– Я не могу.
– Почему?
Не в силах встретиться с ним глазами, Алекс пошла вперед по тропинке. Через пять минут, когда они доберутся до шале, она начнет собирать вещи, через час – сядет в такси до аэропорта. Утром приземлится в Лондоне. Все ее существо стремилось в Челси, в безопасность ее четко организованного мира.
– Все, что между нами произошло, – это лишь путешествие дорогами памяти, ничего больше, Финн.
– Не держи меня за дурака. Я вполне способен определить, где заканчивается ностальгия и начинается что‑то другое.
– Ты все еще любишь Лолу и хочешь, чтобы я стала ею. Этого не будет. Она не вернется.
Финн долго молчал, прежде чем ответить, а когда заговорил снова, Алекс услышала в его охрипшем голосе искренность и страсть. И боль, которую она ему причиняла, страдая от этого не меньше, чем он.
– Юноша, любивший Лолу, знал, что она всегда носит маску, даже с ним. Маска стала другой, но я уже достаточно взрослый, чтобы видеть сквозь нее. Настоящая ты где‑то посередине. Не такая безрассудная, как Лола, не такая зажатая, как Алекс. Я думаю, ты открылась, когда прислала мне те фотографии, поэтому утечка так тебя ранила. Лола – как придуманный тобой персонаж – не постеснялась бы использовать скандал для саморекламы. Ты была настоящей неделю назад в коттедже, и сейчас ты тоже настоящая. Ты понимаешь и любишь моих девочек, они любят тебя, у нас есть все шансы построить счастливое будущее. Но я понимаю, что ты испугана, что пускать людей в сердце трудно. Но доверься мне, Алекс, доверься любви.
– Этим летом я сказала Эмилии то же самое. Но с нами все по‑другому, Финн. Наше прошлое, твои девочки, Блейкли… Я не могу там жить. В деревне слишком много людей, которые знали меня раньше. Мне придется или прятаться в замке, или жить в постоянном страхе, что меня узнают.
– И что с того? Ты ни в чем не виновата и не должна отвечать за грехи родителей.
– Не должна, но все равно расплачиваюсь. Я приложила столько усилий, чтобы создать новую личность, защитить себя. Пожалуйста, не заставляй меня возвращаться к тому, с чего я начала. Не проси снова стать уязвимой.
– В этот раз ты не будешь одна.
– Я в безопасности, только когда одна. Неужели ты этого не понимаешь?
– Значит, все, что случилось между нами сегодня и неделю назад, ничего не стоит? Ты просто уйдешь?
– Мы могли бы остаться друзьями. – Она понимала, как жалко это звучит в сравнении с любовью, которую Финн ей только что так открыто предложил. – Видеться время от времени. Если будем осторожны.
Пришла очередь Финна качать головой. Его глаза стали почти черными от заполнившей их печали.
– Я дал клятву избегать таких отношений ради спокойствия девочек. Тайные встречи в темных углах – не то, что нужно мне или им. Мы заслуживаем большего.
– Значит, все или ничего?
Он остановился, придержал Алекс за рукав, развернул ее к себе, чтобы она больше не могла избегать его взгляда.
– У нас есть нечто особенное, Алекс. Немногим людям везет быть с теми, кто понимает их так хорошо, как мы понимаем друг друга. Еще меньше людей получают возможность исправить ошибки прошлого. Мы можем сделать и то и другое. Это пугает и меня тоже, ставки очень высоки. Но я верю в нас, в тебя. И прошу тебя поверить в меня.
Алекс хотела этого всем сердцем – опереться на его сильное плечо и пойти так дальше по жизни.
Но как женщина, никогда не знавшая семейного благополучия и родительской любви, могла обеспечить это кому‑то другому? Она согласилась бы рискнуть с Финном, если бы на кону не стояло счастье его племянниц. За короткое время знакомства Алекс разглядела в Саффрон родственную душу – неуверенную в себе девочку, заранее готовую к тому, что ее отвергнут. Играть чувствами такого ребенка было недопустимо.
– Я сомневаюсь не в тебе, а в себе. Наша встреча показала, что, возможно, безопасность – не все, чего я хотела бы добиться в жизни. Но сейчас я беспокоюсь не за свое благополучие, а за ваше, твое и девочек. Не потому, что мое имя в любой момент опять окажется в грязи или что ассоциация со мной повредит твоему бизнесу, а потому, что я не умею быть частью семьи. Я могу оказаться не тем человеком, который нужен девочкам. Принимая во внимание их историю, у нас нет ни времени на эксперименты, ни права на ошибку, Финн.
– Я знаю, я сам думаю об этом каждый день. Но, Алекс, единого свода правил для любви, семейной жизни и воспитания детей не существует. Мы можем только стараться делать и отдавать лучшее из того, что в наших силах.
– Когда я с тобой, мне кажется, что я со всем справлюсь, но это тоже иллюзия. Вся моя жизнь состоит из создания иллюзий и придумывания историй. На работе я делаю это для клиентов, вне работы стараюсь быть такой, какой люди хотят меня видеть. Откуда тебе знать, не притворяюсь ли я сейчас, потому что хочу тебе нравиться? Не изображаю ли женщину, которую ты хочешь видеть рядом с собой? Черт, Финн, даже я сама не могу сказать наверняка.
– Я знаю, кто ты. Всегда знал.
– Ты – моя единственная постоянная величина, и я не хочу это потерять. – Алекс нежно погладила его по щеке. – Я люблю тебя, Финн. Твое сердце и душу, отвагу и доброту. Я чувствую тепло, которое ты даришь девочкам, ценю мировоззрение, лежащее в основе «Хоук», уважение к Блейкли и наследию моих предков. Я бы рискнула, если бы любила тебя меньше. Но ты заслуживаешь лучшего. Позволь мне поступить правильно. Позволь уйти.
Приподнявшись на цыпочках, Алекс поцеловала Финна на прощание. Она старалась отпечатать в памяти каждую деталь: его запах, вкус, ощущение силы и нежности. Губы стали солеными – она не могла понять, кто из них плачет.
– Будь счастлив, – прошептала Алекс и пошла прочь.
Глава 13
Алекс вскочила из офисного кресла навстречу подруге.
– Эмилия, как я рада тебя видеть! Но откуда ты здесь, почему не в Армарии?
Сама Алекс вернулась домой полтора дня назад, но не нашла в Челси убежища от невзгод, к которому стремилась. Эмбер и Гарриет заканчивали предпраздничные проекты в городе, Эмилия проводила время со своим принцем. Алекс осталась одна в доме, который никогда еще не казался ей таким пустым.
– Я приехала, потому что мы просто не можем не увидеться под Рождество, это против всех традиций, – объяснила Эмилия. – Но в четыре мне нужно будет выехать в аэропорт. Так что закрывай офис и выключай телефон, давай начнем выходной пораньше.
Алекс едва сдержалась, чтобы не заплакать. Из них четверых она всегда была самой спокойной и собранной, никогда не рыдала, не закатывала эмоциональных сцен. Внезапно становиться истеричкой она не планировала – просто до появления Эмилии не до конца сознавала, как сильно нуждалась в обществе подруг.
Эмилия повела Алекс в небольшой винный бар‑ресторан в конце улицы. Снег на улицах Лондона растаял, но температура оставалась минусовой, а зимнее солнце не могло избавить ветки деревьев от ледяной корочки.
Толкнув дверь полутемного бара, Алекс остановилась в изумлении.
– Гарри! Эмбер!
– Как я сказала, нехорошо нарушать традиции. – Эмилия сжала ее руку. – Пусть чуть позже нас с Гарри ждут самолеты, мы не могли пропустить наше Рождество.
– Мы хорошо поработали и заслужили праздник, – добавила Эмбер, пока официант открывал шампанское.
Алекс никогда не говорила им, что Рождество – это еще и день ее рождения, поэтому она так ценит их традицию проводить его вместе. И все‑таки подруги интуитивно почувствовали, насколько нужны ей.
Они давно не устраивали посиделок, поэтому следующие два часа пролетели незаметно. О работе было решено не говорить, что спасло Алекс от необходимости упоминать Финна и Блейкли. Она помалкивала, слушая, как остальные обсуждают рождественские планы.
Когда Эмбер призналась, что они с Алекс еще не знают, где проведут праздничные дни, Эмилия немедленно пригласила их в Армарию.
– Я должна была подумать об этом раньше. Лоран не станет возражать, если мы захотим опробовать его горнолыжные трассы. Ты же катаешься на лыжах, Алекс?
Алекс испытала мимолетное желание рассказать о поездке в Австрию, но не нашла слов и сосредоточила внимание на тарелке с почти нетронутыми закусками.
Внезапная тишина заставила ее поднять голову. Три подруги смотрели на нее с беспокойством.
– Что такое?
– Ты подозрительно молчалива, даже для тебя.
– Вернулась от клиента раньше и не сказала почему.
– Алекс, ты выглядишь такой грустной. – Эмбер накрыла ее руку своей. – Чем мы можем помочь?
Алекс глубоко вздохнула, стараясь упорядочить скачущие мысли. Если она откроет им правду о себе, слова нельзя будет взять назад. Но у нее больше не было сил хранить секреты, справляться с ними в одиночку, оставаться стойкой вопреки всему. Без помощи подруг, этих удивительно стойких женщин, она обречена скатиться в тоску и депрессию.
– Алекс – не то имя, которое дали мне при рождении. – Она посмотрела на три встревоженных лица и попыталась улыбнуться. – Меня зовут Лола Бомон. Я выросла в поместье Блейкли.
– Разве не так называется место, где ты только что работала? – спросила Эмилия.
Алекс кивнула.
– Дорогая, как же трудно тебе пришлось!
Сочувствие в голосе Эмбер стало последней каплей. Алекс разрыдалась и плакала все время, пока рассказывала подругам о себе, о Финне и о том, что с ними случилось.
Эмбер принесла Алекс чашку горячего чая. Как только все четверо вернулись домой, ее устроили на софе под одеялом и велели не вставать.
– Какой сексуальный парень. – Гарриет откопала в ее телефоне фото Финна и показала его всем. – Высокий, темненький, симпатичный, все как я люблю!
– Ты помолвлена, – строго осадила ее Эмбер.
– Ну и что? Я люблю жениха до смерти, но это не делает меня равнодушной к красоте других мужчин. Впрочем, гораздо важнее, что Финн – добрый человек. Я не знала, что он взял на воспитание племянниц, но слышала только хорошее об этике и условиях труда в «Хоук». – Он правда очень добрый и порядочный, – подтвердила Алекс, решив не добавлять «и сексуальный тоже».