Ее тонкие пальчики вырисовывали какие-то бессмысленные узоры на груди, спускались ниже, проворно расстегнули ремень, ширинку, ныряя под резинку боксеров. Ее губы поглотили мой первый стон, стон, который сотряс все тело. Сжал обеими руками ее обнаженные груди, теребя темные соски между пальцами, ее тело извивалось, малышка томно промычала в губы.
— Как ты предохраняешься? — нашел в себе силы отлипнуть от ее губ, задать нормальные вопросы, чтоб было без последствий. Ее глаза смеялись, подернутые пьяной дымкой.
— Русско-народными средствами и на авось.
— Ты серьезно?
— А чего тогда спрашиваешь?
— Арин, не глуми мне голову.
— Таблетки пью.
Толкнул ее на кровать, она призывно смотрела снизу, разведя ноги в стороны. Нагнулся, стянул ненужные никому трусики и накрыл рукой ее лоно, проникая пальцами внутрь. Она была сладкой, мокрой, тягучей. Она была моей и ждала меня. Торопливо, как юнец, скинул с себя остатки одежды, устраиваясь между длинных ножек. Проник сразу же, глубоко, в полную длину и замер, сжимая в руках простынь.
Арина распахнула широко глаза, даже протрезвела, не шевелилась.
Она действительно была моей. Это как одежда, сшитая по твоей фигуре, ничего лишнего, никаких запасов, болтаясь на плечах мешком, или наоборот жала в самых чувственных местах. Ее бедра приподнялись, прижимаясь теснее. Входил и выходил резкими толчками, неторопливо, погружаясь в глубину ее глаз. Она постанывала, с каждым ее стоном рядом рвалась ткань постельного белья. Я сдерживал себя, чтобы не ускориться до бешенного ритма, порву же ее, как тузик грелку. Впервые было фиолетово до своего удовлетворения, было все равно, что венка судорожно билась на висках, а освобождения не наблюдалась, было плевать на то, что мышцы каменели, спина болела от напряжения.
Арина забилась подо мною, с криком выгнулась. И ее крик это лучшее, что я услышал в своей жизни. Ни одна так не кричала от удовольствия, от того, что это я ее так довел. Приподнялась и опала, а я все еще был в ней и ускорился, подгоняемым эйфорией, возможностью еще раз сорвать с нежных губ вскрик экстаза. Моя рука легла на клитор, с каждым толчком, легкое касание, голубые глаза закатились от поступающего очередного оргазма. Какая она чувственная, как легко ее возбудить. Еще толчок, ее руки сжимают мои плечи, еще толчок, ногти впиваются в мою кожу, еще раз — почувствовал легкое жжение, и она закричала, вместе с нею и я зарычал, прижимая ее всем телом к матрацу. Туман в голове начал рассеиваться, я все еще внутри нее, не хотелось отстраняться, было так тепло, уютно. Потянуло в сон, но мотнул головой, прильнул к раскрытым губам. Она устало ответила, голубые глаза уже апатично смотрели на меня.
— Спи! — лег на бок, притянул ее к себе. Арина некоторое время напряженно дышала мне в шею, а затем все-таки уснула, доверчиво прижавшись щекой к груди. Я гладил ее по волосам, путаясь пальцами в светлых прядях, осторожно вдыхал ее запах, смешанный с запахом нашего секса. Мой наркотик, моя зависимость…
5
Арина
Просыпалась с тяжестью в голове. Открыв глаза, выдохнула с облегчением, я дома. Последний мой поход в клуб закончился в квартире с Саидом. Только на работе выкала и отчество вспоминала.
Подписав контракт, узнала, что он невообразимый трудоголик и такого же отношения требовал ото всех. Еще очень категоричен.
Существовало только одно мнение, чаще всего его. Еще он был тираном, деспотом, но, наверное, этих качеств и не хватало отцу с Ромой, хотя братец и был грозой всех сотрудников, но ему до холодного взгляда и приказного тона Саида далеко. Он не умел одни своим присутствием внушать страх, трепет. Свой авторитет зарабатывал методом кнута и пряника. Саид одним видом вызывал мурашки по коже, беспрекословное повиновение. И ему хотелось повиноваться… Провела рукой по телу. Странно, я смутно помнила, как добралась домой. Вроде нас с Ритой подвез Саид. Потом он проводил…а потом…резко села в кровати, хватаясь руками за голову от пронзившейся головной боли и от ужаса произошедшего. Может мне это просто приснилось…. Звук закрывающей двери, тихие шаги и мужчина, вошедший в спальню, заставило с ужасом прикрыть глаза.
Твою мать! Но ничего уже не изменишь и стоящий молчаливый Саид в одних трусах не был моим плодом воображения. Он чего-то ждал, а я медленно рассматривала его влажные волосы, зачесанные рукой назад, холодные голубые глаза, твердые губы. Теперь поняла почему мои губы зудели, скорей всего царапалась об его бороду. Взглядом сместилась к ключнице и задержалась на плече, именно оттуда начиналась странная, на первый взгляд бессмысленная, татуировка.
Она спускалась ниже, почти до груди. Еще были мелкие шрамы, хаотичные, беспорядочные, разные. Он напоминал мне воина после битвы. Шрамы его не уродовали, они немного сбивали с толку, особенно количество, но я готова была каждый расцеловать, не думать о том, какую боль он испытывал. Я готова была…прикусила губы. Факт меня ужасал и смирял.
— Мы переспали? — посмотрела ему в глаза.
— Да нет, всю ночь в бутылочку играли на раздевание! — в голубых глазах мелькнуло облегчение, шутка удивила, а улыбка, нормальная такая, человеческая, ввела в ступор. Саид поднял с пола брюки и натянул их.
— И что теперь? — тряхнула головой, но приложила руку к виску, похмелье было жестоким.
— У тебя таблетки есть? — я покачала головой. — Купи, раз не умеешь пить. Уголь?
— Где-то был, на кухне, — пробормотала, упав на подушки. Мы переспали. И во мне была тишина, я еще была не в состоянии осмыслить то, что произошло. Наверное, мне было хорошо, тело приятно ныло. Черт! Даже не помню ничего, только обрывками, кусочками, но так хотелось цельной картины. Мне хотелось вспомнить и вообще не вспоминать, мне хотелось просто закрыть глаза и проснуться в другом измерении. Потому что не знала, как дальше себя вести.
— Арин! — властный голос прозвучал рядом, по коже побежали мурашки. Ужас, я его боялась до дрожи, особенно сейчас, не понимая, как он относится к тому, что случилось. С опаской открыла глаза, Саид стоял рядом, держа стакан и пластинку таблеток. Увидев, что я смотрю на него, со спокойным видом выдавил все таблетки и протянул.
— Зачем?
— Тебя прочистит и отпустит, будешь немного разбитой, но голова перестанет болеть.
— Да все пройдет.
— Ага, так я тебе и поверил, учитывая, что вы вчера с подружкой почти весь ассортимент бара перепробовали. Пей давай! — металлические нотки в голосе предупреждали не сопротивляться. Раньше я терпела эту нудную головную боль, Саид второй раз спасает меня от молоточка в висках. Выпила все десять черных противных таблеток.
Вновь легла на подушки, наблюдая из-под ресниц, как мужчина поставил стакан на тумбочку, направился к месту, где валялась уже рубашка. Я любовалась его спиной. Она у него была рельефной, каждый мускул от движения перекатывался, хотелось ощутить их упругость, твердость. Нахмурилась. В районе плеч и до лопаток были видных царапины с двух сторон. Черт! Черт! Это как он меня вчера довел, что впивалась ногтями в плечи. За мною такого давно не наблюдалось. Пока пыталась хоть что-то воскресить в своей пьяной памяти, тошнота подступила к горлу, хотелось неприлично проблеваться. Было плевать на то, что Саид стоял на пути к туалету, было плевать, что неслась мимо него полностью обнаженной. Я всегда боялась рвоты, фобия захлебнуться в своих массах. Но судя по очищению, вчера кроме жидкости в желудке ничего не было.
Прислонилась спиной к стене, покрываясь мурашками от холодного кафеля, прикрыла глаза.
— Все хорошо? — раздался рядом голос. Я от стыда зажмурилась еще сильнее. — Ариш! — его голос стал неожиданным мягким, а «Аришей» называла только мама, настолько это было нежно, интимно, породному, что приоткрыла один глаз. Он улыбался, странно, за весь месяц я ни разу не видела его улыбки, а тут за полчаса второй раз.
Коснулся указательным пальцем виска, убирая пряди волос за ухо. Не шевелилась, боялась спугнуть незнакомца. Да, это был незнакомец, это был не Каюм, кто-то другой в его обличии. И его нежность будила отклик во мне, мне тоже хотелось прикоснуться к его лицу, коснуться груди, провести пальцами по каждому шраму, не спрашивая откуда они. И сейчас я его не боялась.
Он обхватил меня одной рукой за голову и притянул к своему лицу, щекоча дыханием. Улыбнулась и сама, оставляя свой разум в сторонке, потянулась к губам. Я хотела запомнить эти несколько минут его близости. Я не хотела сейчас задавать себе вопросы, что я черт подери делаю! Я не хотела думать о том, что будет после наших совместных минут. Я просто растворялась на его губах, целуя его язык, стукаясь с ним зубами.
Одним рывком Саид поднял меня с пола, не прерывая поцелуя, усадил на свои бедра. Я обвила ногами талию. Со стороны мы, наверное, выглядели странной парочкой: она-голая, ни стыда, ни совести, он- почти одет, даже рубашка наполовину застегнутая. Я с наслаждением, запустила руки в его волосы, ощущая их жесткость, как шерсть дикого зверя. Мне даже казалось, что из груди порой вырывалось утробное рычание довольного хищника.
Он донес меня до спальни, грубовато швырнул на кровать, нависая надо мною. Одной рукой стремился расстегнуть рубашку, второй — ремень на брюках. Нетерпеливо села на коленки, помогая ему с одеждой, расстегнула ширинку и припустила резинку боксеров, давая волю его естеству. Рот сам приоткрылся, вскинула глаза на мужчину, но нежного незнакомца уже и след простыл. Губы искривились в усмешке, глаза дикие, с сумасшедшим блеском. Страх заставил меня отпрянуть от него в сторону, но меня схватили болезненно за плечо, вскрикнула. Саид замер, несколько раз поморгал, нахмурился.
Голубые глаза похолодели, он оттолкнул меня от себя и резко застегнул брюки, до конца рубашку, оглянулся вокруг, что-то искал.
Выругавшись сквозь зубы, поднял с пола мобильник. Я отползла к подушкам, залезла под оделяло и натянула его до подбородка. Он говорил