Мы оба переходим на повышенные тона, идущие мимо люди на нас оборачиваются, мы зачем-то злимся друг на друга и пытаемся задеть побольнее каждой новой репликой. Это похоже на какое-то абсолютное сумасшествие.
– А зачем было усложнять?! Иногда уехать и все бросить – лучшее решение! Тебе ли не знать, – плююсь ядом, зачем-то напоминая ему то прошлое, что мы уже давно отпустили и забыли.
– То есть это месть была, да? – улыбается он болезненно. Боже, идиот, как ты мог вообще такое подумать?! – Серьезно, Яна? Спустя столько лет решила отомстить?
– Не неси чепуху! – злюсь еще сильнее, не замечая, как делаю пару шагов к нему. – Я не говорила этого!
– Но тем не менее уехала! И заблокировала, чтобы что? Зачем?
– Чтобы забыть тебя было легче, неужели ты не понимаешь?!
Мне кажется, мы говорим на разных языках и трактуем смысл выражений совершенно не так, какой закладывали в них изначально. Нутром чувствую…
– Забыть? То есть вот так ты провела эти две недели, да? Что сразу после отъезда у тебя появилось желание забыть?
– Боже, Воронцов! – кричу на него и в беспомощности взмахиваю руками. – Порой ты бываешь непроходимым тупицей!
– Так объясни мне, тупому, что все это означает, потому что я ни черта не понимаю! Я влюбился в тебя, как придурок последний, но все, что я заслужил, – это свалить от меня не попрощавшись, заблокировать и не радоваться встрече, да? Я, конечно, не думаю, что я идеальный парень, но мне казалось, что нам было хорошо вместе.
Влюбился… Он сказал, что влюбился в меня…
Боже. Господи. Это все еще сложнее, чем мне казалось изначально.
Я так искренне верила в то, что эти две недели будут для него просто хорошим воспоминанием или чем-то около того, но сейчас, видя всю боль в его глазах и отчаяние в словах, до меня доходит, что я не только себе сердце разбила, а еще и ему. И тут уже вопрос: кому я сделала хуже?
Но ведь это все до сих пор очень сложно, разве нет? Я ведь рассуждала уже о том, почему у нас ничего не выйдет… Помимо ситуации с местом проживания есть еще и проблема во мне: я банально не готова к новым отношениям просто потому, что вообще не оправилась от старых. И я знаю, что быть с Андреем – это совершенно другое, но… Но просто все это очень сложно, вот и все. Черт…
– Ну что ты молчишь, а? – спрашивает он вдруг тихо и почти беспомощно. Даже рука с букетом цветов вниз опускается, словно у него совсем-совсем не осталось сил.
И у меня не осталось. И я, честно сказать, вообще не понимаю, что мы делаем сейчас вместо того, чтобы радоваться встрече.
Это все эмоции. Просто глупые эмоции, скопившиеся за месяц.
– Почему мы ругаемся? – спрашиваю у него так же тихо, чувствуя, что глаза наполняются слезами. Все. Сдалась.
– Я не знаю, – признается он.
Делает шаг. Второй. И я еще два к нему навстречу. Через секунду чувствую, как крепко он прижимает меня к себе, гладит по голове и целует в макушку, а я дышу его запахом и совсем не могу надышаться.
– Ну все. Тише, маленькая, тише. Я рядом теперь. Все хорошо.
И мне так сильно хочется ему верить…
Глава 5Андрей
Егор Крид – «Берегу»
С объятиями уходит вся тревога, которая не покидала меня с того самого момента, как я решил рвануть в Москву к Яне. Меня трясло, как от удара током, а сейчас, когда я прижимаю Кареглазку к себе, целую в макушку и не могу надышаться ею, – мне спокойно. И тихо-тихо. Словно даже вся Москва замолкает ради нашего особенного момента.
А я почти уверен, что он особенный. Наша встреча прошла немного не так, как я ожидал, противоречивые эмоции взяли верх, и мы просто выплеснули все друг другу в лицо. И к лучшему. Расставили все точки над «ё» на берегу и после сможем спокойно обо всем говорить, уже выпустив пар.
Не знаю, что будет дальше, но пока хорошо и даже слишком. Яна в моих руках ощущается чертовски правильно, так, словно мы были созданы для того, чтобы вот так обниматься, совпадая до мурашек идеально.
Совсем не хочется отрываться друг от друга, но нам для начала надо очень много обсудить. А потом, я надеюсь, мы сможем обниматься хоть до самой глубокой старости, пока физически сможем это делать. У меня в голове долгоиграющие планы, да. Но ради Яны я готов все бросить и, что уж там, уже все бросил. Поэтому на меньшее рассчитывать я даже не хочу. Мы точно созданы друг для друга, я знаю. Осталось в этом убедить саму Яну.
– Девочки, – обращаюсь к подругам Яны. Они все стоят рядом, Мира держит букет, который я всучил ей за секунду до объятий, – отпустите эту красавицу сегодня со мной?
– С тобой хоть на край света, – хихикают в один голос. Хорошее начало. Доверяют, это радует. Значит, и сама Яна доверяет тоже.
Нам приходится оторваться друг от друга, Мирослава возвращает мне цветы, девчонки обнимаются, прощаясь, и мы наконец-то остаемся вдвоем.
– Это тебе, – протягиваю ей букет, – надеюсь, тут все цветы тебе нравятся, но, если у тебя нет любви не только к розам, ты скажи сразу, в следующий раз я подготовлюсь лучше.
– Ты запомнил, что я не люблю розы? – пораженно шепчет Яна, поднимая на меня глаза. Обнимает букет двумя руками и зарывается в него носом. Кажется, ей нравится…
– Конечно, – хмурюсь, – как можно было не запомнить? Это важно, вообще-то я не хочу дарить тебе то, что не нравится.
– Андрюш, – говорит она негромко, а у меня от того, как она произносит мое имя в такой мягкой форме, буквально волоски на теле дыбом встают. Как она шептала это на пике блаженства… Кажется, я в мире ничего красивее не видел и не слышал. Никакие восхитительные звездопады, города с высоты птичьего полета, моря и океаны не сравнятся с ней.
– Погуляем? Или поужинаем? Проголодалась?
– Да, немного. Только… может, чуть ближе к центру переместимся? Прогуляемся как раз, я просто не очень хочу в этом парке…
Она как-то странно это говорит и сразу же оглядывается, смотрит по сторонам.
– Конечно, куда захочешь. Все хорошо?
– Все в порядке! – уверяет она меня. – Просто часто тут гуляю, хочу в другое место.
– Ладно.
Она прижимает к себе букет, а я прижимаю к себе ее. Не могу иначе, обнимаю за талию сразу, как делаем первый шаг, отходя от фитнес-клуба. Хочется вообще на руки подхватить и, точно как тогда по пляжу, ее на руках нести, но вряд ли она захочет настолько сильно привлекать внимание здесь.
Сначала мы идем молча, наверное, оба привыкаем к мысли о том, что мы действительно снова рядом. Несмотря на то что поездку я планировал давно, все равно встреча кажется чем-то нереальным. Как будто я долго-долго о чем-то мечтал и наконец-то эта мечта сбылась, а теперь все происходящее кажется сном… Яна часто зарывается носом в цветы и вдыхает аромат, мне льстит, конечно, что ей приятно, но цветы – такая мелочь, если честно. Хоть каждый день готов дарить, только пусть вот так улыбается.
Но между нами все еще много недосказанностей, в той ссоре мы вылили все эмоции, но, по сути, совсем ничего не обсудили. Я тащу ее в ресторан, потому что она уже точно проголодалась за прогулку, а я не собираюсь свою девушку морить голодом.
Вечер поздний, но тут практически полная посадка, место точно хорошее. Надо сразу понять, потому что в плохое Яну я вести не хочу. Я в целом просто хочу, чтобы у нас все было хорошо. Не бывает идеально сразу, я знаю, но я хочу! Почему нет? Ни у кого не бывает, а у нас будет.
Спустя пару минут в ресторане мы понимаем, что тут кто-то что-то празднует, еще через пару минут узнаем, что тут отмечает целая хоккейная команда. Шумная команда.
– Если хочешь, найдем другое место, – предлагаю ей. Тут и песни под гитару, и смех громкий, вдруг ей некомфортно.
– Не надо. Тут здорово, да и они вроде милые.
– Хорошо, – усмехаюсь. Милыми их, конечно, не назвать, но допустим.
Пока ждем свои блюда, подпеваем той самой шумной компании. Удивительно, они не пьют, поэтому этот факт меня расслабляет тоже. И если Яне комфортно, то мне не за что переживать.
– Ну, теперь поговорим? – спрашиваю, надеясь, что этот разговор не приведет к новой ссоре. Очень надеюсь…
– Давай, – вздыхает она. – Кто начнет?
– Давай я. Я просто не могу без тебя жить. Вот так бывает, представляешь? Жил себе жил, казалось, все хорошо, а потом ты приехала, и я понял, что все эти годы существовал без половины сердца. Я правда влюбился, и не говори мне, что слишком быстро: мы ведь знакомы всю жизнь, тем более я втрескался в тебя, еще будучи подростком… Я очень хотел поговорить с тобой перед твоим отъездом. Думал, что мы можем что-то придумать, чтобы попробовать дать нам шанс, но ты…
– Шанса не дала, – заканчивает она за меня тихо.
Киваю:
– Да. Я не буду пытаться быть джентльменом сейчас: я просто чуть не сдох, когда понял, что ты уехала и сожгла все мосты. Буквально. Даже немного возненавидел тебя. Секунд на шесть. Пять с половиной.
– И поэтому решился приехать?
– Да, – киваю. – Я думал, что смогу отпустить, но становилось только хуже. Честно признаться, я даже не знал, что умею так сильно по человеку страдать. Если что, мои эмоции никак на твое решение влиять не должны, я просто делюсь всем, что на душе. Мне кажется, ты должна знать. – Она краснеет и кивает, а я продолжаю: – В общем, долго думал, а потом понял, что ничего не изменить уже в моей душе и мне надо быть рядом с тобой. Долго разбирались с работой, дом решил не продавать, пусть будет, собрал вещи самые важные, ну и… вот. Я здесь.
За секунду на ее лице пролетает сотня разных эмоций, от смущения до смятения, от непонимания до осознания. Брови поднимаются, Яна приоткрывает рот, а потом хмурится. Выглядит умилительно, честное слово.
– Стоп, – говорит она, в тон к слову опуская на стол ладонь. – Ты сказал, что решил не продавать дом? Зачем его было вообще продавать?
– Ну, если я теперь живу в Москве, зачем мне дом в Валенсии? Но я решил, что вдруг я или, еще лучше, мы вместе как-нибудь туда приедем, то здорово будет не таскаться по гостиницам.