Лишь только прозвенел звонок, Маша поймала мой взгляд и, как это у нее получалось, без слов позвала меня отойти. Мы вновь стояли у подоконника в самом углу класса.
— Что с тобой произошло? — Маша не глядела на меня, рисовала пальцем на стекле невидимые узоры.
— Да так…
— Подрался?
— Хотел бы сказать «да». Скорее меня избили.
— Рыбин?
— Угу…
— Я ведь тебя предупреждала. Маленький Принц уже втравил тебя в неприятности.
— Принц-то здесь с какого боку? — Несмотря на удивление, мне было приятно знать, что Маша обо мне беспокоится. — Он, кстати, жаждет отомстить.
Я поглядел в сторону Брика и увидел, как тот оживленно что-то пишет или рисует на листе бумаги. Я живо вообразил военную карту со множеством стрелочек и пометок.
— Достойно, — сказала Маша.
— Ты это одобряешь? — удивился я.
— Не то чтобы… Месть может быть разной. Если вы просто как-то подгадите Рыбе, все станет только хуже. Но если сделаете что-то такое, в результате чего он посчитает вас за равных — это хорошо. Но это уже война, Дима. Победа или смерть.
Я внимательно смотрел на безупречно очерченный профиль этой загадочной девушки. Она повернулась ко мне, и улыбка осветила вечно печальное лицо.
— Не могу понять, серьезно ты говоришь или шутишь, — признался я.
— А какая разница? Слова-то правильные. И ты все равно подчинишься Брику. Пока что ты ищешь покровителей.
— В смысле? Я?!
— Ты. Не отпирайся, я ни в чем тебя не упрекаю. Но ты боишься сам взять на себя ответственность за что-либо. Хотя ты очень сильный и умный. Со временем это пройдет, и ты станешь прекрасным человеком. Если только не собьешься с пути.
Мы немного постояли в относительной тишине школьной перемены. Я размышлял о тех словах, которые должен был сказать сейчас, перебирал в голове тысячи формулировок.
— Давай уже, — вздохнула Маша. — Чего ты хочешь?
— Ты пойдешь на Осенний бал? — спросил я и немедленно проклял себя за то, что выбрал самый опасный путь. И пропасть не замедлила разверзнуться:
— Ты меня приглашаешь?
В этот момент лицо Маши утратило привычное загадочно-задумчивое выражение. Она широко раскрыла глаза и ждала ответа. Таяли мгновения, а я не мог остановить карусель мыслей у себя в голове. Дурак, безмозглый дурак!
— Я не умею танцевать, — выдавил я хриплым шепотом. — Научишь меня?
Ее лицо снова просияло улыбкой.
— Конечно, — сказала она. — Это совсем не сложно. Приходи ко мне как-нибудь после уроков. У меня есть пластинка с вальсом.
Меня спас звонок. К своему месту я шел, ощущая немыслимый жар в голове. Что я только что натворил? Она ведь ждет, что я пойду на бал с ней! Конечно, я не сказал «да», но ведь так она поняла. И что теперь? Брать у нее уроки танцев, а за день до бала сказать, что иду с Жанной?
Сев на стул, я в бешенстве рванул себя за волосы. Не сразу заметил бумажку, которую подсовывал мне Брик.
— Что? — Я посмотрел на него невидящим взглядом.
— Смотри, я все продумал, — зашептал Боря. — После уроков ты находишь Рыбу, провоцируешь его и убегаешь. Он гонится за тобой. Ты бежишь ко мне в дом, вернее, в сарай. Как только вы оказываетесь внутри, я закрываю дверь. А дальше я все сделаю сам.
Лист напоминал страницу из комикса. Вот первая картинка, где я что-то говорю Рыбе (оба, кстати, изображены очень похоже), на следующей — сцена погони. Потом мы забегаем в дом, изображенный подробно, словно на эскизе к грядущему эпическому полотну.
— И зачем ты все это нарисовал?
— Для наглядности.
— Боря, это бред. Что ты с ним собрался делать? Убить?
— Нет, убивать я его не буду. Я изменю его сознание. Он станет другим.
— Это как?
— Доверься мне. Сегодня мы можем сходить в библиотеку?
— Куда?
— В библиотеку. Я хочу взять книгу «О дивный новый мир». У нас же в среду литературный клуб!
— Ах, да. Да, конечно, сходим. Только сразу после уроков. Библиотека до трех по субботам.
Тут в класс зашла Софья Николаевна и начался второй урок литературы.
После уроков мы с Борей пошли в библиотеку. Помимо романа Хаксли он взял еще добрый десяток книжек, среди которых был учебник по самбо, сборник лекций по психологии, несколько сомнительных эзотерических трудов и весьма потрепанное пособие по технике секса.
— Это тебе зачем? — удивился я.
— Насколько я успел понять, секс занимает очень существенное место в жизни людей. Я должен с этим разобраться! — заявил Брик и грохнул стопку книг перед библиотекаршей.
Пожилая женщина с волосами, окрашенными в голубоватый оттенок, добралась до «Техники секса» и, сдвинув очки на нос, посмотрела на Бориса. Он спокойно выдержал этот взгляд, а я не знал, куда деваться от смущения.
— Вам, молодой человек, не рановато? — проскрипела библиотекарша.
— Думаю, нет. В школе нас постоянно заставляют этим заниматься.
— В школе? — поразилась женщина. — Заставляют?
— Ну да, — пожал плечами Брик. — На всех уроках, в большей или меньшей степени. Наверное, это один из лучших способов обучения. Во всяком случае, более совершенного я не знаю.
— Ты сейчас о чем? — спросил я Борю, опасаясь, что женщину хватит удар.
— О чтении, о чем же еще!
— Ах, о чтении…
С грехом пополам нам удалось убедить библиотекаршу, что книга необходима для реферата по биологии.
— Не пойму, что в этом такого? — разорялся Брик, макушка которого еле виднелась из-за стопки книг. — Секс — точно такая же деятельность, как и любая другая. Наверняка есть какие-то тонкости, хитрости и приемы, которые следует знать. Почему же их изучение настолько предосудительно?
В общении с Борей меня раздражал и радовал один момент: его непонимание привычных вещей. Чтобы ему объяснить что-либо, мне приходилось задумываться об этом самому и выстраивать логическую цепочку. С одной стороны это очень нервировало, потому что я чувствовал себя идиотом. Но с другой стороны я ощущал, что и сам начинаю лучше понимать окружающий мир.
— Просто это очень личное дело, — начал я объяснять. — Для пожилых людей, например, секс — это нечто постыдное. Ну, вроде как, если очень надо, то можно быстренько. Раз — и забыл. А для молодых секс — повод для гордости. Считается, что каждый нормальный пацан должен сам все знать, а учиться — это для «ботаников». Поэтому, наверное, мало кто может понять человека, берущего такую книгу в библиотеке.
— Судя по всему, ее брало уже немало людей, — заметил Брик.
— Ну да. Только они никому об этом не говорили.
Возле моего дома мы расстались. Брик пошел читать, а я отправился к себе.
— Как в школе? Чего наполучал? — спросила мама.
— Нормально. Ничего не получал.
— Почему?
— Не спрашивали.
— А сам почему не отвечал?
— Не знаю…
Папа тоже был дома. Сидел в комнате с бутылкой пива и смотрел «Бандитский Петербург». Подталкиваемый внезапным желанием осуществить контакт поколений, я сел на диван рядом с ним.
— Здравствуй, папа.
— Привет, — отозвался он. — Как дела?
— Да нормально. Слушай, я хотел с тобой поговорить.
Папа отхлебнул пива, взял пульт и убавил громкость телевизора.
— Что случилось? — негромко спросил он, покосившись на дверь.
В этот момент я почувствовал к нему расположение. Папа сразу понял, что я не хочу посвящать маму в свои проблемы. И он искренне хотел помочь.
— Да ничего особенного не случилось.
— Из-за этого? — Он указал мне на лицо.
— Нет, другое. В общем, есть одна девочка, которая мне нравится, — выдавил я, чувствуя, что окончательно и бесповоротно заливаюсь краской. — И она согласилась пойти со мной на Осенний бал.
— Так, — кивнул папа. — Презик дать?
— А? — Я поднял на него взгляд.
— Ну, презерватив есть у тебя? Могу дать.
Мне потребовалось время, чтобы осознать смысл услышанных слов. Смысл меня ошеломил. О сексе с Жанной я не мечтал даже в самых романтических своих фантазиях. Хотя эротические мысли меня порой и посещали, но они были очень абстрактными, и Жанна в них не фигурировала. Она была чем-то вроде божества — эфемерной, воздушной, идеальной. Пределом мечтаний казался поцелуй — нежное и едва ощутимое касание губ, не имеющее ничего общего с теми страстными засосами, которые демонстрировались в кинофильмах.
— Пап, я не об этом.
— Хм… А о чем тогда?
— Понимаешь, я попросил другую девчонку научить меня танцевать. А она подумала, что я ее приглашаю на бал. Я не знаю, что теперь делать.
Папа на несколько секунд задумался, попутно опустошив бутылку.
— Вот что я тебе скажу, Дима, — отрыгнул он. — И рыбку съесть и на х… сесть у тебя не выйдет. Поэтому выбери ту, что тебе ближе к сердцу, и иди с ней. И презик возьми. У меня в тумбочке, в верхнем ящике.
— Но если я выберу Жанну, то кто же научит меня танцевать?
— Жанну? Львову, что ли?
— Ну, да.
— Вот уж она-то, по-моему, меньше всех будет страдать, если ты с другой пойдешь.
— Но ведь…
— Да без всяких «но». Я, конечно, не буду тебе на мозги капать. Через это каждый сам должен пройти: несчастная любовь, разбитое сердце, грустные стихи, бутылка водки и пачка сигарет… Только вот со временем ты поймешь, что рядом с тобой должен быть понимающий и близкий сердцу человек, который не бросит, не предаст. А все остальные — это так, для разнообразия. Когда жена уже совсем наскучит.
Я понял, что папу понесло на откровенность — видимо, бутылка пива была не первой. Меньше всего мне хотелось слышать, как он ходит «на сторону». Не то чтобы я об этом не догадывался, но… все же он мой отец. Наверное, такие разговоры не очень правильны.
— Спасибо, пап, — сказал я, поднимаясь с дивана.
— Да пожалуйста, обращайся.
И он прибавил звук на телевизоре.
Глава 14
Поскольку я полночи не мог заснуть, думая то о Маше, то о Жанне, утро у меня началось в полдень. Завтрак остыл, родители вяло переругивались у себя в комнате. Когда я дожевывал яичницу, напоминавшую по консистенции стирательную резинку, раздался телефонный звонок.