В своем клубе мы работали редко, оставаясь там все-таки начальством, а не танцующими клоунами, но в отелях на побережье все эмоции туристов были наши.
Когда Матео сказал, что познакомился с русскими девушками и пригласил их на наш маскарад, я даже подумать не мог, кого именно встречу этим вечером.
Я заметил ее – потрясающую красотку, с которой можно было бы провести парочку шикарных ночей, но потом что-то пошло не так.
Ее запах… Он сбил с толку сразу, как только она подошла ко мне. В мире миллиарды ароматов, но этот я слышал только от одного человека. Клубника, ваниль и горькая нотка миндаля принадлежали только ей, и я не мог отделаться от ощущения, что рядом со мной стоит Яна, хотя девушка в откровенном платье совершенно не была на нее похожа, несмотря на то что Цареву я не видел последние десять лет.
Но все в ней кричало о том, что это другой человек. Волосы какого-то черта очень кудрявые, хотя моя Яна всегда ходила с идеально прямыми, и цвет тоже отличался. У той Яны, что я помнил, была красивая родинка у губы, у этой девушки ее точно не было, я рассматривал ее близко и пристально. Характер… Не тот. Царева всегда была в себе уверена на сотню баллов из десяти, тогда как эта красотка смогла раскрепоститься только лишь в танце, и то постоянно переживала за свое чертово платье.
Все в ней кричало о том, что она другой человек, но в то же время я понимал, что эти крики лживы. Она точно была ей. Запах – первое подтверждение. Движения – второе. Дело в том, что в мире не было девушки, кто подходил бы мне в танце лучше Яны. Ни одной. Не существовало той, кто мог бы на уровне инстинктов считывать мои следующие движения и подстраиваться под них. А она могла. Удивительное качество удивительной девушки. Сегодня произошло точно так же. Абсолютно чужие люди, но мы слились в танце так точно, словно репетировали как минимум лет пятнадцать до этого.
И ровно в этот момент я понял, что это она.
На всякий случай, чтобы все-таки не опозориться, я взглянул на местечко над ее локтем во время танца. Маленькое сердечко, которое соединяло нас даже сквозь тысячи километров, все еще красовалось на молочной коже, и я против воли улыбнулся.
Не могло быть встречи эпичнее, чертовы маски и так исказили едва узнаваемые образы, и я не мог дождаться минуты, когда танец закончится и я сорву с нее мешающее украшение.
Мы не могли не победить, потому что наш тандем всегда был впереди всей планеты, но победа – последнее, что волновало меня сейчас, учитывая, что свидание победителям придумывал я буквально прошлой ночью.
Я был просто чертовски рад ее видеть, как мальчишка. Тот самый, восемнадцатилетний, который десять лет назад поцеловал ее на прощание и уехал в аэропорт, чувствуя, как тот самый камешек в груди разрастается с каждой новой ее слезинкой.
Дрожь в пальцах сегодня была до последней секунды, я все еще думал, что могу облажаться и принять другую девушку за нее. В таком случае мне пришлось бы ехать в Россию и находить мою Цареву, потому что ровно в то мгновение я понял, как чертовски соскучился.
Но это была она… И я подхватил ее на руки и обнял так крепко, насколько хватало сил. Мне было даже плевать на то, что нас вполне мог видеть ее жених и я мог в любую секунду получить по морде.
Я так скучал…
Она прижалась ко мне, и я понял, что у нас все хорошо. Ну то есть я в целом побаивался, что десять лет моего отсутствия в ее жизни могут отразиться плохо. Мы совсем не общались, я явно ранил ее отъездом, но все прошло хорошо. Она обняла в ответ, и камень в груди рухнул, больше не доставляя тяжести.
До сих пор обнимаю, не могу расцепить рук уже около трех минут, и радуюсь, что она тоже не спешит от меня отлипать. Яна – это не просто часть моей жизни с трех до восемнадцати лет. Она и есть жизнь.
– Я поверить не могу, – шепчу ей, зарываясь носом в волосы. Горькая нотка миндаля щекочет рецепторы, и я улыбаюсь, как идиот, не веря в происходящее. Удивительно, что мы пересеклись вот так вот. В мире миллион развлечений для туристов и еще больше парней, мечтающих станцевать с такой красоткой, но каким-то чудом именно мы повстречались друг другу именно здесь. Удивительно!
– И я, – говорит она, и я чувствую в ее голосе улыбку.
Приходится отстраниться, чтобы наконец-то взглянуть в ее лицо, потому что я толком не успел сделать этого после снятия масок. Но руками все еще держу за плечи, магнитом тянет.
– Чертовски красивая, – говорю первое, что вертится на языке. Она и правда невероятна. – Влюблюсь сейчас, Царева, тормози меня.
– Я заноза в заднице, вспоминай, – хохочет она и склоняет голову, поправляя упавшие на лоб кудри. – Ну и ты хорош! Андреас, серьезно? С каких пор?
– Местным так проще, – закатываю глаза, – а я привык, восемь лет уже в Испании.
– С ума сойти, – качает она головой, продолжая улыбаться. – Я ожидала от этого отдыха всего, но не этого, честное слово. Даже не знала, что ты живешь тут!
– Мама даже не разболтала? – удивляюсь. Кто-кто, а моя матушка-то точно болтает обо всем без умолку. – Удивительно.
– Да… – она запинается и снова поправляет волосы, – как-то не пришлось к разговору, видимо. Я давно не болтала даже со своей.
– Наслышан, что ты у нас девочка столичная, – улыбаюсь ей, притягивая к себе за плечи, – замуж выходишь, да? Мама рассказывала. Рад за тебя.
Правда, рад. Яна хоть и заноза в заднице, но она одна из лучших людей, которых я когда-либо встречал за все свои двадцать восемь лет. В ней столько света, что она могла бы спокойно заменить солнце, если бы то неожиданно взорвалось и мир погрузился бы во тьму. Ее света хватало, чтобы освещать мою душу долгие годы и начать светить в нее снова сейчас, спустя три минуты после нашей встречи.
– Отменяй радость. – Она улыбается, но весь свет и счастье, что были в ней мгновение назад, растворяются, и теперь в этой улыбке фальши столько, сколько я за все годы в Яне не видел. Какого черта? – Я не невеста больше, я одинокая брошенка, так что сюда я приехала залечивать душевные раны. Ну что-то вроде того.
Она все еще улыбается, но я вижу, как кусает щеку изнутри, и мне внезапно хочется надавать себе по лицу за то, что завел такой разговор. Кретин. Я явно ее расстроил, но сейчас не лучшее время для грусти. Я верну ее настроение и начну прямо сейчас, а потом мы обязательно поболтаем по душам.
– Пошли, – хватаю ее за руку и тяну обратно на танцпол. Мы совершенно нагло свалили оттуда и даже не приняли приз: столик на двоих на берегу моря в нашем с парнями клубе и ночь у бассейна тоже только на двоих. Мы нечасто закрываем клуб на ночь, потому что обычно это идеальное время для того, чтобы заработать немалое количество денег, но именно сегодня решили сделать такой приз победителям, и как же чертовски повезло, что выиграли именно мы. Нет места лучше для разговора по душам, чем бассейн, полумрак, вкусный коктейль и шум моря поблизости. Идеально.
– Мы без масок! – напоминает она, но уже все равно, плевать на них.
Парни отвлекают внимание толпы от нашего побега, устроив батл между парнями и девушками, и выдыхают, когда мы возвращаемся. Николас высказывает мне, что мы сбежали, но я быстро объясняю ему, что встретил подругу детства, которую не видел десять лет, и он смягчается. А Яна просто стоит рядом и не отпускает мою руку, явно не понимая ни черта.
– Сейчас вернемся туда, – киваю я на танцпол, – нам вручат приз, и можем уходить.
Она кивает и снова кусает губы в неуверенности. Меня это сбивает с толку: я никогда в жизни не видел, чтобы она была не уверена в себе. Ни единого раза.
Все проходит быстро: нам снова аплодируют, рассказывают, какое свидание нас ждет, словно это вообще требуется. Его придумал я, а Яна ни черта не понимает на испанском, по лицу видно. Но мы принимаем все это с улыбками и оставляем всех на тусовке, снова сбегая оттуда.
– Стоя-я-я-ять! – слышу женский голос справа, когда мы только отходим на несколько метров от толпы. Девушка в платье один в один как у Яны, только другого цвета.
– Мира! – говорит ей Яна. Видимо, подруга.
– Ты уверена, что готова свалить на всю ночь на свидание? – спрашивает она ее сразу же, кидая на меня парочку недовольных взглядов. Однако охрана у Царевой, как у принцессы, не меньше.
– Мир, познакомься, – улыбается Яна. – Это Андрей. Ну… мой партнер по танцам, помнишь? Я рассказывала.
– А-а-а, – кивает она, приподнимая бровь и глядя на меня свысока, хотя она примерно на голову ниже, – это тот самый козлина, который бросил тебя и…
– Мира! – шикает на нее Яна, и я искренне смеюсь от этого диалога. Меня лет сто уже ничто не веселило так, как тот факт, что в окружении Яны я заработал славу бросившего ее козла. – Просто познакомься с Андреем и не беспокойся за меня, я в порядке, честно.
– М-да? – оглядывает она меня недовольно. – Ну допустим, привет, Андрей. И где же ты был? Дальше не продолжу песню, не катит текст.
Я снова смеюсь, она очень забавная, меня веселит это поведение.
– Приятно познакомиться, – киваю ей и протягиваю руку, – Андрей.
Она не спешит принимать рукопожатие, и тут внезапно в нашу сторону несутся еще три девушки в точно таких же платьях.
– О боже, – страдальчески шепчет Яна, на мгновение закрывая глаза, и я притягиваю ее к себе, обнимая за талию, чтобы хоть немного поддержать.
– Все хорошо? – спрашивают они вразнобой.
– Да, – рычит Яна. – Девочки, по счастливой случайности этот парень оказался моим другом детства и партнером по танцам, Андреем, помните, я рассказывала? Познакомьтесь, и мы пойдем. – Раздражение сквозит в каждой ее клеточке, ей явно неловко за все происходящее, и ее подруги подливают масла в огонь.
– А, тот самый му…
– Аля! – вскрикивает Яна, обрывая подругу на полуслове. – Боже, дурдом, вы не пытались быть хоть чуточку тактичнее, нет? – Она закрывает глаза руками, ей точно неловко, но я надеюсь, она понимает, что я не обижаюсь. Это ведь забавно. И в целом я понимал, что если заработал черный список по всем фронтам, то вряд ли она рассказывала своим друзьям обо мне как о лучшем воспоминании в жизни.