– Ты ничего не знаешь, – качает она головой и закрывает глаза. – Ты ничего не знаешь!
– Не знаю, – соглашаюсь с ней, – ты права. И я не спорю. Но я знаю, что ты увидела в телефоне. И у меня есть примерно семь тысяч аргументов против тех слов. Возможно, даже чуть больше.
– Нет. – Она качает головой. Снова дышит тяжело, мы на грани ссоры, я осознаю, что хожу по краю, но нам необходимо проговорить это. Если она сама не понимает, то я постараюсь объяснить ей. – Никаких аргументов против, я… он прав.
– Нет.
Я не готов даже слышать эти слова. Сколько же она слышала подобное, раз теперь верит ему на слово…
– Да! Я веду себя как самая настоящая…
– Свободная девушка, – перебиваю ее.
– Что? – Она резко открывает глаза и хмурится.
– Что? Вы же расстались? – Она заторможенно кивает. – Ну что не так тогда? Ты – свободная девушка, которая никому ничего не должна. Которую никто не имеет права контролировать. Осуждать за наряды. Диктовать правила. И главное, оскорблять. Ты – свободна, понимаешь? От любых оков. Ты вольна делать все, что тебе вздумается, будь то прыжок с парашютом или поход на нудистский пляж. Ты сама распоряжаешься своей жизнью, и никто, совершенно никто не должен касаться твоей жизни.
– Андрей… – шепчет она, а потом замолкает. Закрывает снова глаза. Кусает губы. Перебирает пальцами ткань платья на животе… А потом снова начинает говорить. – Если бы я вышла в таком платье в люди, будучи твоей девушкой? Ты бы не говорил так, как сейчас, не правда ли?
– Конечно нет, – киваю ей. – Я бы гордился тем, что такая красотка моя.
– Что… Ты врешь.
– Какой смысл? Ты же уже моя. Ну в нашем представлении. Какой смысл мне закатывать истерики и что-то там тебе диктовать? Во-первых, кто я такой, чтобы рассказывать тебе, как одеваться? Начнем с этого. А во‑вторых, я сиял бы ярче начищенной монеты, зная, что о тебя все ломают глаза, а ты все равно только моя. Понимаешь?
– А ревность? – хмурится. – Никакой?
– Я ревнивый, – признаюсь. – Но как это изменяется от длины юбки? Это чушь, Кареглазка. Просто человек либо адекватно мыслит, либо он сразу идиот, понимаешь? Самая скромная может изменить сотню раз, а на первый взгляд развратная может быть самой верной девушкой на планете. Не так это работает, блин! Вырез на платье ни черта не решает.
– Я приеду домой и пожму твоей маме руку, – усмехается она грустно, а я наклоняюсь и целую ее в нос. Мы больше не ссоримся. Хорошо. – Но…
– Посмей только сказать сейчас, что он в чем-то еще был прав, я тебя покусаю, – рычу на нее.
– Я не знаю, – выдыхает. – Не знаю. На самом деле я очень давно в этом жила, и мне тяжело выкинуть все из головы и просто вдруг по щелчку пальцев поверить в новую жизнь. Просто… как-то отозвалось внутри меня то, что он говорил о… – Она переводит дыхание и чуть не плачет снова. Черт… – Ну он сказал, что я шлю…
– Понял, не произноси. – Кулаки сжимаются. Я его ненавижу.
– Ну так вот. Потому что наверняка я тут уже с кем-то переспала. И несмотря на то что я повода никогда не давала, я ведь на самом деле уже и… Мне стало так противно от самой себя. Еще и то, что мы договорились просто спать все время моего отпуска… Черт. Прости. Тебе неприятно, наверное, все это слышать.
– Боже, крошка, – качаю головой. Насколько сильно промыты ее мозги? Почему она постоянно извиняется за свои чувства? – Неприятно мне только то, что ты на себя наговариваешь. Никто в мире не достоин таких слов. Никто вообще. Абсолютно. Ничто не должно влиять на тебя так, чтобы ты была такого мнения о себе, ты понимаешь?
– Ну а в чем я не права, Андрюш?
– Во всем, Кареглазка. Какого черта вообще? Ты считаешь свою подругу Миру шлю… ну. Вот этим словом.
– Чего? – удивляется она. – Нет, конечно, ты что!
– Ну, если судить по-твоему, – пожимаю я плечами. – Она вчера переспала с Матео.
– Она что сделала?! Когда? И не сказала!
– Ага, – киваю с улыбкой. – После конкурса. Они заболтались, ну и… Я не в курсе подробностей, просто знаю сам факт. Он спрашивал, может ли к ней подкатить. Понравилась. Возвращаясь к вопросу. Они не были знакомы, виделись пару раз. Ты считаешь свою подругу…
– Нет! Господи, нет, конечно, это же… Она взрослый и свободный человек, имеет право.
– Вот теперь скажи себе то же самое, пожалуйста, – улыбаюсь ей и падаю на песок рядом. Ищу ее руку и переплетаю наши пальцы. – И давай смотреть на звезды, в конце концов, нам надо исполнить твое заветное желание.
Глава 15Яна
Я очень-очень давно перестала видеть сны, а сегодня мне снится особенно яркий. Это все ночь под звездами с Андреем наложила такой отпечаток, наверное… Мы много разговаривали и долго смотрели на ночное небо. После обсуждения насущных проблем он начал рассказывать мне про созвездия, и я окончательно расслабилась. На время…
Не решаются так просто такие проблемы, и я отдаю себе отчет в том, что со мной происходит именно она: проблема. Ее нужно решать у специалиста, и, наверное, по приезде в Москву я все-таки обращусь к психологу, если местный доктор Андрюша не поможет мне за оставшиеся двенадцать дней.
В наших отношениях мы ни к чему не пришли, кроме того, что ни о каких телесных контактах, конечно, речи больше идти не может. Точнее… Ну мы не обсуждали это, просто молча оба поняли, и когда он проводил меня до отеля, то поцеловал только в макушку. Я бесконечно благодарна ему за понимание и думаю, что он не особо расстроился. С его-то внешностью и легким отношением к жизни найти девушку для удовлетворения потребностей обоих ему не составит труда, я уверена.
Засыпала я вновь с тяжелым сердцем, но Андрей словно поселился у меня в мыслях, поэтому раскрасил мою тяжесть красивым ярким сном, из которого меня наглыми лапами вырывает будильник…
Боже. Я не вставала в шесть утра на пробежку всего пару дней, а уже кажется, что забыла, как это делается. Но такое утро – мой личный психолог, или, правильнее сказать, просто способ не поехать крышей окончательно. Я бы с удовольствием отказалась от этих пробежек и давала бы себе высыпаться, но этого точно не случится, пока я не буду чувствовать себя абсолютно нормальным и психологически здоровым человеком.
И вчерашняя ситуация подкосила меня гораздо сильнее, чем могло бы показаться, потому что даже в споре с самой собой я проигрываю. Встаю с кровати через силу, потому что спала всего пару часов, иду в ванную, надеваю топ и шорты, стараясь делать все очень тихо, чтобы не разбудить Миру, хотя на самом деле эту тихушницу разбудить очень хочется! Как она вообще могла молчать, а…
Выхожу из номера, по пути зеваю раз, наверное, пятнадцать, но все равно уговариваю свои ноги двигаться в сторону пляжа, потому что мне очень нужно проветрить мозги. По песку будет бегать еще сложнее, и, кажется, это суперидеальный вариант для меня сейчас!
Вода таким ранним утром заметно прохладнее, или это так кажется, потому что я все еще сонная, но пару шагов по кромке моря помогают взбодриться! Мне вообще очень нравится тот факт, что могу тут ходить без обуви, по крайней мере в периметре отеля и пляжа.
Сегодня у нас по плану шопинг в городе, поэтому нужно провести пробежку так, чтобы осталось еще немного сил на длинный и насыщенный день, так что я быстро разминаюсь, замечая, что в такую рань в Валенсии не сплю только я, и начинаю бежать по влажному песку у самого края воды, еще раз грустно отмечая тот факт, что слова Марка действуют на меня настолько сильно, что даже в этом раю на Земле мне приходится встать в такие ненавистные шесть утра…
Но бегать в Валенсии очень приятно, поэтому это даже немного поднимает мне настроение. Я, к счастью, никого не встречаю во время пробежки, а после нее прямо в топе и шортах захожу в море и минут пятнадцать плаваю и ныряю, заканчивая так свою небольшую тренировку.
Возвращаюсь в номер я уже ближе к восьми, даже не заметила, как отсутствовала два часа. Мира все еще спит, а я застываю прямо на пороге, потому что на моей кровати лежит букет. Откуда?
И букет совершенно необычный. Это не какие-то там надоевшие лично мне розы, потому что Марк на какие-то праздники если и покупал цветы, то дарил только их. Это огромное соцветие каких-то, наверное, местных цветов!
Аромат в комнате от него невероятный, я подхожу к кровати и сажусь рядом, чтобы рассмотреть. Боже… Это очень красиво! Он настолько яркий, что мне хочется улыбаться, а еще я открываю рот от удивления, когда замечаю среди цветов… гранат! Боже! Это настоящий гранат! Веточки с цветками и уже небольшими гранатами красиво дополняют композицию, и это кажется таким волшебным…
Я рассматриваю букет очень долго, потому что просто не могу насмотреться, и в целом мне не приходится думать, от кого он! Единственное, о чем я думаю: каким вообще образом он умудрился их сюда притащить…
И улыбаюсь. Так широко, что даже немного болят щеки, но иначе просто не выходит. Как он умудрился? И зачем ему это нужно?
Второй вопрос, кстати, звучит в целом очень часто в моей голове. Ну правда, зачем? У меня в голове столько тараканов, что гораздо проще идти в противоположную сторону от них, а не пытаться сражаться. А особенно учитывая тот факт, что совсем скоро мы разъедемся. Неужели ему хочется портить две недели жизни… мной. Звучит ужасно, но ведь оно так и есть. Я отдаю себе отчет в том, что с моими сложностями справиться непросто, понимаю, что я совсем не предел мечтаний для мужчин. Кому нужна та, у которой покалеченная душа и совершенно нет веры в человечество? Особенно в мужскую ее половину.
– Доброе утро, – слышу за спиной сонный голос Миры и разворачиваюсь, чтобы посмотреть в глаза этой предательнице. Все еще не могу поверить в то, что она на самом деле переспала с Матео и умолчала об этом! Как она могла вообще? С меня, значит, чуть ли не все подробности требовала, а сама…
– Ага, – фыркаю на нее. – Доброе!
– Ты чего такая бодрая так рано? – зевает она. – И почему тут цветы? И почему ты фыркаешь? И… что вообще происходит?