— Как-будто ты принц! — зло выкрикнула, трясясь от услышанного.
Саид ухмыльнулся, откинувшись на спинку сиденья. Я была шокирована тем, что он наговорил, о таких вещах знают, если за тобой следят, если твою биографию изучили под лупой, не пропуская даже лишнюю запятую. — Ты следишь за мною! Иначе откуда тебе все известно!!! И Гера у тебя под прицелом?
— Арина, не беси! — он облизнул губы, хмурил брови.
— Не беси!!!! Какого хера ты лезешь в мою жизнь!!!! Трахал меня и трахай дальше, молча! Не фиг изображать из себя ревнивого подозрительного любовника! Кто я тебе??? Очередная смазливая мордашка, коих у тебя было полно! — наверное, я бы наломала еще больше словесных дров, если бы не больная, но унизительная пощечина. Саид сейчас смотрел на меня раздражительно, яростно.
Его пощечина — это самое меньше, что он мог сделать в своем состоянии, другие бы на моем месте скорей всего отделались не так легко.
— Останови машину! — приказал Саид Фариду, который все это время не проронил и слова. Мы уже выехали из города, поэтому машина замедлила ход и притормозила на обочине. Напряжение ощущалось физически. Саид вышел, открыл переднюю дверь и из бардачка достал сигареты и зажигалку. Фарид смотрел в зеркало на меня, было невозможно понять, какие мысли у него поэтому поводу. Мы с ним наблюдали, как Саид прикурил и отошел от машины, стоя к нам спиной. Я хотела выйти и убежать. Да, самое разумное было мне сейчас исчезнуть с глаз.
— Лучше не дергайся! — заметил помощник Саида, когда я дернула дверку. Он угадал мои намеренья. — Потом ведь будет еще хуже.
— Куда хуже?
— Арина, не испытывай на прочность его нервы. Сейчас совсем не то время, когда можно показывать свой взбалмошный характер. Скажи спасибо, что он тебе шею не свернул.
— Спасибо! — язвительно бросила и заткнулась. Саид подошел к водительской стороне. Внешне был спокоен, ничто не выдавало его с головой. Фарид без вопросов пересел на переднее пассажирское сиденье. И если до этого я не особо чувствовала движение машины, то манера вождения Саида заставляла вжиматься от страха в сиденья и молиться про себя.
Он со мною не разговаривал, вообще игнорировал мое присутствие.
При этом никто не давал мне возможности уйти. Фарид проводил нас до яхты, капитан и команда кивком головы приветствовали. Но все было без суеты и лишних слов. Чтобы не злить Саида своим присутствием, направилась к носу яхты и долго там стояла одна. Как докатилась до такой жизни? Никто никогда меня не бил. Унижали словесно, били тоже словесно, но я не знала, что такое физическая боль. Гера вообще не повышал на меня голоса, чтобы руку поднял-это из мира фантастики. И Гера…что ж, если все, что мне сказали правда, я не имею права устраивать сцены, сама не блистаю идеальным поведением. Во мне было только чувство вины от того, что не сильно то и удивилась, и не сильно была разочарована. Даже выдохнула с облегчением, зная, что муж не ведет жизнь святого.
Позже разберемся с нашими отношениями.
Яхта уже давно бороздила открытое море. Вокруг никого не было. Я бросила взгляд через плечо, заметила, как Саид быстро подходил к бортикам, снял с себя рубашку, брюки и прыгнул в воду. Первый порыв было закричать, но потом осознала, что мы стоим. Второй порыв был опять закричать, когда поняла, что его долго не видно на поверхности, я даже подошла к перилам и вглядывалась в глубину.
Саид вынырнул, слишком далеко от яхты, и медленно поплыл обратно, уверенно рассекая воду руками. Может быть в другой ситуации я бы присоединилась, но сейчас никто не смел нарушать его уединение. Когда он забрался на палубу, подала полотенце. Взял, но долго на меня смотрел не мигающим взглядом, не выдержала я, отвела глаза в сторону, якобы любуясь пейзажами.
— Прости! — так тихо, будто мне показалось, произнес Саид. Я ошеломленно обернулась к нему. Он коснулся пальцами моего лица, той стороны, куда ударил. И я простила. Осторожно прильнула к его груди, забыв, что мы были не одни. Однако не оттолкнул, ощутила, как он прижался лицом к моей макушке, сильно обнимая за плечи. И впервые почувствовала, что Саид испытывает ко мне не просто похоть, а нечто большее, на любовь не похоже, но что-то трепетное, нежное.
7
Саид
Никогда в жизни не просил прощения. Не приходилось. А те, кто от меня его ждал, не дожидались. Отец говорил, что прощают слабые.
Слабым в его глазах не хотелось быть, поэтому просто блокировал свои эмоции, если понимал, что хочу попросить прощения. С Ариной не хотел прятаться. Да и ударил потому что она мне кинула в лицо фразу, от которой все помутнело в голове: «Кто я тебе??? Очередная смазливая мордашка, коих у тебя было полно!». Глупая, еще не понимает, что она для меня ВСЕ. И эта поездка, незапланированный ход, чтобы не упускать из виду. Чтобы никто ее не тронул. Фарид сказал, что неразумно поступил, потянув девушку за собой. Ей было бы безопаснее оставаться в городе без меня. А мне физически было тошно находиться без нее.
Ее смех раздался рядом, она, как ребенок, радовалась любым эмоциям в парке развлечений. Ее так просто было удивить, покажи фокус с большим пальцем, и она широко распахнет свои голубые глаза в восторге. Поймал себя на мысли, что любуюсь ее непосредственностью, ее счастливой улыбкой. Что-то в наших отношения изменилось, вернее изменилось мое отношение к ней. Это случилось на яхте, когда сказал всего лишь «прости», и ее глаза, смотревшие до этого с упреком, обидой, оттаяли и заискрились. Я все еще был уверен, что она моя «зависимость», которую можно вылечить, но сердце дрогнуло и тоскливо сжалось, хотелось ее вжать в себя и спрятать в себе от окружающего мира. Защитить от самого себя.
— Я хочу пострелять! — Арина подбежала ко мне, схватила за руку и потащила в сторону тира. Там немолодой мужчина показывал виртуозное владение винтовкой, сбивая почти все банки. Судя по толпе, никто не смог его переплюнуть. Оплатив билет, Арина уверенно раздвинула людей своим плечом и взяла винтовку. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Сомневаюсь, что малышка вообще умеет стрелять. Однако удивленно вскинул брови, когда из пяти мишеней, выбила четыре. С победным блеском, держа в руках какого-то отстойного зайца подошла ко мне.
— Ты умеешь стрелять? — заинтересовано смотрел в голубые глаза.
— Только из таких винтовок, после школы забегали в тир, оставляя там деньги, что мама давала на обед.
— А из настоящего оружия стреляла?
— Нет. Где мне с ним сталкиваться в реальности? А ты умеешь стрелять?
— Умею.
— Тоже из такой винтовки сбивал банки?
— Нет. У меня был Калашников. И первые уроки стрельбы оставили памятную метку, — коснулся пальцем края губы. Арина с любопытством приблизилась, внимательно всматривалась в указанное место. А я кайфовал от ее запаха, от ее энергетики.
Внезапно ее губы коснулись моего первого шрама.
— Тебе было больно? — она переживала, словно мне разбили сейчас губу, а не несколько лет назад.
— Хорошо, хоть со своими зубами остался, а то пришлось бы искусственные вставлять.
— А они у тебя настоящие??? — чертовка озорно улыбнулась, сверкая своей белозубой улыбкой. — Колись, какой пастой чистишь зубы, что они у тебя такие белые, аж глазам больно?
— Ариша! — обнял ее за шею и притянул к себе, утыкаясь лицом то ли в макушку, то ли в ухо с волосами.
— Я хочу посмотреть, как ты стреляешь!!!!
— Я не буду стрелять! — запротестовал, но Арина была б не Ариной, она сама заплатила за билет и протянула мне винтовку. Качая головой, усмехался, сбивая уверенно каждую банку. Раздражало, что постоянно приходилось вставлять пульки. Вот если взять настоящий пистолет с патронами…Сжал зубы. Часто с ребятами на досуге стреляли, правда старшие потом просили надевать глушители, чтобы не привлекать внимания к месту нашего расположения.
— Военный? — спросили сбоку. Положил винтовку на место, Арине уже тащили огромного медведя, посмотрел на спросившего мужчину. Это был тот самый виртуоз.
— Типа того.
— Чечня? — я резко оглянулся через плечо, убеждаясь в том, что Арина не слышит диалог, она возмущенно-радостно обхватывала плюшевую игрушку.
— Да, — сухо ответил, пресекая тоном дальнейшие вопросы. Мужчина понимающе кивнул. Мы встретились глазами. И я понял, что передо мною бывший вояка, который прошел все кампании. А он понял, что я был на противоположной стороне. В обычной жизни никогда не поймешь кто враг, кто друг, а на войне нужно было определять противника по взгляду, по движению руки и тембру голоса.
Мы друг друга буравили тяжелыми взглядами, мысленно расчленяли тело противника, с наслаждением бы послушали стоны и вопли, перемешенные с проклятиями и матами. Я видел, что ему хотелось плюнуть мне в лицо, а я злорадно улыбался, зная, что этого он не сделает в общественном месте.
— Саид! — встревоженно подала голос Арина за спиной. Медленно моргнул, гоня своего слюнявого зверя вглубь, подальше от ее внимательных глаз. Неторопливо повернулся к ней и очаровательно улыбнулся, сжимая ее за локоть. Темное прошлое подступало ко мне, и не хотелось, чтобы оно коснулось Арины, но понимал, все-таки рано или поздно она узнает кем я был, и кто я сейчас.
— Может оставишь этого медведя где-нибудь? — раздраженно спросил, когда парк остался позади. Арина надулась, любовно погладила этого плюшку.
— Как я могу его оставить, ведь ты его для меня выиграл! — мое сердце, мое каменное сердце, не знавшее, что такое трепет, что за дрожь радости будоражит кровь, подскочило к горлу. В глазах противно защипало. Поспешно натянул очки.
— Это всего лишь игрушка.
— Ты не понимаешь. Это вещь, которая будет напоминать мне об этом времени.
— Эту вещь могут уничтожить. И если ты хочешь что-то на память об этом дне, нужно что-то такое, что никто не отнимет. Никогда.
— Например? — она заинтересовано на меня смотрела, теребя ухо медведя.
— Например, тату. Настоящее. Оно всегда с тобою и его можно уничтожить, если полностью содрать кожу.