— Хватит! — крикнула она. Голос стал чуть грубее, чем я помнил. Но я был рад его услышать. Словно прекрасная музыка зазвучала, перекрывая гулкие ритмы, вырывающиеся из недр клуба.
— Дима, хватит!
Я перестал ждать. Перехватил руку с ножом и привычным движением заломил ее. Затрещали кости, послышался вопль. Нож звякнул об асфальт. Я повернулся и нанес один удар. Парень хрюкнул и свалился без движения. Еще один удар, захват, удар и все. Четверо человек лежали у моих ног, скуля и пытаясь отползти. Я вытянул окровавленную руку, и Жанна ее взяла.
— Садись. — Я открыл перед ней дверь.
Жанна села на пассажирское сиденье. Я обошел машину и сел рядом с ней. Включил зажигание. Морщась от боли в колене, выжал сцепление.
Мы ехали по ночному городу, и только приглушенный шум двигателя нарушал тишину. Я бросил взгляд на свою пассажирку. Она смотрела вперед, на дорогу. Растерянное, виноватое лицо.
— Я закурю? — спросила она.
Вместо ответа я опустил стекло с ее стороны. Жанна прикурила сигарету.
— Куда едем? — спросила она, глядя все так же вперед.
— Домой.
— Домой? — Она усмехнулась. — Вот так вот?
— Именно так.
— А у меня ты ничего спросить не хочешь?
— Нет.
Она хмыкнула и замолчала. Мне не очень-то хотелось говорить сейчас — болели губы, да и челюсть двигалась с трудом. Но все же я снизошел до пояснений:
— Ты сама решила. Могла сделать шаг назад. Но теперь ты здесь.
— Да? А может, я просто тебя, дурака, защитить хотела?
— Отпустила бы одного.
На это ей нечего было возразить. Она затянулась, маскируя замешательство.
— Жанна?
— Да?
— Если ты еще раз попробуешь от меня сбежать — я тебя убью.
Она выбросила окурок и закрыла окно.
— Очень мне нужно от тебя убегать, — буркнула она, словно обиженный ребенок. Я рассмеялся.
— Что, блин, смешного? — воскликнула Жанна. — Наполучал п…дюлей и ржет, как лошадь! Дебил, идиот! Господи, что ж я за дура-то такая? Дай посмотрю… Боже мой, да тебе в больницу надо!
— Не сегодня, — усмехнулся я. — Сегодня нам предстоит бурная ночь.
— Чего?
— И даже не надейся, что заснешь раньше восьми утра.
Она смотрела на меня, округлив глаза и приоткрыв рот.
— Ты это серьезно сейчас? — Она понизила голос.
— Абсолютно. Я больше шестнадцати лет потратил, чтобы научиться любить тебя. И если ты думаешь, что я сразу после встречи повезу тебя в больницу, то ты явно больна.
Теперь засмеялась она. Тряхнула головой, взъерошила себе волосы, портя прическу.
— Нет, это просто безумие какое-то! — воскликнула Жанна. — Ты собрался меня удержать? Приручить?
— Если надо — посажу на цепь, — пообещал я.
— Не думаю, что мне это понравится.
— Понравится. Выйдет отличная ролевая игра — не соскучишься! А теперь извини, у меня челюсть отваливается. Давай послушаем музыку.
Я включил магнитолу, и перед глазами все расплылось от слез. Эта песня… Как так получилось, что заиграла именно эта песня? У меня на флешке около тысячи композиций, но сейчас — сейчас играла эта. Слова, которые обнажали душу, рвали ее на части и собирали вновь.
Снаряды рвутся, как прежде,
Но ты не привык отступать.
Мелодия минных полей,
Дорога туда, где опять
Все повторяется снова
И начинается вновь.
Здесь миллионы считают, что это — любовь.
Я жал на педаль все сильнее. Автомобиль стрелой летел по ночному городу, игнорируя все знаки, правила и светофоры.
— Дима, все нормально? — забеспокоилась Жанна.
Я молча сжал ее ладонь.
— Умрешь со мной? — шепнул я.
Ее рука дрогнула, а затем стиснула мою.
— Да.
Там за стеной плачут дети,
Там за окном чей-то бред.
Десятилетия боли,
Пять героических лет.
Теперь здесь все по-другому,
И я не помню, когда
Я вдруг очнулся и понял:
Ты у меня одна.
За нами рванулась патрульная машина, но быстро исчезла вдали. Мы уже выехали из города, и я, на миг отпустив руку Жанны, включил последнюю передачу.
И пусть внутри поет ветер,
А за стеклом стучит дождь.
Я делал все очень просто
И знал, что ты все поймешь.
По их поганым расчетам
Мы облажались опять.
Не важно, кто будет помнить, важно, кто будет знать![1]
В ту ночь, обгоняя по встречной полосе редкие автомобили, со скоростью, которой не было места на спидометре, мы поклялись друг другу в любви и верности до самой смерти и после нее. Лишь тогда высохли слезы, и сердце отпустили стальные зажимы, терзавшие его столько лет. Лишь тогда я развернул машину и поехал обратно, туда, где нас ждал дом.
Эпилог
Борис Брик, сумасшедший подросток, убивший собственную мать и напавший на одноклассника, прошел через эти ворота в шестнадцать лет. Он провел за воротами почти столько же времени, сколько и за ними. Пятнадцать лет кошмарных снов, голосов в голове и страха перед самим собой. Пятнадцать лет таблеток, уколов, смирительных рубашек и издевательств санитаров. И вот теперь он возвращался. Я поддерживал его под локоть, когда мы выходили за ворота. Он вовсе не так ослаб, хотя и весил, должно быть, килограмм сорок. Просто ноги подгибались, когда он выходил из ворот.
— Подожди! — Брик вцепился мне в руку. — Подожди, голова кружится.
Мы стояли и ждали. Светило солнце, пели птицы. И вдруг Боря заплакал. Я обнял его, не задавая никаких вопросов, и ждал, пока не пройдет этот приступ.
— Я боюсь! — прошептал он. — Не хочу, пожалуйста! Верни меня назад!
— Нет! — Я покачал головой. — Возьми себя в руки.
— Не могу!
— Можешь. Ты пережил это, а значит, можешь все. Я буду рядом.
Он несколько раз глубоко вдохнул и немного успокоился.
— Хорошо. Постараюсь.
Мы подошли к машине. Жанна сидела на капоте, упершись каблуками в колесо. Она смотрела на Брика, и жалость на ее лице мешалась со страхом и отвращением.
— Узнал? — спросил я.
Боря посмотрел на Жанну и кивнул.
— Жанна, — шепнул он. — Я помню тебя. Помню, как вы танцевали. Все… хлопали… вам…
— Давно это было, — сказала Жанна. — Здравствуй, Боря.
— Привет. А у вас… У вас же ребенок?
Я открыл заднюю дверь и наклонился.
— Костя, выйди, поздоровайся!
Мой сын выбрался из машины и посмотрел на Борю, сжимая в руках игрушечный автомат. Мальчику недавно исполнилось пять лет, и он считал себя во всех отношениях взрослым человеком. Ну, за исключением игрушек.
— Привет, Костя, — улыбнулся ему Брик.
Костя, хмурясь, оглядывал нового знакомого.
— Это — дядя Боря, — сообщила ему Жанна. — Поздоровайся. И не надо так смотреть, это невежливо! На тебя ведь никто так не смотрит.
— Дядя смотрит! — проворчал малыш.
— Костя! — прикрикнула Жанна.
Костя насупился, но все же переступил через себя.
— Здравствуйте! — сказал он. — Меня зовут Костя!
— Здравствуй! — Брик опять засмеялся. — Здравствуй, Костя!
Мой сын шагнул вперед и протянул автомат.
— Вот! — сказал он. — Хочешь поиграть?
Мы двинулись в путь. Жанна с Костей сидели на заднем сиденье, а Брик — рядом со мной. В руках он сжимал игрушечный автомат.
— Мам, дядя странный! — ворчал Костя.
— Дядя просто очень устал. — Жанна краснела и косилась на Брика. Даже сейчас я не мог не улыбнуться этому волшебному зрелищу — покрасневшая и смущенная Жанна!
Брик повернулся ко мне.
— Куда ты меня отвезешь? — спросил он.
— Домой.
— А где дом?
— Там, где все началось.
Я сдержал данное Элеоноре слово — мы возвращались. А она ждала — как и обещала. Только вчера мы с ней говорили по телефону, шутили и смеялись. Элеонора замужем. Ее дочери уже шесть лет. А сама она, кажется, совсем не изменилась. Мы болтали с ней час подряд о всякой ерунде. Вчерашние подростки, а теперь — взрослые люди. Смех, да и только!
— Не хочу переезжать! — захныкал Костя. — У меня там не будет друзей!
— Обязательно будут! — заверил я сына. — Тебя уже ждет прекрасная подруга, ее зовут Даша.
— Не хочу подругу!
— Кто такая Даша? — поинтересовалась Жанна.
— Дочь Элеоноры.
— Ясно. А с моей стороны не будет слишком дерзко спросить, кто такая Элеонора?
— Это мой старый добрый друг.
— Женского пола?
— Увы. Хотя, в этом есть свои плюсы. Например, она классно целуется.
Жанна хлопнула меня ладонью по голове и засмеялась. Я повернулся к Брику. Его губы слегка изгибались в улыбке.
Катя сидела на лавочке возле своего подъезда. Одинокая и немного грустная. Я вышел из машины и помог выбраться Брику.
— Где мы? — спросил он, крутя головой.
— Погляди туда. Узнаешь?
Он вздрогнул.
— Ангел… Нет…
— Почему нет? Я предупредил ее.
— Нет, нет, ни за что!
— Боря! — Я посмотрел ему в глаза. — Она ждет тебя. Просто подойди.
— Не могу. Хотя бы… Пойдем со мной!
Я положил руку ему на плечо.
— Я скажу тебе то же самое, что ты сказал мне тогда, пятнадцать лет назад. Ты можешь идти один. Пусть будет страшно, больно и невыносимо. Но ты можешь. Так иди же. Жизнь еще не закончена!
Он сделал шаг. Потом еще один. Обернулся ко мне.
— Ты меня не оставишь?
Я покачал головой.
— Нет, конечно. Это маленький город. И все мы будем рядом. У тебя есть семья, несмотря ни на что. Есть я, Жанна, Катя и Элеонора. Думаю, вы с ней тоже скоро увидитесь. Так что иди и не волнуйся. Если оступишься, кто-нибудь всегда поддержит тебя.
Я видел, как он подошел к Кате. Она подняла голову и что-то сказала. Потом встала, шагнула навстречу. Ее пальцы скользнули по его лицу. Они о чем-то говорили несколько минут. Пото