушивается к моему сердцебиению. – Ты чего-то боишься? – неожиданно спрашивает, подняв голову.
– Что? – С вопросом затихает разговор.
Неужели уловила мои эмоции?!
– Мне так показалось, – бормочет, смутившись своего порыва. – Глупость.
Если бы… Если бы…глупость.
Глава 61
Не врут люди: привыкнуть к хорошему требуется совсем немного времени.
Не открывая глаз, притягиваю Женю к себе, стискиваю и придавливаю бедром, чтобы не смела больше перекатываться во сне на свою половину.
– Как же с тобой тепло, – слышу вместо слов возмущений. Прижимается лицом к груди, возится. – Подвинь ногу, – ведет бедром и успокаивается. Ее дыхание выравнивается, а на моих губах блуждает блаженная улыбка. Быстрые шаги по коридору и ведь смолкли именно за нашей дверью. Ожидая тихого стука, напрягаюсь всем телом после раскатистых ударов.
– Женя! – Не удивляет, что Ник зовет именно ее. За короткое время он увидел в моей девочке подругу. Ник и Женя ближе всего друг к другу по возрасту, у них мелькают одинаковые шутки или схожие пристрастия в музыке, я же себя ощущаю рядом с ними древним трухлявым пнем, которому приходится просить пояснения. – Женя! – Вновь барабанная дробь. – Там снег выпал. Просыпайся.
– Просыпаюсь, – приоткрывает одеяло и кричит куда-то вверх.
– Жду.
Старается освободиться от объятий, поднимает на меня заспанный взгляд:
– Снег выпал, – произносит с укором. – Первый снег долго не держится, – растирает глаза пальчиками.
– И поэтому я должен тебя отпустить?
– Конечно, – говорит серьезно. – Лео, – взгляд становится серьезным, сосредоточенным, – когда ты в последний раз играл в снежки?
– Что? – переспрашиваю, не сдерживая смеха, а сам обращаюсь к памяти. Действительно, когда? – Я не помню. Очень давно… – И цифра чуть не срывается с губ.
– Ну вот. Хочешь, я тебя научу? – веселится, не сводя с меня глаз. – Представляю, как сейчас радуется Вася. Это же атмосфера детства и Нового года. Скоро елка, мерцающие гирлянды, запах мандаринов. Кстати, – выныривает из воспоминаний, – девочки справляются? Может, им нужна помощь? В сезон остались без одной пары рук.
Не сразу переключаюсь на новую тему, наслаждаясь голосом и радостью, и теплом, исходящими от пары.
– Да, конечно. Справляются. Ну что, идем обучать меня веселью?
Женя улыбается и качает головой, говоря, что маневр не прошел бесследно и она заметила:
– Я не забыла про работу, – присаживается, стягивая с меня одеяло.
– Не понимаю, о чем ты. Тебя ждет Ник, а меня – кружка кофе. – Но игнорировать пристальный взгляд не удается: – Вернемся к разговору о работе, когда я буду уверен в твоей безопасности.
– Хорошо. – Улыбка тускнеет, но через мгновение разгорается с новой силой.
На крыльце потягиваю крепкий кофе, а Женя действительно собирается участвовать в снежном бою.
– Подожди-подожди, – сбегает по ступеням. – Дай надеть перчатки.
– Ну, конечно. – Ник набирает в ладони снег и усердно комкает.
– Так нечестно, – присаживается, уворачиваясь. – Ну все, я готова, – поправляет шапку. – Эй, ты подготовился! – зачерпывает снег, не успевает хорошенько сформировать и кидает, хлопья рассыпаются, не долетев до цели.
– Кто много спит, тот получает по полной. – Ник прячется за бордюрным кустом, укрытым белоснежной шапкой, приподнимается, выглядывает и кидает очередной снаряд.
– Ну а ты чего не идешь? – Лиля нарочно задевает меня плечом и сбегает по ступеням. – Девочки против мальчиков, – присоединяется к Жене.
– И не надейтесь. – Но кружку ставлю на перила. – Я только наблюдатель.
Лиля и Женя объединяются с Ником – хаотично ведут обстрел по мне.
Моя девочка старательно перетягивает внимание на себя, подходит слишком близко, кидая охапки снега:
– Лео, – дразнит, крутится на открытом пространстве, подставляясь. – Ну вот, – загребаю ладонями снег, не обращая внимания на ощутимые атаки Ника и снежки Лили, что падают в метре от моих ног, не достигая цели. – Правильно, правильно, – Женя насмехается, петляя передо мной, – еще немного, и ты научишься веселиться.
Первый ком бросаю легко, по широкой дуге.
– Охо-хо-хо, дедуля. Тебя покинули силы? – Лиля заливисто хохочет. Неожиданно получает удар в спину. – Сын! – возмущается и отвлекается на него. – Предатель!
– Мам, ну ты же сама сказала: девочки против мальчиков.
– Эй, мистер угрюмая борода. – Женя запускает несколько снежков, расстреливая вплотную.
– Ну сама напросилась, – собираю ладонями мягкий снег с перил и прессую.
– Ты не кинешь, – дразнит, но все же отступает. – Лео, нет, – пищит, а я замахиваюсь, делаю вид, что вкладываю всю силу, бросаю. – Лео.
– Бинго! – Аплодисменты рядом со мной отвлекают. – Рокотовы, вы всегда так трепетно относитесь к своим женщинам? Мышонок, смотри, дед твоей новой бабуле в лоб попал. – А мне хочется напихать в пасть вампиру снега, чтоб заткнулся.