— В этой ситуации риск вполне оправдан, — заявил Борис.
— Вот уж не знаю. Не лучше ли потерпеть? Восстанови спокойно силы и лети, сражайся с Разрушителями. Как Рыба тебе может помешать? Вряд ли он пойдет на убийство.
Брик, барабаня пальцами по парте, подождал, пока мимо пройдут Настя с Ильей и заговорил тише:
— У меня не получится долго прятаться. Разрушители уже вышли на мой след, и теперь счет идет на дни. За это время я хочу успеть помочь некоторым людям. Считай это авансом. Ведь из-за меня многим, возможно, придется погибнуть.
Я рефлекторно моргнул.
— Что значит, «погибнуть»? Я думал, речь идет о деградации. Ну, если ты проиграешь.
— Я не собираюсь проигрывать. Жертвовать Вселенной ради этических принципов? Нет, спасибо, я не до такой степени человек. Все происходящее для меня как шахматная партия. Никто ведь не задумывается, жертвуя пешками ради спасения короля.
Несмотря на то, что со мной сейчас говорил человек, убивший собственную мать, я не воспринял его слова о пешках всерьез. Меня «кольнуло» нечто иное.
— Хочешь сказать, что при необходимости ты пожертвуешь и мной?
В этот момент прозвище Маленький Принц подходило к моему другу как нельзя лучше. Он выпрямился, приподнял подбородок и устремил на меня холодный взгляд.
— Не так, как ты думаешь, — прозвучал ответ. — Но в целом — да. И я уже это делаю.
— Чего?
— Ты назвал меня своим другом. И, может и неосознанно, ты приготовился отдать за меня жизнь. Я знал, что так будет с самого начала, когда попросил твоей дружбы. Поэтому не я тобой пожертвую, но ты сам пожертвуешь собой ради меня.
Однажды в детстве я принял твердое решение закаляться. Не найдя понимания у родителей, отважился действовать тайно. Утром, пойдя в душ, открыл холодную воду и приготовился потерпеть. Но ледяные струи словно ошпарили меня. Глаза вылезли из орбит, руки и ноги парализовало. Я в панике даже не мог перекрыть воду, чтобы остановить этот кошмар. Схожее ощущение испытывал и сейчас.
— Хочешь сказать, что ты меня используешь? — спросил я, борясь с нелепыми слезами, готовыми хлынуть из глаз.
— Вовсе нет. От дружбы мы оба получаем выгоду и удовольствие. Заметь, я уже неоднократно вставал под удар за тебя.
— Это не дружба.
— Это и есть самая настоящая дружба, Дима. Просто я называю все своими именами, и от этого все выглядит не так, как ты привык. Дружба — это не только взаимная симпатия, но еще и готовность идти на жертву.
Я не мог ему возразить. Обида была столь сильна, что логика на нее не действовала.
— А ты? — спросил я. — Ты бы пожертвовал своей жизнью ради меня?
— Будь баланс не нарушен до такой степени — безусловно, — моментально ответил Брик. — У меня нет инстинкта самосохранения, и я соблюдаю правила всего, во что ввязываюсь. Но в сложившейся ситуации — нет. Думаю, ты понимаешь, что твоя жизнь мало что решает. В отличие от моей. Впрочем, в качестве оправдания, скажу, что я сделаю все возможное, чтобы спасти твою жизнь. И, если сложится такая ситуация, охотно пожертвую всем населением Земли ради твоего спасения. Извини, но большего я тебе пообещать не могу.
Звонок оборвал наш разговор. Весь урок я был сам не свой. Какая-то часть моего сознания негодовала на этого хладнокровного мерзавца. Но другая часть, рациональная, понимала, что он прав. И я действительно с готовностью отдам за него жизнь. Хотя бы потому, что моя жизнь напоминала болото. В то время как он был парящим в небе орлом.
После уроков Петя задержал класс на несколько минут, чтобы сообщить о начале репетиций.
— В понедельник, в три часа, в актовом зале, — сказал он. — Приходят только те, кто участвует в номере. Репетицию будет вести Дина Васильевна, учитель танцев.
Все привычно попричитали, пожаловались на неудобное время и кучу сорвавшихся планов, но прямых возражений не поступило. Наконец, мы были свободны.
— Ну, поехали на работу? — как ни в чем не бывало, воскликнул Брик.
Мы вышли из школы в толпе учеников. Постепенно толпа распалась на несколько ручейков. Все шли по двое — по трое, оживленно беседуя и не обращая ни малейшего внимания на мрачную фигуру милиционера, стоящего через дорогу и безмолвно наблюдающего за школой.
Внезапно Брик громко захохотал — гораздо громче, чем мне бы хотелось — и принялся нести какую-то чушь:
— Короче, я к ней подхожу и говорю: «А можно переписать контрольную?» А она такая: «Боря, ты меня уже зае… надоел ты мне!»
И снова взрыв смеха. Я чувствовал взгляд милиционера, изучающий нас с Бриком. Да что же он делает?
— Не, ну ты понял, да? — Боря толкнул меня в плечо. — Понял, что она сказать хотела?
Я усмехнулся.
— Ни фига, ты ее довел! — Я постарался выдержать соответствующий тон, но голос слегка дрожал. — Так разрешила?
— Да, блин, разрешила. Завтра после уроков сидеть. Так-то она тетка добрая, «трояк» натянет!
Наконец, милиционер отвернулся. Мы прошли мимо, в десятке метров от него. Когда же он скрылся из виду, я посмотрел на Борю. Лицо его стало серьезным.
— Вот этот приходил ко мне домой, — сообщил я.
— Я понял.
— Это…
— Да, это Разрушитель.
Я остановился. Последние фрагменты мозаики стали на свои места, и я увидел картину. Вот почему он боялся попасться на глаза милиции. Прочитав мои мысли и мысли Пети, он понял, кто и зачем его ищет.
— Ты уверен?
— Разумеется, я уверен. В его мыслях нет ничего, кроме жажды убийства. И он совершенно точно не человек. Думаю, скоро они возьмутся за школу. И Рыбе придется несладко.
— Ты не хочешь мне объяснить, что ты задумал?
— Нет, Дима. Не сейчас. Как мы доберемся до места?
Глава 22
До места мы добрались на автобусе. Никогда бы не подумал, что этот двадцатиминутный путь будет столь интересным. Не для меня, конечно, а для Бори. Его внимание привлекало все. Мелькающие за окном дома и заводы, толстая кондукторша, болтающая по телефону, двое насупленных студентов техникума, сидящие на противоположном сиденье, старушка в шляпе, похожей на абажур старинной лампы.
Нет, конечно, он не говорил об этом, но его горящий взгляд буквально впивался в каждое новое лицо или предмет. Я пытался следить за его взглядом и увидеть хоть что-то интересное, но тщетно. Серый пейзаж за окном и озлобленные серые люди внутри.
— Че ты палишь? — прорычал студент, когда Брик в очередной раз посмотрел на него.
— Ты Сидорчука знаешь? Косого? — невесть зачем спросил его Боря.
— Кого? Нет, не знаю.
— А, ну ладно. Извини, обознался, ты на брата его похож.
Инцидент исчерпался.
— Что за Косой? — поинтересовался я.
— Да так, придумал. Чтобы избежать конфликта.
— Вообще, неплохо, — пусть и без особой охоты признал я. — Ты уже практически похож на нормального человека.
На очередной остановке в автобус вошла девушка в мини юбке и приковала к себе взгляды не только Бориса. С задумчивой улыбкой она стояла, держась за поручень, хотя свободных мест было хоть отбавляй. Должно быть, ей льстило внимание. Мой взгляд путешествовал в вертикальной плоскости, то замирая на миловидном личике, то изучая изящные стройные ножки, кажется, даже не обтянутые колготками. Студенты о чем-то зашептались и захихикали.
— Меня это угнетает в вас, — сказал внезапно Боря.
— Ты о чем?
— Об этом. Вам дана такая прекрасная жизнь! А вы не живете ею. Тычете ее палками, словно дети дохлую кошку. Это ведь так просто: взять и сделать шаг вперед. Но вы предпочитаете сиюминутный комфорт.
— Просто мы люди, — сказал я. — Мы боимся.
— Чего вы боитесь? Смерть только одна, и ее не избежать. Пока есть силы, нужно идти вперед.
Тут у меня в голове что-то произошло. Может, устал просто от этих его постоянных поучений.
— Ну так иди! — сказал я. — Давай, покажи класс.
— Думаешь…
— Думаю, ты попусту болтаешь. Ты — маленький, не очень-то красивый пацан со странностями. Она на тебя и внимания не обратит.
И тогда Боря встал. Я хотел его остановить, но было уже поздно. Он подошел к девушке и встал рядом с ней, держась за поручень так, что их руки почти соприкасались. Разница в росте оказалась существенной — девушка возвышалась над Борей на целую голову. Причем, туфли у нее были без каблуков.
— Здравствуйте, — сказал Брик. — Что-то прекрасное произошло с вами сегодня?
Сверху вниз грянул удивленный взгляд.
— Что, простите? — мелодичным голосом произнесла она.
— У вас такое выражение лица, как будто случилось что-то прекрасное.
Секунды три она изучала Борю взглядом. Я бы уже просто сгорел на месте, но Боря сохранял естественную позу. Не искал, куда деть вторую руку, не откашливался, не крутил головой.
— Да нет, ничего, — пожала плечами девушка. — Просто настроение хорошее. А что?
— Мне очень понравилось ваше лицо, — объяснил Брик. — Вы смотрели в окно и улыбались каким-то своим мыслям. Словно возвышаясь над всей этой серой реальностью. Невозможно вообразить, что вы где-то живете, учитесь, ходите по магазинам. И совершенно немыслимо представить, как в ваших глазах появляются слезы, или лицо искажается гневом. Вы заставили меня вспомнить об ангелах. Не часто встречаю таких людей. Потому и спросил, не случилось ли с вами чего-нибудь прекрасного.
Чем больше говорил Боря, тем больше я краснел, тем сильнее стискивал кулаки. Для меня все это звучало, как несусветная чушь. Я был уверен, что девушка сейчас просто засмеется и пошлет его куда подальше. Но произошло другое.
Улыбка девушки стала еще ярче. Глаза сверкнули любопытством.
— Ну, наверное, я сама такая прекрасная, — кокетливо сказала она. — Меня зовут Катя.
— Боря.
— Приятно познакомиться.
— Взаимно приятно. Могу я обратиться к вам с необычной просьбой?
— Можно даже на «ты».
— Не могла бы ты подарить мне свою фотографию?
Я закрыл глаза. Нет, это уже перебор.
— Фотографию? — удивилась девушка. — Зачем?