В гостиную Дома литераторов входит видный литературный деятель. В руке у него газета «Вечерняя Москва».
– Смотри,- говорит он, обращаясь к Светлову,- хороший был актер Володин, а умер как-то незаметно, в «Вечерке».
– Стоит ли тебе волноваться,- ответил Светлов,- ты-то умрешь по крайней мере в «Известиях».
На колоннах переделкинского Дома творчества прилепились два ласточкиных гнезда.
Я застал Михаила Светлова за очень странным занятием. Добрый человек замахивался палкой на… птицу.
– Черт знает, что тут делается,- показал он на гнезда.- Они начали строиться одновременно. Но видишь- одно почти закончено, а другое, как наш жилкооператив, застряло где-то на фундаменте.
– Выходит, что ласточки как люди,- сказал я,- одна труженица, а другая лодырь.
– Не-не-не!-перебил Светлов.- Все наоборот. Та, которую ты определил в лодыри, летает куда-то, приносит в клювике глину и не покладая крыл лепит и лепит свой домик. Но только она отправляется за стройматериалом, как вторая отдирает еще влажный комочек глины и приклеивает к своему гнезду. И получается, что труженица никак не может построить дом, а у тунеядки стройка идет полным ходом.
Вот я и сижу здесь на страже интересов трудящихся, отгоняя воровку палкой. А ты говоришь, что ласточки похожи на людей. Разве люди могут себе позволить такую пакость?
Для поколенья, не для населенья,
Как золото, минуты собирай,
И полновесный рубль стихотворенья
На гривенники ты не разменяй.
М. Светлов, («Бессмертие», 1957)
Об одном преуспевающем поэте, который когда-то хорошо начинал, а потом, в погоне за славой и деньгами, стал невзыскательным к себе, Светлов сказал:
– Он начинал как рубль – все-таки солидная монета,- потом разменялся на гривенники. Боюсь, дело кончится тем, что за него и гроша не дадут.
Впоследствии Михаил Аркадьевич написал сказку о человеке с фамилией Рубль.
Мы сидели на балконе пятнадцатого этажа гостиницы «Москва».
Светлов фантазировал.
– Вообрази,- сказал он,- отсюда, с пятнадцатого этажа, на тротуар падает человек. Подбегает милиционер Р1 видит: лежит пиджак и десять гривенников. Упавшего человека нет. Но в пиджаке находят паспорт. Выясняется, что фамилия его владельца – Рубль. Рубль разбился на гривенники.
Начинается новый рассказ. О судьбах гривенников,
О каждом гривеннике отдельно.
У каждого своя судьба.
Один захотел послушать курских соловьев. Билет в Курск стоит дороже гривенника. Пришлось добираться пешком. В Курске опять неприятности. Без командировочного не дают номера в гостинице. Заночевал на улице. Кто-то подобрал его и разменял в трамвае на копейки. Начались новые судьбы. Судьбы копеек.
Второй гривенник стал большим начальником. Допустим, секретарем Союза писателей. Нелегкая задача для гривенника. Но он справляется. Как? Да еще как! Теперь он выглядит важнее рубля.
Третий пошел работать шофером такси. Он начал размножаться. Повернул ручку счетчика – выскочил гривенник. Довез пассажира – получил на чай гривенник…
И так о каждом…
Сказка осталась незаконченной.
Поэт Сергей Орлов подарил Светлову свою книгу
«Колесо».
– Старик,- сказал Светлов,- еще три колеса – и… машина!
Светлов не любил актера С. и решительно избегал общения с ним. Тот, добиваясь расположения Светлова, как-то сказал:
– Я могу представить справку, что я не подлец.
– Если бы у меня была такая справка,- ответил Светлов, – я был бы подлецом.
За столиком сидели студенты Литинститута. Спор? Нет, это был не спор. Каждый утверждал свое, но никто друг друга не оспаривал. Говорили шумно. Читали стихи, прозу… То и дело раздавалось:
– А вот у Лермонтова…
– Так мог позволить себе только Толстой…
– А помнишь, у Достоевского…
К столику подошел Светлов.
– Что мне в вас нравится,- сказал он,- это то, что вы даете друг другу слово сказать.
Однажды он пошутил:
– Занимать деньги надо только у пессимистов. Они заранее знают, что им не отдадут.
Один восторженный поклонник Светлова, знакомясь с ним, воскликнул:
– Боже мой, передо мной живой классик!
– Что вы,- ответил Светлов.-Еле живой.
В долгие месяцы тяжелой болезни Светлов верил в свое выздоровление и терпеливо ждал возможности вернуться к общению с друзьями.
Он любил, когда я приносил ему в больницу шаржи и приколачивал их к стене.
Глядя на рисунки, он говорил:
– У меня создается ощущение, что я не в больничной палате, а дома.
Когда его на короткое время выписали из больницы, он по дороге домой сказал:
– Я чувствую себя птицей, которая едет в ломбард выкупать свои крылья.
Об одном поэте:
– Он – как кружка пива. Прежде чем выпить, надо сдуть пену.
– Счастье поэта должно быть всеобщим, а несчастье – обязательно конспиративным.
– Человек, не наделенный талантом, если в одном не удалось, займется чем-нибудь другим.
У талантливого нет выбора.
К моим шаржам на Светлова разные поэты, в том числе и сам Светлов, написали много эпиграмм.
К шаржу сделанному на пленуме писателей в 1953 году, Светлов написал:
Постольку я, друзья, нелепей,
Поскольку рисовал не Репин.
М. Светлов 5. I. 53 г.
Я хотел было опубликовать рисунок вместе с этой эпиграммой, но редактор сказал, что в русском языке нет такого слова – «нелепей».
– Если есть слово «великолепен», почему же нельзя сказать «нелепей»? – возразил Светлов. – Впрочем,- добавил он,- легче написать новую эпиграмму, чем внушить редактору чувство юмора. Пусть будет так:
Я, в искусстве правду любя,
Убедился сегодня снова –
Как приятно после тебя
Видеть Репина и Васнецова.
Ко дню его рождения в 1956 году я нарисовал Светлова в позе и одеянии Джиоконды. В ответ на такое кощунство он предложил подписаться под рисунком: «Леонардо да Иначе». И тут же добавил:
Ну не смешно ли,- сама Джиоконда
Стала сегодня членом Литфонда.
Увидев набросок, где он изображен грустным и усталым, Михаил Аркадьевич призадумался, походил взад и вперед по комнате и, приложив рисунок к стене, написал:
Хоть я и не ношу вериги,
Но все ж худею без конца,
И уловил художник Игин
Последние черты лица.
М. Светлов 21. 1. 60 г.
Иронически усмехается Светлов и в подписи к шаржу, сделанному в день его шестидесятилетия:
Твоею кистью я отмечен,
Спасибо, рыцарь красоты,
За то, что изувековечил
Мои небесные черты.
А вот несколько эпиграмм, написанных другими авторами.
Александр Рейжевский пришел в Центральный Дом литераторов в тот момент, когда я рисовал на стене гостиной Михаила Аркадьевича в виде улыбающегося за окном полумесяца. Рейжевский подписал к рисунку:
Улыбается в окне
Нам луна портретом новым.
Видно, нравится луне
Это сходство со Светловым.
Ян Сашин писал автору знаменитой «Гренады»:
Поэту Светлову и слава и честь –
Гренадская область в поэзии есть!
Но много доносится жалоб:
Расширить ее не мешало б…
Вот эпиграмма Владимира Волина:
Примерно двадцать лет назад
Был зритель пьесе «Сказка» рад,
И новых пьес он ждет, грустя,
Примерно «двадцать лет спустя».
К рисунку, где Светлов идет снежной ночью с поднятым воротником, Александр Раскин писал:
Светлов хорош во всякую погоду,
Да жаль, молчит он иногда по году.
Михалков, увидев эту эпиграмму, добавил:
Молчит, но если скажет слово,-
То это слово М. Светлова!
Я вспоминаю, как мы со Светловым искали заключение для нашей книги «Музей друзей».
Светлов закончил книгу так:
Не родственники мы, не домочадцы,
И я хотел бы жизнь свою прожить,
Чтоб с вами никогда не разлучаться
И «здравствуйте» все время говорить.
СПАСЕННЫЕ ГЕРОИ. Александр Рейжевский
Очень это не просто – написать о Светлове просто, написать так, чтобы это можно было показать ему. Он отложит рукопись, медленно отодвинется в самый угол кресла, словно ему необходимо посмотреть на тебя издали, потом сложит губы – ну совсем как заправский дегустатор,- вытянет их вперед до невозможности и нараспев произнесет длинное-предлинное: «Ни-и-и-че- го-о-о-о!» А глаза его сразу станут по-детски удивленными, и заиграет в них теплая светловская смешинка.
Но это уже высшая похвала.
Я дождался ее, этой светловской похвалы, только один раз. Вот как это произошло.
На семейный праздник собрались друзья. Пришел и Михаил Аркадьевич. Он был в новом черном костюме, и, хотя узел галстука забился куда-то вбок, под воротничок рубашки, вид у Светлова был необычно торжественный.
– Завтра у нас с Игиным и с ним,- показал он на меня, – телепередача. Надо, чтобы этот костюм успел ко мне привыкнуть, – сказал Светлов и тут же добавил: – А вообще из меня получится неплохая манекенщица. Портной сказал, что на мне очень хорошо висят вещи.
В течение всего вечера Светлов добродушно «добивал» меня за то, что я не оставляю работу в театре.