— Хватит… — меня била мелкая дрожь, мне хотелось зажать уши и не слышать больше ничего. Забыть, стереть этот момент, отмотать пленку назад.
— Нет, доченька, ты дослушаешь меня до конца. Мне терять уже нечего! — в голосе отца было столько ярости, я понимала, что самое ужасное мне предстоит услышать. И сердце от тоски сжалось. — Каюм женат. — наверное, если бы мне воткнули нож в сердце, было б не так больно. Я еще не понимала, что меня медленно убивают, все во мне онемело, словно обезболили на некоторое время, давая стоящему передо мною мужчине высказать все. — Женат на дочери уже убитого одного бандита. Это договоренный брак, когда два сильных человека объединяли свои возможности, авторитет, влияние, чтобы не усомниться в верности, скрепили свою дружбу детьми. У него трое прекрасных мальчиков. Хотя было четверо. Только вот девочку Каюм сам лично убил! — меня сломали. Согнули пополам и получилось две половинки, которые невозможно теперь соединить.
Мой Саид, которого я любила, на которого я смотрела едва дыша, был всего лишь выдуманным мною образом. Каюм не спешил его разрушать, наоборот, все делал, чтобы я сама лично отдала ему всю себя: и тело, и душу. И теперь это все болело. Даже укус на шеи физически меня начал жечь, словно заклеймили.
— Знай, все что с нами случится позже, все дел рук Каюма.
Уйдите… выдохнула, чувствуя, что еще одно слово и меня накроет настоящая истерика. Миссия по развенчиванию моего идеального образа Саида Ахметовича Каюма была выполнена, отец и брат покинули квартиру, предварительно швырнув тонкую черную папочку. Я легла на диван, подтянула ноги к груди и прикрыла глаза, ощущая, как сквозь веки текут слезы. Я выплакивала свою боль, свое разочарование, крах своей любви. Не было между нами никаких чувств, вся нежность, вся ласка была мню придумана, я видела смысл там, где его не было. Саид целенаправленно добивался своей цели, какими способами, это уже было делом десятым.
Встрепенулась, понимая, что все равно нужно найти в себе силы и встретиться с Саидом. Найти в себе силы улыбаться ему, возможно даже заняться сексом, а потом высказать ему все в лицо! Или сразу ему заявить о том, что знаю все про него! Женат…Закусила губу, сгибаясь пополам от внутренней боли. У него трое детей…и что-то про дочь говорили. Убил? Саид? Не может быть! Но вспоминая, какими опасными бывают его глаза от мыслей, сомневаться уже не приходилось в том, что сам мог убить дочь.
В этот раз я долго выбирала платье. В итоге остановилась на коротком красном платье, с открытыми плечами. Саиду не нравился мой мини-гардероб, рядом с ним я всегда носила из миди длины или вообще в пол. Шорты он тоже с трудом терпел. Иногда я посмеивалась над его желанием натянуть на меня паранджу, особенно зверел, когда, гуляя по набережной, на меня засматривались другие мужчины. Его зверь угрожающе рычал, глаза предупреждающе сужались. Меня это забавляло. Сейчас я понимала, что, переступи кто-либо круг, который мысленно вокруг меня очертили Саид, ему пришлось бы поплатиться.
Руки дрожали, лишь с пятого раза я нарисовала идеальные стрелки на глазах, накрасила красной губной помадой губы, заколола волосы низким пучком, припустив несколько прядей. Его руки часто путались в моих волосах, он их то накручивал на кулак, то, как ребенок, мягко перебирал. Все напоминает о нем! Сморю на себя и вижу каждый его поцелуй, каждое его прикосновение к себе.
Согнулась пополам, борясь с приступом тошноты. Пустой желудок скручивало от страха. Еще несколько минут моего опоздания и он сам заявится ко мне, а я уже не хотела вторжения в свое личное пространство. Его и тут было слишком много, пройдет не мало времени, прежде чем я смогу спокойно жить в квартире, где каждый метр был им помечен. Гера, прожив несколько лет в этой квартире, не сумел оставить после себя ощущение своего присутствия, своей энергетики. Саид смог. Даже ничейная кружка стал его. Он всегда пил из белой керамической кружки черный кофе без сахара.
— Если бы ты еще задержалась на десять минут, пустил собак на твои поиски! — он улыбался, раскрыв широко входную дверь отцовской квартиры. Я улыбнулась в ответ, сглатывая ком в горле. Надо начинать учиться жить без его улыбки. Голубые глаза вспыхнули недовольством, когда тщательно рассмотрели наряд, макияж, но промолчал, жестом приглашая войти. Сейчас, когда я понимала, кто такой Саид Каюм, наконец-то, сумела ощутить его опасную энергетику, увидела его пружинистую бесшумную походку и четкие движения тела. Он не совершал ничего лишнего, в нем не было суеты. Вот он подошел к барному столу, разлил вино из открытой бутылки и протянул мне бокал. И как я раньше не замечала холодную сталь в голубых глазах? Как я раньше не видела в его облике Хищника, готового в любую минуту вонзить острые клыки в глотку жертвы.
— Ты какая-та напряженная и загадочная! — спокойно заметил Саид. Он очень хорошо чувствует людей, поэтому и ломает их, поэтому доводит их до черты, за которой смерть уже не кажется такой страшной.
— У меня странное предчувствие! — покрутила бокал с красным вином, поглядывая на мужчину из-под ресниц. — Словно сегодня ты мне покажешь свое истинное лицо! — его глаза предупреждающе сверкнули, уголок губ приподнялся в презрительной улыбке.
Провокационно облизнула губы языком и пригубила вино, не спуская с него глаз. Он одной рукой опирался об стол, поза его была обманчиво ленивой, его звериная сущность всегда держала ухо востро, в случае опасности готовый защищать себя до последнего.
Одиночка. Окружал себя толпой людей, но всех держал на расстоянии вытянутой руки. Даже я никогда не была настолько близка, чтобы уверенно заявить: я знаю Каюма. Кто его вообще знает? Может жена? Ревность вонзила свои острые зубки в мое разбитое сердце, кромсая его края.
— Ты сегодня красива! По-европейски красива, вызывающе, но твои глаза предупреждают о недоступности! — его голос обволакивал, усыплял бдительность. Оставив бокал, подошел ко мне, обхватывая ладонями лицо. Его пальцы нежно поглаживали мои щеки, а я только и могла урывками дышать, втягивая в себя его неповторимый аромат одеколона и собственного запаха.
— Ты моя сладкая девочка! Моя чувствительная малышка! — его губы не целовали, но дыхание возбуждающе щекотало кожу, тело откликалось на каждый вздох-выдох. Господи, ну почему ты со мною так жесток!!!! Почему мужчина, с которым одно дыхание на двоих, настолько страшен внутри, обманчиво ласков и принадлежит другой по всем законам! Почему меня трясет от радости и страха всего лишь от его прикосновений??? Почему я готова его послать на все четыре стороны и тут же умолять остаться со мною навсегда???
Ариша… выдохнул Саид, едва касаясь моих губ. Боже, как я смогу жить теперь без протяжного «ш» и грудного «р»??? Никто не умел так томно, так угрожающе и нежно произносить мое имя. Я хотела, чтобы сказанные слова отцом оказались ложью!!! Его язык обвел контуры моих губ, слегка засасывая нижнюю, слегка прикусывая ее зубами. Так целовал только Саид, щепотка нежности, шепотка грубости и получался коктейль гремучей смеси, кружа голову похлеще алкоголя и наркотиков.
Что-то пошло не так. Это я поняла в ту секунду, когда на столе завибрировал его телефон, когда мягкость его прикосновений мигом улетучилась. Саид вскинул голову, как вскидывают голову хищники, насторожился. Так себя ведут звери в случае опасности. Он отпустил меня, подошел к мобильнику. Его темнеющий взгляд, его молчание, его плотно сжатые губы ничего хорошего не предвещали, надвигался ураган под названием «Ярость Каюма».
— Ты на машине? — я вздрогнула от его сухого, равнодушного голоса. Кивнула. — Поехали.
— Куда?
— Подбросишь в одно место, а сама поедешь домой! — это последние слова были сказаны мне, дальше он хранил сосредоточенное молчание, взглядом смотрел перед собою. Всю дорогу я украдкой на него поглядывала, пытаясь понять, что происходит, но увы и ах, психолог из меня был ужасный. Саид жестом указал на одну остановку, где остановиться. Вышел и, не оборачиваясь, направился в ту сторону, откуда приехали. Я смотрела в зеркало и решила последовать за ним. Припарковав машину во дворе одного ближайшего дома, сняла босоножки и босиком побежала следом. За Саидом нужно было бежать, он знал, куда шел. Мы пришли к многоэтажке. К самому обыкновенному дому. Мне приходилось держать приличную дистанцию, дабы не проявить себя, поэтому жутко обрадовалась, когда домофон подъезда, где скрылся Саид, был сломан. В подъезде прислушалась. Лифт не вызывали, значит поднимается по лестнице. Крадучись поднималась по этажам, адреналин зашкаливал в крови, чувство опасности кружило голову.
— Каран! — услышала тихий голос Саида. Дверь, откуда донесся голос, была приоткрыта.
— Саид?!!! — голос человека по имени Каран был удивленным, но я услышала в нем панику! Ужас! Страх! И все это скручивалось нервным узлом в животе. Мне бы бежать, мне бы не знать, что тут будет происходить, но я шагнула в квартиру, прижалась к стене.
Коридор был темный, силуэт Саида вырисовывался в дверном проеме одной из комнат, где царил полумрак.
— Да, брат, это я, решил нанести визит перед сном! — я вздрогнула от фразы «перед сном», словно тут только что пообещали вечный сон.
Саид прошел в комнату и видно сел в кресло, ибо я теперь видела только его ноги.
— Никогда не понимал твою любовь к этим тонким галстукам, ты в них выглядишь, как клоун без подтяжек. Хотя почему «как», ты по жизни клоун, веселишь народ, вызываешь у них улыбку, дурацкий смех.
Жаль, что я до скрежета не люблю цирк, в особенности этих размалеванных идиотов!
— Саид…
— Цыц! — рыкнул Саид угрожающе. — Я тебе слова не давал. Ты мне лучше расскажи, как докатился до такой жизни? Где ты внезапно потерял страх передо мною, осмеливаясь вслух произносить мою фамилию?! Я тебя предупреждал, даже не поленился повторить, но ты видимо не понял меня. Ни с первого раза, ни со второго.
— Саид…
— Молчи! Ты меня разочаровал, Каран! Так больно осознавать, что человек, которому верил, которого называл братом, которому подавал руку в трудную минуту, так жестоко растоптал доверие. Ты ведь знаешь, что я делаю с предателями??? — в комнате повисла гнетущая тишина, пробирающая до мурашек. — Я их уничтожаю, медленно, неизбежно. Особенное отношение у меня к близким людям.