– А что, есть предложение? – спросил опять кто-то из девчонок.
И он аккуратно достает маленький прозрачный пакетик, с несколькими таблетками внутри. Пара секунд и снова убирает внутрь пиджака.
– Стоящая вещь. Вставляет только так!
– Глеб, это наркотик?
– Нет, что ты, милая, это билет в рай, – и улыбнулся одной из девчонок.
– Глеб, ну правда, что это? – уже спросила Инна.
Саша же только сильнее сжал ее коленку, давая понять, что в этот разговор лучше не встревать. А может, он так скрывал свое волнение, ведь то, что это наркотик, он не сомневался. А наркотики, даже для такого столичного обеспеченного мажора, под запретом.
– Инна, это даже лучше, чем то, что ты пробовала. Это чистейший экстаз. Улетаешь в момент, – и смотрит на нее таким выжидательным оскалом, от которого у другой девушки бы поселился страх, но не у Инны.
– Ты это пробовала? – удивился Саша.
– Ну а что такого, это же не героин… Ну полчасика покайфуешь вместо пару коктейлей. Какая разница? Зато так хорошо и приятно, и весело. И мир, как будто светлее и чище становится. Но в то же время такой яркий и контрастный. Попробуешь? – осторожно спросила Инна вместе с той милой мордашкой, от которой Сашу уносит в другое измерение.
– Не стесняйся, Саш. Здесь все свои, – опять этот оскал и Глеб вручает одну таблетку Инне, – ну что? Готов?
– Саша, давай вместе? – мило обращается Инна.
Всю жизнь родители говорили Саше, что есть черное и белое. Хорошо учиться – это белое, помочь отцу – белое, нарушать правила дорожного движения – черное, драться – черное. Чуть позже Саша понял, что так мыслить слишком однобоко. Мы же не в произведении эпохи классицизма живем. Черный и белый – это всего лишь цвета, при смешивании которых получается серый. Вот подрался он с соседским мальчишкой, потому что тот дразнился и обзывался. Программа в голове говорит, что это черное, драться – плохо. А если за дело, если тебе обидно, если этот соседский мальчишка гавнюк последний (был бы Саша постарше в тот момент, уместнее было бы сказать гондон последний)? И вот тут программа дает сбой. Можно, конечно, сказать, что в любой ситуации надо договариваться, что не всегда махать кулаками – это выход. Но сути это не меняет: мальчишка гавнюк, он задирается, за что и получил. Или всю свою жизнь тебе говорили, что важно быть честным и говорить правду. А что если известная тебе правда может разрушить жизнь близкого тебе человека, разбить ему сердце? Как быть? Нет и не может быть четкого разделения между плохим и хорошим, белым и черным. У любого поступка, у любого действия, даже у любой мысли есть свои цвета и оттенки. В любом случае, судить о том, как хорошо или как плохо поступил человек, было бы просто лицемерием. Но единственное, что для себя определил Саша, как черное – это убийство и наркотики. А еще мартини. Пожалуй, последнее – это худшее из грехов.
– Хорошо, – тихо произнес Саша, потому что в этот момент его уже выстроенная программа дала не просто сбой, а вывела ошибку BSOD (Прим автора: синий экран смерти, он появляется, когда проблема настолько серьезна, что работа Windows полностью останавливается).
Маленькая белая таблетка, будто какое-то лекарство, жалко нет алюминиевого блистера, чтобы посмотреть срок годности. Таблетка, язык, глоток. И по венам начинает течь не кровь, а лава из только что извергающегося вулкана, предсказать который никто не успел. И все, что выросло, все что построено, все что любо и дорого – все остается лишь горсткой пепла от ее потоков: горячих, тягучих, дьявольски красивых. Это лава отражалась в когда-то зеленых глазах, которые с каждой секундой исчезали из-за увеличивающихся зрачков, что сделала его глаза абсолютно черными.
Тук-тук – стучит сердце, под бит музыки, которая становилась громче. Она звучала повсюду, в каждой клетке тела, в каждом вздохе и взмахе ресниц.
Тук-тук-тук – стучит сердце, под крутящиеся софиты, что Саша чувствовал себя стробоскопом.
Тук-тук-тук-тук – стучит сердце, заглушая все мысли.
Любое прикосновение ощущается сильнее, любой звук – громче, любой жест – навязчивей, любая мысль – дерьмовая. Потому что мыслей нет. Есть только он и этот момент.
Просыпается Саша уже в своей квартире, на своей кровати, где еще мирно и тихо спит та, ради которой он разрушил все, что строил в своей голове годами. Всего лишь одной кнопкой delete.
Он помнит, как дико и напористо они целовались у стены в клубе, где туда и обратно проходили такие же обезумевшие люди. Дико и по-животному, перекрикивая своими стонами гул. Как раздевал ее на пороге своей квартиры, как безжалостно разорвал ее белье, которое до сих пор валяется где-то в коридоре. Как нагнул ее прям там в прихожей и оттрахал, как помешанный безумец. Как срывало крышу, какая она влажная для него и как стонала, от жесткого и властного проникновения, от твердых и уверенных движений его рук, от пошлых шлепков биения их тел. Его наваждение, его страсть, его боль. Теперь его.
Прим. автора: Согласно Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах" от 08.01.1998 N 3-ФЗ продажа и оборот наркотических средств, психотропных веществ запрещены.
Глава 22
Звонок в дверь заставил Ярского отвлечься от работы и открыть дверь, в которую уже не звонили, а настойчиво стучали.
– Собирайся! – безапелляционно заявил Рома.
– Зачем? Мне и дома неплохо… – с неохотой ответил Саша, но впустил друга.
– А будет еще лучше. Давай, давай, Сань. Девочки ждать не будут, – подгоняет Рома.
– Какие еще нахрен девочки?
– Хорошенькие такие, милые. Блондинка и рыженькая.
– Не люблю блондинок…
– Хорошо, возьмешь рыженькую! Такси внизу, Сань.
– Ром, давай без меня. Настроения нет…– и опять утыкается в свой Мас, как бы говоря, что разговор закончен, но видно забыл, что это Рома, его лучший друг, который просто так от него ну просто не может отстать – в беде друга нельзя оставлять!
– Тогда мы к тебе поднимаемся, – и разворачивается, чтобы уйти.
– Разбежался! Я в прошлый раз после тебя все постельное белье выкинул. Оставил, называется, другу ключи, пока меня не было.
– Сань, – уже серьезнее произнес Рома, – я не знаю, что у тебя произошло с этой Полиной, но по твоему виду скажу, что ничего хорошего. Не дала, да? – уже в шутку спросил Рома. – Тогда быстро член в трусы, ноги в брюки и вперед покорять вершины. Ну или вершинку, – ухмыляется Рома.
– Куда хоть едем? – через пару минут спросил Саша, направляясь в гардеробную.
– Ольшанский новый клуб открыл. Вход пока по спец-пропускам. Тестирует там что-то, – рассказывает Рома, пока ожидает в коридоре своего друга.
– Бл*ть, опять клуб. За*бался, честно говоря.
– Не парься, там все круто, на днях заезжал, правда днем. Не понравится, уедешь. Рыженькую только мне оставь.
– Я не люблю блондинок! – чуть громче ответил Саша, голос которого приглушается прикрытой дверью гардеробной.
Ни одна тусовка не обходится без Ромы. И если Саша не любитель всего этого пафоса, шума и цветомузыки, то Рома, как душа любой компании, найдет себе уютное место везде.
– Ты правда издательство купить хочешь? – затронул рабочую тему Рома.
– Еще думаю. Хотелось бы.
– Ты только недавно отшлейфовал поставки нефтегруза. У нас куча денег на это ушло. Боюсь, с покупкой холдинга надо повременить, – продолжает Роман, который по совместительству финансовый директор в компании.
– Я знаю. Думал часть своих вложить, – отвечает Саша, уже выходя к Роме. – Хорошее предложение. А таким ценным продуктом не разбрасываются. У нас как? Экономикой рулит не правительство, а СМИ, пятая власть, чтоб ее…– отшутился Саша.
– А как же покупка и открытие бара? Кто мне лет 5 назад говорил, что каждый уважающий себя мажор обязан открыть бухаловку? – засмеялся Рома.
– Подождет твоя бухаловка, – в ответ рассмеялся Саша, – тебе девок цеплять негде?
– Ну то чужая бухаловка, а то лучшего друга. Чуешь разницу?
– А то, надеешься на бесплатный виски? Х*р тебе, – все еще улыбаясь говорит Саша; его этот словесный пинг-понг очень забавляет, впрочем, как и Рому.
– Х*р тебе! Бесплатный виски и много рыженьких. Ты же знаешь, я слаб на рыжих женщин. Ведьмочки такие, – закрыл глаза и улыбнулся Рома. – Так что блондинка все-таки сегодня твоя, – закончил этот диалог Рома, когда они уже подошли к такси, в котором их и правда ожидали две девушки: рыженькая и блондинка.
Вечер пятницы – время тусовок, громких клубов, пьяных баров и интимных разговоров. До нового клуба, который открывал Ольшанский, они добрались быстро: хорошо все-таки жить в центре. Он и правда оказался не похож на клубы, которыми набита вся Москва. Этот довольно тихий, уютный, с танцполом на нижнем ярусе. Очевидно, там музыка играет громче, но хорошая шумоизоляция позволяет общаться не повышая голоса вне стен танцплощадки. Сам бар не видно, скорее всего он тоже на нижнем ярусе. Саша все-таки делает себе пометку в голове спуститься вниз и посмотреть, как все здесь устроено: даже мужчины не лишены здорового любопытства. ВИП-комната, куда они зашли, имела большие панорамные окна, что позволяло следить за тем, что происходит на танцполе. Если и кухня с выпивкой здесь окажется сносной, то Саша со спокойной душой может поставить оценку “пять” и остаться здесь на какое-то время.
– Для вечера по пропускам здесь довольно много народа, – скептически произнес Саша, обводя взглядом танцпол, где и заметил круглый бар со множеством бутылок.
– Сань, еще чуть-чуть, и я подумаю, что ты хочешь записать себя в отшельники. Расслабься, друг, – уже серьезнее произнес Рома. – Девочки, что будем заказывать? – обратился он уже к лучшей половине человечества.
Пока Рома изучал меню, блондинка, к величайшему сожалению, садится рядом с Сашей. Как и парни, девушки тоже распределяют, кто кому достанется. В этот раз вышло несовпадение. Хотя по настроению Саши, это несовпадение вышло бы по-любому.