за секс, это неловко.
– Но я уже… – поджимает губы она. А в глазах искрится веселье.
– Ну тогда в следующий раз точно не благодари, – выдыхаю ей в губы и накрываю их поцелуем, затягивая ее на себя и сразу же входя в разгоряченную плоть.
Раз уж эта ночь только наша и все маски давно сброшены, я заберу себе каждую ее минуту, пока не наступило утро и не раскидало нас снова по разные стороны.
Глава 10Яна
Тихонько, насколько это возможно, прокрадываюсь в комнату в четыре утра, снимаю платье, мокрой тряпкой бросая его на пол, и падаю на кровать, укутываясь одеялом.
Пять минут назад Андрей проводил меня до гостиницы, нежно-нежно обнял и отпустил спать. До этого мы полчаса шли по песку, держась за руки после восхитительной ночи у бассейна.
Я в шоке сама от себя, но… Но. Мы договорились с Андреем, что это было нужно нам обоим и никто из нас жалеть о произошедшем не будет. А еще смущаться при встрече и все прочее. Мы взрослые люди и имеем право на удовольствие. Тем более что через две недели я уже улечу обратно домой и нас снова не будет связывать совсем ничего.
Я чертовски устала и хочу спать, но все эмоции, пережитые за день и ночь, не дают мне расслабиться и уснуть. В голову пробираются разные мысли, а на губах цветет улыбка. За последние несколько лет я еще ни разу не чувствовала себя настолько свободной. Это такое необыкновенное чувство, что по коже бегут мурашки от осознания, что я действительно принадлежу себе. И за все свои действия несу ответственность сама. И могу ни перед кем не оправдываться, не бояться осуждения или чего похуже.
Это так необыкновенно…
Все-таки не могу перестать думать о том, что мы натворили с Андреем, мысли и воспоминания о прошедшей ночи лезут в голову без остановки. А как только закрываю глаза – все картинки снова появляются перед глазами, и я чувствую, как рой бабочек взмывает вверх в моем животе, задевая крылышками все внутренние органы.
Мне было очень хорошо. Порой даже слишком. Я забыла, когда получала такое наслаждение, а его нежность… Она буквально сводила с ума. Никогда, без преувеличения никогда я не ощущала столько нежности от мужчины. Сам Андрей десять лет назад такими навыками не обладал, а все, что было у меня после… Лучше не вспоминать.
В этот раз я просто задыхалась от чувственности и не хотела, чтобы это прекращалось. Мне казалось, что я нужна ему. Чертовски сильно и только я. Даже если это было не так, он не давал мне даже усомниться в этом ни на мгновение, а только подогревал такие мысли.
Я словно побывала в раю… И это было так правильно, что я точно не буду корить себя за содеянное.
С этими мыслями и улыбкой на губах засыпаю.
Открываю глаза и сразу же морщусь от очень яркого света. Черт возьми, почему так светло? Пытаюсь спрятаться от яркости, чтобы не ослепнуть, потому что будет довольно обидно потерять зрение на второй день отпуска и даже не посмотреть все красоты Валенсии, но спрятаться совершенно некуда, и я не нахожу ничего лучше, чем нырнуть под одеяло, наплевав даже на дикую жару.
Внезапно осознаю, что я в одних только трусиках и тут же выпрыгиваю из-под одеяла обратно, пытаясь осознать произошедшее.
Какого хрена?
Свет все еще очень слепит, но уже меньше, да и волнует меня это уже далеко не так, как минутой ранее. Почему я в одних трусах и где моя пижама?
События вчерашнего вечера начинают накатывать мягкими волнами, а вот краска захлестнула щеки целым штормом.
Я в своем номере, в своей кровати, слепит меня солнце из-за открытых штор и дверей на террасу, платье уже не лежит у кровати, а, видимо, висит на сушилке благодаря Мире, а пижама все еще в чемодане, потому что в четыре утра ни сил, ни желания ее доставать и надевать у меня просто не было.
Вспомнила.
Все до каждой мелочи.
Присаживаюсь на кровати и закрываю глаза руками. Вот это погуляла. Отличный первый день отпуска, не так ли?
Нет!
У нас, конечно, был договор, что ничего такого не произошло, никакого стеснения и прочее, но вчера я была на эмоциях, на миллионе разных эмоций, а еще на паре бокалов шампанского, которые слегка меня расслабили. А еще Андрей был рядом, и казалось, что ничего страшного и правда не произошло, но в действительности-то…
– Мамочки, – бурчу себе в ладони и едва нахожу силы встать с кровати и поплестись в ванную. Я слышу голоса девочек с террасы, но присоединяться к ним в таком виде я не готова, а мне даже в зеркало не надо заглядывать, чтобы знать, что там все ужасно. Наверняка я похожа на зомби, которому нужно срочно поесть чьих-нибудь мозгов, и я даже не уверена, что горячий душ поможет мне привести себя в порядок.
А еще у меня болят мышцы… Очень болят. Воронцов – чертов кардиотренажер.
Усмехаюсь своей же глупой шутке и встаю под душ. Горячие струи касаются кожи нежным дождем, и я невольно вспоминаю касания Андрея этой ночью.
Нежные, чувственные, на грани сумасшествия.
Такая красивая. Такая чертовски восхитительная.
Ты знаешь, я словно всю жизнь ждал этой встречи.
Идеально мне подходишь, точно как и десять лет назад.
Ни капельки не изменилась, Кареглазка, только краше стала.
Черт.
Второй наш раз был еще острее первого, и наверняка я еще долго не смогу забыть все ощущения, слова и касания этого невозможного мужчины.
Не знаю, как мы будем дальше общаться, но, если при следующей встрече он сделает вид, что мы незнакомы, я совершенно не обижусь. Потому что он уже подарил мне больше, чем кто-либо из мужчин за все мои двадцать семь.
Быстро принимаю душ и выхожу, замотавшись двумя полотенцами (второе уходит на голову). Если я простою еще хоть пару минут под тропическим дождем, то сойду с ума от воспоминаний и, без шуток, получу парочку оргазмов даже без касаний. Все еще слишком ярки и эмоции, и воспоминания, не выходит выкинуть из головы и перестать чувствовать.
Но, когда выхожу из ванной, пытаюсь натянуть маску равнодушия. Ну или легкой загадочности. На самом деле перед подругами мне никогда не удавалось сохранить на лице какую-то невозмутимость, если происходило что-то из ряда вон, а этой ночью, я уверена, произошло как раз что-то такое.
Нахожу всех четырех на террасе. Они тоже в пижамах или полотенцах, как я, и я бросаю взгляд на часы, понимая, что проспала не так долго, как показалось при пробуждении. Вероятно, я отрублюсь вечером без задних ног, потому что по факту поспала всего четыре часа.
– Доброе утро, – говорю им, выходя на террасу. Потягиваюсь, подставляя все еще помятое лицо солнцу Валенсии, и невольно улыбаюсь. Как же хорошо, а…
– Проснулась, спящая красавица? – шутит Катя, глядя на меня с улыбкой.
– Я не настолько долго спала!
– Нет, – говорит Мира непроницаемо, – но достаточно долго для того, чтобы мы умерли от ожидания! Как прошло? Рассказывай! Мы взяли тебе кофе.
Она двигает ко мне небольшую чашку кофе, и я падаю на стул рядом с ней, попадая в плен четырех любопытных пар глаз.
Ох…
Они ведь не оставят меня в покое, да?
Хотя не то чтобы я хотела от них что-то скрыть. Они мои лучшие подруги, и без шуток мы знаем друг о друге буквально все, даже дни менструации и кому какие таблетки помогают от боли. Естественно, я расскажу им о парне.
Сажусь поудобнее, закидываю ногу на ногу, делая вид, что не случилось ничего особенного, отчего-то надеясь, что они передумают вести допрос, но нет. Отпивая глоток кофе и делано спокойным голосом, но с бушующим ураганом в душе отвечаю:
– Мы переспали.
– Ага. Понятно, – спустя мгновение тишины выдает Юля, хотя я по глазам вижу, что им ни черта не понятно.
Катя в ступоре, Юля и Аля в шоке, а Мира… Она жива вообще? Было бы странно умереть именно сейчас, она больше всех жаждала сплетен, я точно знаю!
– Ага, – киваю, продолжая источать сплошное спокойствие, словно меня накачали успокоительным. – Дважды.
Добивать – так сразу, да?
– Какого хрена ты говоришь это так спокойно?! – взрывается Мира, чуть не подскакивая на стуле. Фух. Жива.
– А что мне делать? – удивляюсь, но эмоция быстро перетекает в ухмылку, когда я говорю: – Все эмоции я оставила у бассейна этой ночью.
– Вы трахались у бассейна?! – взрываются девочки, заваливая меня вопросами наперебой. – Всю ночь? Он хорош? Надеюсь, ты получила оргазм? Или три? Как вы вообще пришли к этому? Что дальше? Уже забыла своего придурка? Слава богу, что тебя трахнули, теперь точно сойдет тот прыщ на лбу!
– Ау! – перекрикиваю я их и вдруг хохочу так громко, как того позволяют приличия. Ну или сила моего голоса. Скорее всего. О каких приличиях речь может идти после всего? – Вы серьезно? Я даже ничего не расслышала.
– Просто ответь: у него большой? – спрашивает Мира. И почему я не удивлена?
– Большой, – киваю. – Просто огромный опыт в общении с девушками, поэтому хватит той информации, что я испытала оргазм трижды.
– На три больше, чем за пять совместных лет с Марком, – хихикает Аля, – кажется, три – ноль в пользу Андрея.
– Вы невыносимы, – закатываю глаза.
– Ты нас любишь, – парирует Юля. И это правда. Очень люблю.
– Мы просто надеемся, что у тебя есть и будет все хорошо, куколка, – говорит Катя, посылая мне воздушный поцелуй, а после мы возвращаемся к разговору о нашем выигранном свидании с Андреем, но теперь наконец-то мы говорим не о сексе. Я рассказываю о наших воспоминаниях и о том, в каком красивом месте мы были. А еще о том чертовом комаре и нежности Андрея…
– Романтика, – ахает Аля. Нежная душа.
Киваю. Нет смысла спорить, было очень романтично.
– И… – осторожно начинает Мира, – что у вас дальше?
– Ничего, – пожимаю плечами, – это было нужно нам обоим, и мы договорились, что это было без обязательств и все такое. Дальше мы с вами просто отдыхаем. Какой смысл делать «что-то», если он живет здесь, а нам через пару недель домой?