Понимаю, усмирить своих демонов мне нужно, пока не пришла Слава. Очень сильно стараюсь адекватно взглянуть на ситуацию. Но…
В попытке пройти пять стадий, застреваю на отрицании и гневе, которые меня захлестывают так, что хочется орать в голос и крушить все вокруг себя.
Во время моего очередного срыва на пути принятия ситуации в спальню заходит Слава.
Сижу в кресле лицом ко входу и пристально смотрю на жену.
Вероятно, на нем не самое доброе выражение.
Бэмби замирает у двери, нервно прикусывает нижнюю губу. В ее глазах появляется печаль.
При взгляде на жену меня ещё больше начинают раздирать демоны.
Для отвлечься наливаю себе новую порцию вискаря.
Мы очень долго молчим. Пауза затягивает. Напряжение растёт.
- Никитушка, в чем я так провинилась, что ты смотришь на меня волком? - не выдержав моего взгляда, первой нарушает тишину Слава.
- Разве я в чем-нибудь тебя обвинил, дорогая? Разве сказал, что ты виновата? Нет, Слава, ты ни в чем не виновата. Во всем виноват только один человек. Это я, перестав предохраняться, потерял бдительность во время нашей близости. Своей неосмотрительностью я дал тебе право распоряжаться моей жизнью и жизнью нашей дочери, - произношу с рыком, не скрывая своего раздражения.
- О чем ты, Никита? Я не понимаю, - с искреннем удивлением отвечает на мои слова жена.
Я снова молчу. И Слава тоже.
В спальне стоит ацкая тишина, что слышен грохот наших сердец. Они у нас обоих отстукивают галоп.
- Чего ты, дорогая, застыла у двери. Садись в кресло. Раз не понимаешь, значит, нам обязательно нужно все обсудить, - говорю, тоном не терпящим возражения, прихлебывая вискарь.
На мои слова жена не реагирует, не предпринимая даже попытки подойти ко мне. Сидя от нее на расстоянии метров семи, вижу, как её щеки покрывает нервный румянец.
- Ну, что ж, трусиха, раз у тебя смелости не хватает, то подойду сам, - произношу с неприкрытым сарказмом, встаю с кресла и иду к Славе.
По мере моего приближения, Бэмби все больше напрягается и даже как-то сжимается.
Нерв, который вижу в жене, меня не останавливает. Впервые за все годы нашей жизни, мне не удаётся усмирить моего внутреннего демона.
- Что…тебе.., Слава.., не…понятно? Ты…реально…не…понимаешь…или просто…прикидываешься…дурочкой? Так знаешь, на дуру ты совсем не похожа, - зло цежу по слову, подходя все ближе к жене.
- Н-никита, н-ничего не п-произошло из ряда в-вон в-вы-хо-дя-ще-го, чтобы ты так нервно на это реагировал, - жена старается говорить мягко, пытается демонстрировать спокойствие, но замедленный ритм её речи, свидетельствует о том, что она изрядно взволнованна.
При других обстоятельствах, вероятнее всего, я бы уже взял её на руки, обнимал, целовал, успокаивал. Но…Сегодня не тот случай.
- Слава, ты что творишь?! У тебя что ум за разум зашёл?! Или ты разум, вообще, потеряла?! - шепотом кричу на нее.
- Н-никита, Н-никита, ты на м-меня г-голос п-повысил! Ты к-кричишь на меня, - вздрагивая, говорит Бэмби, пытаясь успокоить.
- Блять, какой ты реакции от меня ожидала? - некрасиво ругаюсь матом и реву, выпуская наружу своего демона и хлеща свою женщину безжалостно вопросами. - Как я должен себя вести после того пиздеца, который ты сегодня устроила, Слава? Чем я заслужил к себе такое неуважительное отношение?! Почему ты скрывала от меня беременность до такого большого срока?! От огромного доверия и любви, да? Да, Слава?
Обращаясь к жене, хочу видеть её глаза, но она стоит зажмурившись, будто готовится к удару.
- Открой…глаза.., Слава! Чего молчишь?! Хотя зачем мне твои объяснения, я и так понимаю причину, - злобно и гневно выкрикиваю в лицо своей женщины.
Знаю, что мое поведение отвратительно, но ничего не могу с собой поделать. Мой демон, потеряв терпение, ломает и корежит меня.
- Ты, жена моя, была уверена на тысячу процентов, что услышишь в ответ категоричное "нет". И этот фертель с подарком специально заранее продумала. Сделала это публично в надежде на мою лояльность и внешнюю поддержку, которой ты, в принципе, и добилась от Майечки и Екатерины.
В порыве разрываемого меня бешенства я со всей силы бью кулаком в стену недалеко от головы жены.
Она вскрикивает, закрывает лицо руками. Её тело пробивает крупная дрожь.
Вижу, как по ее щекам текут слезы. Но…
Ее психологическое состояние, над которым я трясся и которое оберегал многие годы, меня сейчас не волнует. Нынешний ее нерв не вызывает во мне ни жалости, ни сочувствия.
- Объясни мне, с какого перепугу ты решила, что можешь принимать жизненно-важные решения не посоветовавшись со мной? Почему твои эгоистичные хотелки для тебя важнее меня и Майечки. И кстати, в другой раз сетуя на эгоизм Феечки, вспомни себя, потому что этим ебучим качеством, так же как и упрямством, наша дочь пошла в тебя…
- Ты не прав, Никита, я наоборот думала обо всех нас. Этот ребёнок нам дан Богом. Он нам очень нужен, Никита. Этот малыш нужен нашей дочери, - сквозь всхлипы рыданий пытается донести до меня свою правду Слава. - Майка шарахается от меня, ей у бабушки Кати лучше, чем со мной. А знаешь почему? Потому что своим параноидальным страхом за неё и попытками от всего уберечь и оградить лишаю Пчелочку свободы.
Славка, вздрагивая всем телом, между рыданиями хлюпает носом. Смотрит на меня взглядом загнанной лани. Я сверлю её глазами. Делаю это холодно без намека на сопереживание.
- Любимый, пойми меня, своим страхом и своими действиями я могу собственными руками сделать из Майечки такую же социофобку, как сама. Она уже отбрыкивается от меня руками и ногами…
- Не надо пороть чушь, милая! Рождение этого ребёнка не только может ничего не решить, но ещё и усугубить ситуацию. Ты забыла во что вылилась твоя первая беременность. Мы с Майечкой почти до трех лет были сиротам при живой матери. Я четыре месяца не знал, будешь ты жить или нет. Твои жизненно-важные показатели катались вверх-вниз, как на качелях. Положительных прогнозов не давала даже Варвара, которая тебя оперировала.
- Это была неприятная случайность, Никита! Никто не мог знать про опухоль в моем мозге. И что беременность даст толчок к её росту, - заливаясь слезами, горестно шепчет Слава.
Да, никто из нас не мог и знать о сюрпризе, который преподнесла нам беременность Бэмби.
На пятом месяце у Славки периодически стали случаться обмороки. Мы думали, что это просто реакция организма на изменения гормонального фона.
Потом появились провалы в памяти. Она забывала куда шла, где чашки, спальня, как позвонить по мобильному, свое имя, слова.
Мы опрометчиво сделали отсыл к ранее пережитой ситуации с памятью Славика.
Следом начались проблемы со слухом и речью. Слава начала плохо слышать и стала заговариваться, вместо слов беспорядочно произнося буквы.
На шестом месяце у Бэмби задергался глаз и перекосило правую сторону лица. Уже в тот момент от злобы бессилия у меня появилось стойкое желание вызвать жене преждевременные роды.
Буквально через несколько дней "взбрыкнула" её психика. Проявлялось это странными приступами. Они неожиданно начинались и пропадали.
Совершенно нормальная и вроде адекватная Слава будто по щелчку резко замирала, затем ее разбирал истеричный смех. Постепенно он переходил в слезы. И это все вместе перерастало в истошную истерику с потоком бессвязной речи. Слова Славик выстреливала пулемётными очередями.
Спустя минут пять Бэмбик мгновенно, как по щелчку, замирала и обмякала.
Первый раз о разыгравшемся непонятном приступе мне сообщила по телефону экономка Ниночка. Рассказывая, женщина от страха рыдала в голос.
В срочном порядке после консультации с Варварой Вайц принимаю решение о госпитализации жены в клинике Швейцарии.
После тщательного обследования стала известна причина приступов Славика - доброкачественная аденома гипофиза головного мозга.
Операцию в связи со сроком беременности пришлось отложить до полных 7 месяцев. Все это время Слава находилась в клинике.
После консилиума в 29 недель врачи в один день жене моей выполнили сразу две операции. Одну по искусственному родоразрешению, вторую - нейрохирургическую по удалению опухоли.
Варвара Вайц вместе с бригадой нейрохирургов выполняла краниотомию по удалению аденомы больше четырёх часов. Все это время я подыхал, терпеливо ожидая результата операции.
Потом четыре месяца ждал вывода Славы из медицинской комы. Если у большинства пациентов послеоперационный период проходит относительно спокойно и восстановление без особых проблем и осложнений, то нам, к сожалению, не повезло.
Полноценно к нам с Майечкой наша мама вернулась почти через три года.
Одно радовало: память Бэмби, в очередной раз опрокинувшись, вернула часть воспоминаний первого периода восстановления.
Славка вспомнила Катю и всю мою семью. Радостно кинулась на шею Юле и Андрею. С распростертыми объятиями встретила тьютора Татьяну. Снова занялась рисованием и вокалом.
За минуты молчаливого стояния рядом со Славиком в моей голове проносится весь ужас ее второго воскрешения.
Вспомнив все, понимаю, третьего раза точно не переживу.
- Никита, это же наш с тобой ребёнок! Я уверена, все будет хорошо. Любимый, поверь мне! Очень тебя прошу, - мягко и примирительно произносит моя жена, прикасаясь ко мне дрожащими руками.
- Слава, твой организм - шкатулочка с секретами. У меня нет никакой уверенности, что не вылезет ещё какой-нибудь сюрприз. Мне уже не 40-к лет. Пройдя дважды через огонь и полымя, третьего не хочу.
- Ты что не хочешь нашего ребёнка, Никита? Но он уже есть! Малыш уже живой! - у жены начинают дрожать плечи, по щекам текут слезы.
- Я на жизнь реально смотрю, Слава! Рождение одного ребёнка, может осиротить двух человек, - произношу устало. - Честно говоря, не хочу остаться отцом одиночкой с двумя детьми на руках. Я не Михаил Натанович. Да и у нас ситуация другая, дорогая моя! Пока еще есть время, мы можем принять адекватное решение…