Но Мандаринка не была бы собой, если бы не переживала. Не могу сказать, что меня это очень радовало, но я мог ее понять, с этими людьми она общалась с первого курса, а сейчас компания готовилась к тому, что после завершения учёбы, возможно, общение уже не будет прежним. Хотя, вот Нину и Серегу я был бы рад видеть в друзьях своей козявки. Хорошие ребята, настоящие друзья. А значит, будем прикладывать усилия к сохранению их приятельских отношений.
После обеда настроение работать становилось все меньше, а вот поскорее оказаться дома хотелось все сильнее. Меня жутко раздражали парни из моего отдела. Стоило Герасимову уехать, как они просто прекратили нормально работать. Считать, пересчитывать и исправлять за ними мне откровенно осточертело. Я, отбросив в сторону мышь, откинулся на спинку стула и, закинув руки за голову, обвел взглядом молодых специалистов.
— Братцы-кролики, — остановив взгляд на одном из крайне занятых затылков, — если вы не начнете нормально работать, можете даже не рассчитывать на то, что Олег об этом не узнает. К понедельнику у нас должны быть предварительные расчёты. Вы в курсе? Так вот….
Хотел рассказать им, что я их уже сделал, но они будут сдавать файл отдельно и без моих правок, но меня прервал телефонный звонок. Извинившись перед парнями, взял трубку и вышел из комнаты. Звонила Веталинка.
— Привет, Мандаринка, что случилось?
Вета не набирала меня в разгар рабочего дня, писать — да, но звонками предпочитала не отвлекать от работы.
Именно поэтому я решил, что произошло нечто из ряда вон, раз уж упрямица решила тыкнуть мой номер. Как выяснилось, не ошибся.
— Дииим, — всхлипнула Вета, и у меня сжалось сердце. — Дим, тут звонил Сергей Викторович, Дим.
— Эй, малыш, ты чего плачешь? Кто такой этот твой Викторович и чем он тебя так расстроил?
— Гошу отдавать пора. Он за ним приедет вечером, — она глотала слова и шмыгала носом, но не ревела, хотя мне и этого хватило, чтобы сжать кулаки от бессилия.
— Вет, я сейчас приеду, не вешай нос.
Скинул вызов и пошел за своей курткой.
— Парни, я, в общем, о чем начал говорить, — зайдя в кабинет, быстрым шагом направился к своему столу, чтобы все выключить и забрать свои вещи. — Я домой, с вас к понедельнику отчет для начальства, у меня дома ЧП, править не смогу, так что ответственность вся на вас.
Не обращая внимания на мат, ругань и обещания все рассказать Олегу, развернувшись, вышел из офиса. К черту, перед Герасимовым мне краснеть точно не придется, а этим обормотам полезно своей головой думать. У меня там дома потоп намечается, попугая увозят, девушка расстроенная, мне не до того, чтобы сопли за вчерашним студентами подтирать, какими бы гениями они ни были.
Домой я приехал в разгар трогательного прощания Веты с Гошаном. В коридоре стояла некогда огромная клетка, которая, как оказалось, могла легко складываться и в размерах уменьшалась до габаритов обычного чемодана, рядом с ней топтался сухой, высокий, совершенно седой мужчина.
— Добрый день, Дмитрий, — протянул руку незнакомцу.
— Сергей Викторович Прошин. Хозяин этого любвеобильного пернатого.
Мы с ним повернулись в сторону Веталинки, которая стояла с Гошей на руке и, молча глотая слезы, гладила его шею, что-то тихо приговаривая. Вот только взгляды наши с уважаемым профессором были разными: мой вопросительно-тревожный — она же сказала, что приедут вечером! И его терпеливо-недовольный.
— Извините меня, пойду тоже с Гошей поговорю.
— Он Георгий!
— Да, да, конечно, — не особо обратил внимание на недовольство хозяина птица. Тоже мне, Георгий, это наш Гошан. Питомец, охранник, соперник… друг. Черт, да как же я так привязался к попке-то, ведь совсем недавно хотел его на суп пустить!
— Привет, Гош, — тихо, чтобы не слышал наш гость, поприветствовал попугая. — Что, домой уезжаешь от нас?
Поднял взгляд и заглянул в печальные глаза Веты.
— Мандаринка, не плачь…
— Подрруга! Гоша рядом!
Вот вообще не помог, после его слов даже у меня в горле встал неприятный комок. А у Веталины всё-таки потекли слезы.
— Эй, птиц, кажется, я буду скучать, — пробормотал тихо, и обнял Вету, прижимая ее спиной к себе.
— Гоша дома! Чего ругаешься? Гоша дома!
— Вет, а чего профессор твой рано так приехал?
Перевел недовольный взгляд на незнакомого мне в общем-то человека, которого невзлюбил с первого взгляда.
— Я не знаю, сказал, вечером будет, я вещи собирала, поилку, кормушки, тебе позвонила… А потом звонок в дверь, минут через десять после нашего разговора. И он сразу от дверей начал командовать, клетку сам собрал. Хотел уже уехать, торопился, но Гошка орать начал, что его подругу обижают… И Сергей Викторович дал нам время немного поговорить.
Прислонился щекой к рыжей макушке и погладил красные перья.
— Гоша умница.
— Оррел, Гоша орел! — поправил меня наш говорун.
— Георгий, пора домой!
Голос сморчка вторгся в наш разговор и мне захотелось выгнать профессора из дома и не отдавать ему птицу. К черту, он наш!
Но…
Но вместо этого мы посадили Георгия Шестого в небольшую клетку-переноску и наблюдали, как любимого умника уносят из нашего дома.
Как только дверь закрылась, Веталинка, развернувшись в моих руках, разревелась. Мне оставалось только молча гладить ее по спине. Никакие слова сейчас не помогут, да и что тут можно было сказать.
Я за месяц привязался к этому паршивцу так, будто он всю жизнь жил со мной, а Вета с ним прожила четыре месяца. Мне кажется, она и вовсе забыла, что его нужно будет отдавать.
Хотелось пообещать, что мы его вернем, но … Но он вернулся домой, и этот дом не наш.
Два дня Вета ходила сама не своя. Нет, она улыбалась, много работала с лекциями, мы смотрели фильмы и гуляли, разговаривали и даже шутили, но было видно, как она переживает. Смириться с тем, что по утрам никто меня не будит, было сложно. Не слышать цокот когтей по ламинату — непривычно. Никто не кричал, что я вражина, оккупант, захватчик и далее по списку, и Мандаринка была целиком и полностью моя… Вот только той радости, как должно бы, это не приносило. Оказывается, я привык к нашему соперничеству за внимание одной маленькой, но такой родной для нас девчонки.
В воскресенье вечером мы сидели на диване. Точнее, я сидел, а Веталина лежала, удобно устроив голову на моей ноге. В руках она вертела погремушку — из тех, что я покупал для птицы. Нашли ее припрятанной под диванной подушкой.
— Ты знаешь, — заговорила она, — я не хотела к нему привязываться. Знала же, что нужно будет возвращать. Я с ним первое время даже не разговаривала. Он такой важный был. Говорил совсем по-другому. А потом ко мне мои ребята пришли, мы до утра сидели смеялись, и Гоша с нами. Утром он нас всех удивил. Назвал Гришаню другом, как потом выяснили, тот ему пива налил, и вообще стал более… свой, что ли. Через месяц даже шутить научился. Кстати, команде «фас» его научил Серега. Сказав, что с таким охранником мне никто не будет страшен.
— О, да, грозное оружие Гоша, — тихо рассмеялся, вспомнив нашу самую первую встречу. — У меня нога еще неделю болела, между прочим.
— Прости, но я очень испугалась тогда!
— Я тоже, — шепотом, скорчив крайне серьезное лицо, поделился секретом с Ветой, — не каждый день на меня нападают «грабители» в виде девушки-коровы и попугая. Вы сразили меня наповал, в буквальном смысле!
Обнявшись, вспоминали все забавные ситуации с пернатым и тихо смеялись. Именно в этот момент мы отпустили его. В конце концов, он же не умер, просто вернулся к хозяину, оставив нам массу хороших воспоминаний о себе.
Позже, уже засыпая, Вета призналась:
— К тебе я тоже боюсь привязываться, Дим. Очень боюсь. Но знаешь, я сегодня поняла, что даже если ты уйдешь от меня, решив, что такая глупая девчонка тебе не подходит, у меня останутся самые хорошие воспоминания.
Притянув свою Мандаринку ближе, перевернул ее на спину и, приподнявшись на локте, заглянул в глаза той, что свела меня с ума с нашей первой встречи.
— Дурочка маленькая, — поцеловал кончик носа, — я не смогу быть просто твоим приятным прошлым. Ясно тебе?
— Почему? — шёпотом, будто боясь услышать ответ, спросила, положив ладошку на мою щеку.
— Потому что я тебя люблю.
В первый раз в жизни эти слова было так легко говорить. В первый раз мне искренне хотелось их сказать.
— Любишь? — улыбка, еще неуверенная, робкая, приподняла уголки губ моей девочки.
— Люблю. И ты от меня так просто не избавишься…
— Думаешь? — провоцировала меня на откровения.
— Уверен. Ты просто не посмеешь выгнать меня. Ведь я знаю секрет.
— Какой?
— Ты тоже меня любишь!
Счастливый смех Мандаринки пришлось останавливать поцелуем. Накрывая ее подрагивающие губы, я и сам улыбался.
Эпилог
Два месяца спустя
Телефон противно пиликал, и я не понимал — какого черта ему надо в мой выходной?! Господи, ну хоть день, хоть одну субботу я имею право выспаться, обнимая ту, что делает меня счастливым, и не думать о непрекращающейся гонке в течение дня?
Зарывшись головой под одеяло, притянул к себе хрупкую фигурку Веты, и уткнулся носом ей между лопаток — всех в черту, я и пальцем не пошевелю!
Жалко только я не подумал, что, если не возьму трубку сам, ее возьмет Веталинка.
Она затрепыхалась в моих объятиях в попытке вывернуться, но максимум, который я ей позволил, это просто высвободить одну руку и дотянуться до телефона.
— Да… — хриплым, совсем сонным голосом поприветствовала собеседника моя упрямица. — Сергей Викторович, что-то случилось?
Вета рывком приподнялась на постели и с тревогой посмотрела на меня, внимательно слушая, что ей там вещают в ухо. Сергей Викторович … Викторович… Такое знакомое имя, кто ж ты такой, любитель звонить по утрам в субботу?!
Дело в том, что в последнее время на работе мои дни проходили в постоянном общении с людьми. Лица, имена, внешность, должность — все смешалось в голове, а я сейчас еще недостаточно проснулся, чтобы вот так с ходу вспомнить, с кем говорит Веталинка.