до фига базарит.
— А я сейчас вмажу! — Кулак Семена начал подниматься.
— Так, ребята, что там у вас такое? — послышался голос Нины Валерьевны.
Семен нехотя опустил кулак.
— Да мы так, разговариваем просто с пацанами, — отозвался Рыба.
— Учили бы лучше, разговорщики. Опять сегодня контрольную на «два» напишешь.
— А чего, сегодня контрольная? — возмутился Рыба.
— Ну здравствуйте, проснулись! На уроки ходить надо, Рыбин!
Сдав, наконец, листок бумаги, густо исчерканный разнообразными химическими уравнениями, я выскочил из класса в коридор, где меня ждал Брик, закончивший еще раньше.
— Возвращаясь к теме онанизма, — сказал он. — Полагаю, я правильно понял обсценную роль этого термина?
— Господи, Боря, ты о чем-нибудь другом думать можешь? — застонал я.
— Знаешь, честно говоря, с трудом, — признался Брик. — С тех пор как начал изучать эту книгу, меня не покидает физическое и психологическое желание осуществить половое соитие. Онанизм не слишком помогает, хотя и…
— Об этом мне знать не обязательно!
— Но ты же мой друг.
— И что?
— Я думаю, ты не станешь использовать эту информацию против меня. В принципе, конечно, можешь использовать, если так полагается.
— Боря, — вздохнул я, — давай сойдемся на том, что эта информация мне просто не нужна. Это твое личное дело.
— Ты же понимаешь, что даже личные дела представляют для меня проблему. Я новичок в этом теле. И прошу от тебя помощи. Можешь подсказать, правильно ли я…
Его прервал стук двери. Из кабинета вышел Петя Антонов, и лицо его не предвещало ничего хорошего.
— Самые умные, да? — обрушился на нас староста.
— Ты о чем? — удивился я.
— Почему так рано вышли?
Мы с Борей переглянулись. Брик хотел пояснений, но тут я сам ничего не мог понять.
— Если меня опять будут прессовать за успеваемость класса — вам обоим конец! — раскрыл свою мысль Петя. — А тебя, — он указал на Брика, — я вообще ментам сдам! Вчера бы мог, да пожалел дурака.
Брик, прищурившись, смотрел на Петю. Внезапно он вздрогнул и резким движением положил руку ему на плечо.
— К тебе он тоже приходил? — Голос Брика стал серьезным.
— Кто? Мент этот странный? Ну, да.
— И ты хотел рассказать ему обо мне?
— Да иди ты в пень! — Петя, скорчив брезгливую гримасу, стряхнул с плеча его руку. — Из тебя убийца, как из Рыбы учитель младших классов.
— Это все, что я хотел знать, — улыбнулся Брик. — Спасибо за беседу.
— Подавись, — сказал Петя и пошел по своим делам.
Брик провожал его взглядом.
— Почему ты мне не рассказал?
— Про что? — переспросил я.
— Про милиционера, который приходил к тебе вечером.
Я озадачился. Убийство Мартынки никак не вязалось в моем сознании с Бриком. Насколько я знал, они даже не встречались ни разу.
— Я видел его, когда шел в первый раз в школу, — сказал Брик. — Пытался установить контакт, но тщетно. Он меня немного озадачил.
— Так, погоди-ка! — Я поднял руку в останавливающем жесте. — Это что такое сейчас было?
— Что? — удивился Боря.
— Как ты узнал, о чем я думаю?
— Ах, это… Ну, я исследую различные возможности человеческого мозга. Знаешь, многие из них весьма интересны.
— Ты что, можешь читать мысли?
— Это так называется? Ну да, я могу узнать, о чем думает человек. И, кстати, я прекрасно знал, чего на самом деле хотел Семен. Представляешь, его вообще не интересуют трусы Жанны! Он просто хотел тебя унизить!
Я выронил на пол пакет с учебниками, но даже не заметил этого сразу. Внутри все кипело.
— По-твоему, я этого не знал? — крикнул я. — Да они из кожи вылезут, чтобы меня в грязь втоптать! И какого дьявола ты пристал к нему со своим онанизмом?
— Мне показалось, что я тебя защитил, — развел руками Борис. — Он хотел высмеять тебя, а я высмеял его.
— Боря, твое чувство юмора не имеет ничего общего с человеческим! Семен не понял и двух слов из того, что ты ему сказал.
— Это да, — приуныл Боря. — После пары предложений у него словно какой-то блок включился. Но я продолжал, надеясь, что ты оценишь шутку. Ну а что? Я использовал контекст, извратил его и приложил остроумие. По-моему, я создал идеальную ситуативную шутку, хотя и довольно грубую.
Я отошел от подоконника, схватился за голову, вернулся назад.
— Боря, — сказал я, — если ты не хочешь казаться странным, прекрати все это делать. Не шути никогда, у тебя это не получается. Не надо меня защищать таким образом — это ненормально! И, самое главное, нельзя читать человеческие мысли — этого никто не умеет!
— Маша умеет, — возразил Брик. — Не в такой мере, пожалуй, и вряд ли она осознает эту способность, но — умеет. Да и у тебя есть задатки.
— Маша? — тупо переспросил я.
— Ну да. Господи, у нее такая каша в голове — хуже, чем у тебя. Рассказать тебе, почему она решила пойти со мной на бал?
— Нет!
— Это имеет непосредственное отношение к тебе.
— Нет, Боря, твою мать, я ничего не хочу об этом знать! Дай мне самому разобраться! Мне не нужна сверхъестественная помощь!
— Хорошо.
Боря спрыгнул на пол, подошел ко мне и положил руку на плечо.
— Я понял твои чувства, Дима. Обещаю, что впредь постараюсь не читать твои мысли. Постараюсь перестать шутить. И я снова прошу тебя о помощи. Научи меня быть таким же, как все. Я прекращаю свою познавательную деятельность и собираюсь заняться мимикрией.
Я усмехнулся. Все-таки это был поразительный человек. Минуту назад я его практически ненавидел, а теперь снова вижу в нем друга. Наверное, его предельная искренность тому причиной.
— В первую очередь давай поработаем над твоим словарным запасом, — сказал я. — Ты говоришь неестественно.
— Что ты подразумеваешь под «неестественно» в данном контексте? — удивился Боря.
— Вот именно это! В шестнадцать лет так не говорят. Да и в сорок лет тоже. Разве что какие-нибудь профессора. Правильным ответом на мою фразу будет: «Чё?» Вообще, запомни это слово. Оно универсально, всегда его употребляй, если чего-то не понимаешь.
— «Чё», — повторил Брик. — Я запомнил. Что еще?
— Я не знаю… Я будто стою возле разбомбленного города и пытаюсь перечислить все, что сломано. Просто слушай, как говорят другие. И сам старайся говорить так же.
— Они же и тысячной доли языка не используют!
— И это нормально!
— Нет! Это — плоды деятельности Разрушителей. Вы не должны быть такими. У вас уже исказилось представление о том, что нормально, а что нет!
— Расскажешь об этом Разрушителю?
Боря негромко выругался.
— Ну вот, уже лучше, — подбодрил его я. — Продолжай в том же духе.
В этом разговоре был какой-то пробел, который не давал мне покоя ближайшие два часа. Только потом, идя домой к Маше на очередной урок танцев, я понял, что это было. Брик, которому только что было плевать на то, как он выглядит со стороны, внезапно согласился притворяться. После того как узнал про убийство.
Чего же он испугался? Жаль, что я не умею читать мысли! Хотя, наверное, все просто. Он сообразил, что если кто-то укажет на него, как на подозрительную личность, то вскроется история с матерью. Да, убийство Мартына явно не на руку Брику. Тут я внезапно осознал, что подозревал Брика еще и в этом преступлении. Но теперь подозрения рассеялись. Нужно просто помочь ему не выделяться, пока не найдется истинный убийца.
Глава 18
Сперва левая нога, потом правая, потом опять левая — у меня уже получалось вальсировать. Только одно доставляло неудобства — Маша совершенно закрылась от меня. Поэтому, когда она предложила перейти к более сложным фигурам, я покачал головой:
— Прости, но я не могу.
— Что такое?
— Все это… Так не правильно, я не могу так.
Я опустился на диван, словно у себя дома. Маша села рядом.
— Я тебе совсем не нравлюсь? — спросила она вдруг.
— Что? — Я чуть не поперхнулся. — Нет! Не в смысле «нет», а… Да…
Это признание вырвалось у меня внезапно, и я понял, что сказал правду. Маша действительно мне нравилась. Не так, как Жанна, но все же.
— Тогда почему ты не можешь? — допытывалась она. — Я научу тебя танцевать по-настоящему хорошо, у нас много времени.
— Дело совсем не в этом.
— В чем же?
— В том, что чувствуешь ты. Что чувствую я. И в том, что будет в итоге.
Она долго молчала, а я боялся посмотреть ей в лицо.
— Откуда мы знаем, что будет в итоге? — спросила она тихо. — Это просто бал. Это всего лишь школа. Все может измениться.
Я посмотрел на нее и увидел прежнюю Машу, чье сердце мне открыто.
— Это неправильно, — прошептал я.
— Нет ничего «правильного», — в тон мне ответила Маша. — Давай делать то, что нужно сейчас. А будущее подскажет следующий шаг.
Я улыбнулся ей. Не мог не улыбнуться.
— Давай.
— Ну, тогда перерыв окончен. Продолжаем занятие!
Выйдя на улицу, я все еще чувствовал себя подлецом. Причем, подлецом в квадрате. Потому что к чувству вины перед Машей прибавилось чувство вины перед мамой. Ведь направлялся я не домой, а к Боре Брику. И цель этого визита возводила мою подлость в куб.
Дверь открыта. Для приличия постучавшись, вошел внутрь.
— Есть кто живой? — крикнул я.
Дверь во вторую комнату распахнулась, и на пороге оказался Боря, сжимающий в руке паяльник.
— А, это ты! — воскликнул он. — Заходи скорее, я тебе кое-что покажу.
Я повиновался. В комнате царил художественный беспорядок. Я ожидал увидеть россыпь книг, но увидел кучу проводов, радиодеталей, плат и микросхем, заполонивших письменный стол. Кое-что из этого добра валялось и на полу.
— Чем ты тут занимаешься? — полюбопытствовал я.
— Как раз закончил. У меня никак не идет из головы тот факт, что вы игнорируете индукцию. Кажется, я сумел собрать установку, которая окажет человечеству огромную помощь. Итак, смотри!