Время от времени вы отмахиваетесь от побуждений, и они постепенно меняются. Вы уже не превращаете их в твердую массу, позволяете им оставаться летучими, и в этом состоянии они обычно рассеиваются и исчезают. Вы всё больше освобождаетесь от привычки и впервые за много лет чувствуете, что жить стало легче.
Но однажды вы ни с того ни с сего снова поддаетесь привычке. В момент смятения вы зацикливаетесь на безопасности своих детей, на будущем материальном положении, на отношении к вам соседей или на том, как вы тратите деньги или время в интернете.
Когда я работаю с клиентами, расстающимися с привычками, такое происходит постоянно. Это скорее правило, чем исключение; и я совершенно не расстраиваюсь, когда ко мне приходит старый клиент и говорит: «Я снова это сделал».
Выждите минутку, чтобы усвоить, быть может, самое важное, что вы прочитаете в моей книге. Возврат к привычному поведению – это правило, а не исключение, и он абсолютно ничего не значит. Он свидетельствует лишь о том, что ваше сознание переполнено и очень загружено, – и больше ни о чем.
Я-то не расстраиваюсь, но мои клиенты обычно сгорают от стыда. Они хотят знать, что случилось и почему перемены не закрепились. Они делают вывод, что в их случае исцеление невозможно и этот срыв предсказывает, что ждет их в будущем. Они говорят мне: «Я так и знал, это слишком хорошо, чтобы быть правдой». Или: «Такого просто не бывает, чтобы от привычки можно было так легко избавиться».
Их реакция совершенно понятна, но ошибочна. Из-за существующих в обществе норм и некоторых популярных программ избавления от зависимостей принятый подход к привычкам является слишком категоричным. Он описывается выражением «Со щитом или на щите». Либо ты «в завязке» – либо нет; либо ты вне подозрений – либо у тебя рыло в пуху. Но это лишь одна из возможных позиций, и она не обязательно верна.
Куда более правильная и уж, конечно, более конструктивная позиция – понимание, что возврат к привычке на каком-то этапе не только очень-очень распространен, но и совершенно, то есть абсолютно, ничего не значит.
Припомните, что вам уже известно о низшем мозге. Он подобен механизму и легко попадается на крючок. Он цепляется за мысли и поступки – особенно те, которые вызывают мощный эмоциональный и нейрохимический отклик, – и превращает их в паттерны и условные рефлексы.
Конечно, вы никогда не привязываетесь к какому-то чувству или мысли только из-за низшего мозга. Мозг – это машина, которую создало и питает нечто гораздо более мощное. Я имею в виду духовную энергию, или Вселенский разум, благодаря которому возможны любые переживания вне зависимости от того, чем занимается мозг. Но он, если очень упрощать язык нейробиологии, склонен к воспроизводству паттернов и порождению привычек.
Чем чаще повторяется мысль или поступок, тем прочнее нейронные цепочки, за них отвечающие. Представьте, что вы часто гуляете по лесу. Если вы каждый день проходите по одному и тому же маршруту, то в траве и бурьяне появится тропинка. Со временем она обозначается все яснее, превращается в заметную, любимую дорожку наименьшего сопротивления. Шансы на то, что вы пойдете через лес другим путем, где ноги будут путаться в траве, уменьшаются, а естественное притяжение к проторенной тропинке растет.
В известном смысле подобное происходит и в головном мозге, когда вы снова и снова думаете об одном и том же (особенно когда подпитываете мысли своим вниманием, превращая их в суперклей для нейронных путей) или неоднократно совершаете одни и те же поступки. Вы «протаптываете» нейронные пути у себя в мозге, превращая привычные мысли и поступки в самый легкий, естественный и доступный из них.
Даже если вам удалось почти отделаться от привычки, путь наименьшего сопротивления все еще может сохраняться в мозге и вы невзначай способны вернуться к ней, если у вас нет глубокого понимания возможностей, лежащих за пределами мозга.
У меня бывали клиенты, боровшиеся с привычками по четыре десятка лет. Сорок лет хождения по одной и той же тропинке через лес! Но не важно, говорим ли мы о сорока годах или сорока днях: за одну ночь трава на вытоптанной тропинке не вырастет. Нужно лишь понимать, что в какой-то момент вы снова можете случайно вернуться к заученным мыслям и отрепетированным поступкам.
Даже если у вас наступило глубокое прозрение – и даже если вы уже давно успешно отмахиваетесь от побуждений, или не испытываете их вовсе, или не следуете привычке, – нельзя будет назвать из ряда вон выходящей ситуацию, когда побуждение вдруг нанесет вам удар наугад и вы неожиданно ему подчинитесь.
К счастью, если такое случится, в этом не будет ничего страшного.
От привычки, которая была у Энни, страдали ее руки. Не отдавая себе в этом отчета, она грызла ногти и до крови обкусывала вокруг них кожу. И еще хрустела костяшками и со страшной силой сжимала себе руки – так, что они распухали и болели.
Энни сомневалась, что от такой привычки в принципе можно избавиться, – ведь эти действия совершались без ее сознательного согласия. Она просто ловила себя на том, что грызет ногти, или хрустит костяшками, или сжимает руки, и часто далеко не сразу понимала, что делает.
Чем больше мы говорили о глубинной природе привычек, тем лучше Энни улавливала чувства, сопровождавшие привычные действия, и тем быстрее замечала, что находится в их власти. Я советовала ей стараться останавливаться, как только она заметит побуждение или привычные действия, помнить о том, что природное здоровье сделает свое дело и она будет все раньше и раньше замечать, что терзает себя.
Именно так и случилось. Спустя несколько месяцев Энни уже гораздо реже грызла ногти, почти совсем перестала хрустеть костяшками и сжимать руки. Она была в восторге.
А еще через несколько месяцев мне на электронную почту пришло от нее испуганное письмо. Энни писала, что снова принялась за старое: «Вернулась к исходной точке, как будто вся наша работа пошла прахом».
Что же произошло? Однажды Энни, юрист по профессии, работая над очень важным заключением, начала грызть ногти. Как обычно, она не заметила этого сразу и поняла, что происходит, лишь когда на клавиатуру ноутбука из поврежденной кутикулы капнула кровь.
То ли Энни уже была в подавленном настроении, потому что нервничала из-за работы, то ли на нее так подействовала эта капля крови (а может, дело было в том, что еще совсем недавно она радовалась окончательной победе над привычкой) – как бы там ни было, на свой срыв Энни отреагировала очень бурно. Она решила, что все ее усилия были напрасны, что ей никогда не избавиться от привычки и что она была просто дурой, когда так гордилась собой. Вот так она все восприняла в тот момент.
Прошло несколько дней. Энни сознавала, что снова начала грызть ногти. Но вместо того, чтобы, заметив побуждения, отмахнуться от них, она им подчинялась. «Да что толку?» – думала она. Энни чувствовала себя поверженной. Ей казалось: все происходящее лишь свидетельство ее деградации.
Ясно, что Энни сбилась с пути только из-за того, как среагировала на один-единственный срыв. Она страдала не из-за поступков, а из-за того, какое значение им придавала. Но мучиться было совсем не обязательно.
Когда мы с Энни собрались на «экстренное совещание», как она это назвала, я сказала ей примерно следующее:
«А что, если бы, когда ты работала над своим заключением и на клавиатуру упала капля крови, у тебя возникла какая-то другая мысль? В том, что ты подумала это, а не что-то другое, нет абсолютно ничего плохого. Я совершенно не собираюсь тебя стыдить и даже говорить, что тебе нужно меняться и работать над собой. Я прежде всего хочу, чтобы ты увидела: из-за того, какое значение ты придала этой безобидной капельке крови, поменялась твоя жизнь на несколько недель вперед. Твое отношение к тому первому эпизоду как к важному и значимому сделало его важным и значимым. Если бы ты подумала: “Ой, кажется, я снова грызу ногти!” – и просто остановилась, следующие дни были бы совсем другими. Если бы ты отнеслась к себе с сочувствием и подумала: “Ух ты, должно быть, я совсем расклеилась!” – или проявила к себе снисхождение и подумала: “Я опять грызу ногти, но я точно знаю, что мне сейчас делать!” – все могло бы быть иначе. Может быть, ты остановилась бы, едва заметив, что терзаешь себе руки, и потом смогла бы отмахиваться от других побуждений? Думаю, если бы ты это сделала, то очень быстро вернулась бы туда, где была до того, как на клавиатуру упала капля крови, – к свободе от привычки. Проблемы здесь действительно нет никакой. Большинство людей время от времени возвращаются к привычным мыслям и поступкам. В конце концов, мы люди, а не роботы, мы не абсолютно последовательные и предсказуемые. Ты нечаянно научила себя мучить свои руки – просто за счет того, что проделала это не один раз, – а сейчас ты учишь свой мозг этого не делать. Это процесс. И ты отлично справляешься.
Что-то из сказанного мной нашло в Энни отклик.
Она поняла: единственная проблема в том, как она отреагировала на возврат привычки. В непоследовательности не было совершенно ничего страшного. Ее поступки ничего не говорили ни о ней самой, ни о том, что ее ждет в будущем.
И Энни снова взялась за дело. Она стала изо всех сил стараться отмахнуться от побуждений и очень скоро вернулась туда, где была до того, – к свободе от привычки.
Глава 18. Забудьте о том, что вы, как вам кажется, знаете
Один из моих наставников называл это «проявить глупость», что значит отбросить свое категоричное, оценочное персональное мышление, по крайней мере насколько это возможно, и открыться настоящему моменту. Когда вы «проявляете глупость», у вас голова не забита персональными идеями и вы открываете для себя жизнь такой, какая она есть в действительности.