И улыбается:
— У меня сегодня днюха. Восемнадцать. Выступление по случаю. Теперь я чуть ближе к тебе?
— Поздравляю. — Мой голос дрожит, но я не собираюсь уступать. — Но — нет. Тебе до меня никогда не дотянуться. Так что продолжай работать в кабаках! Я не осуждаю: тебе ведь надо на что-то жить…
Он не дает договорить, заталкивает меня в пустую кабинку и с грохотом закрывает за нами дверь. Кружится голова. Его лицо оказывается в сантиметре от моего, я пьяна и все равно не смогу устоять, так зачем же тормозить? Двумя руками хватаю его за волосы, тяну к себе и впиваюсь губами в его губы.
Я пытаюсь сожрать этого мальчишку, целую до крови, но моим губам тоже больно — он кусает их. Не хватает воздуха.
Харм отстраняется и шепчет:
— Как ты?..
Вот оно. Доверие. Поддельная искренность. Пыль в глаза.
— Не твое дело, — судорожно шиплю я.
Он вдавливает меня в стенку кабинки:
— Ты права, мне плевать. Но ты должна извинение за свои идиотские слова и швыряние денег.
— Нет… — Услышав это, он сильнее, до треска моих ребер, надавливает плечом, и я рычу: — Я не буду извиняться. Пошел ты!!!
Несколько секунд он прожигает меня взглядом, полным ненависти, наклоняется и снова находит губами мои губы. Но целует их нежно и бережно, настойчиво и долго. Все мои сенсоры выходят из строя.
Одной рукой он задирает подол моего платья и проводит пальцами по надписи. Его губы улыбаются, а рука скользит ниже. И ниже. Я задыхаюсь, падаю в темноту, почти теряю сознание, но он останавливается.
— Харм, я…
— Говори… «Харм, я все осознала. Прости, мне жаль», — шепчет он, и я, словно заколдованная, повторяю за ним эту чертову фразу.
— Хорошая девочка.
Я чувствую волну облегчения, закрываю глаза, кусаю губы в надежде, что Харм вернет свою руку туда, где она была минуту назад, и продолжит, но он отходит на шаг и выходит из кабинки. Мне почти больно. Я опустошена и хочу его ударить.
— Я же сказала: прости!
— Я подумаю.
Он подмигивает и скрывается за дверью.
Остаюсь одна и упираюсь лбом в холодную шершавую стену. И представляю, как изощренно и медленно убиваю его.
_________________
* Самоповреждение
Глава 10
За окном цедит мелкий мерзкий дождь, серые тучи клубятся над черепичными крышами и одинокими елками, до самого горизонта в них нет просвета. По полу, цепляясь холодными пальцами за лодыжки, ползают озверевшие сквозняки.
Мы с папой завтракаем в сумрачной столовой, но никто из нас не встает и не включает свет.
Папа отпивает воду из высокого стакана, прочищает горло и мягко произносит:
— Ника… Возможно… Очень скоро меня… нас… будут ждать большие испытания… Но ты как никто умеешь с ними справляться, поэтому я спокоен.
— Ты о чем, пап? — недоумеваю я.
Но ведь никаких проблем не наблюдается: отец по-прежнему занят поездками, оперативно реагирует на обращения жителей и решает вопросы, часто выходит в город, охотно дает интервью.
— Нет, ничего серьезного, — продолжает он. — Просто будь готова какое-то время пожить без меня.
— Пап?.. — ною я. — Как это понимать?
— Мне пора. Опаздываю на встречу. — Он отодвигает стул, поднимается и поправляет галстук. Желает мне хорошего дня и спешит к служебной машине.
С тревогой смотрю ему вслед. Что с ним? Что-то случилось на работе? Что-то со здоровьем?!
Эфир наэлектризован и потрескивает от моих предчувствий. Теперь я ощущаю кожей: скоро действительно произойдет беда. Я жду, и волна ужаса опаляет щеки.
Прибираюсь в столовой, загружаю тарелки в посудомойку, но все равно не нахожу себе места. Мне необходимо отвлечься…
С последней встречи с Хармом прошла неделя, и я очень нуждаюсь в этом отвратительном существе, ненавидящем меня просто так, за факт существования…
От тяжелых дум ненадолго отвлекает лишь улыбающееся лицо Жени на экране ноутбука и его подробный отчет о том, как в Лондоне тухло без меня.
Еще час я сижу в остывающей ванне и чувствую, как гудят мои вены, перегоняющие литры жидкой, ненасыщенной и прозрачной крови, возможно, отравленной. Я вожу пальцем по надписи на животе — единственному доказательству того, что Харм все же существует, что он не сумбурный красивый сон, хотя каждый раз оставляет после себя лишь похожее смятение эмоций.
И холодной волной ужаса накатывает осознание: с такой отметиной на теле я никогда не смогу переспать с собственным женихом.
***
Вчера вечером рейс Лондон — Москва приземлился в «Домодедово», а в эту минуту поезд из столицы замедляется у перрона родного вокзала. В дверях вагона показывается Артем — холеное лицо, стильная стрижка, умопомрачительные шмотки. Он спрыгивает на асфальт, широко раскидывает руки, и мы, как ни странно, долго обнимаемся.
— Малая, как ты выросла за лето! — восклицает он, наконец отстранившись. — Я начал задумываться, а не перевести ли наши отношения на новый уровень?
Широко улыбаюсь, чтобы не показать, насколько сильно его тупая шутка пугает меня.
В свои двадцать четыре Артем уже преподает в университете и владеет модным ночным клубом, у него огромная квартира в элитной многоэтажке, шикарная машина, потрясное чувство юмора, открытая улыбка…
Но об одной мысли о сексе с ним начинает мутить.
Глава 11
Город и окрестности накрыла глубокая ночь, в подвале назойливо пищит сверчок, ветви тополей царапают крышу. Мне не спится.
Открываю ноут и, зажмурившись от яркого света, нажимаю вызов в «Скайпе».
— Женя, Земля вызывает! Прием!
Через пару секунд на экране расплывается в улыбке полупьяное лицо брата:
— Хай, систер!
— Привет, братик! — Я вытягиваю трубочкой губы и целую фронтальную камеру. — А теперь признавайся, кто надоумил Артема на консумацию?
Глаза братца лезут из орбит.
— Эй! Этот гад уже на что-то намекал? Я ему руки переломаю! — заводится Женя и едва не роняет смартфон.
— Уймись! Ничего не было. — Заручившись его поддержкой, я с облегчением вздыхаю, но брат мгновенно все портит:
— Мы с Темычем много пили и разговаривали, и он постоянно восторгался твоей «тонкой красотой». Я вежливо попросил его для начала завязать с загулами. А с другой стороны — у вас уже есть взаимное уважение и симпатия. Может, стоит попробовать повстречаться?
По коже ползет холодок. Отношения с Артемом были для меня чем-то далеким и абстрактным, в запасе оставалась еще пара лет свободы, и я не рассчитывала на сближение прямо сейчас.
— К чему спешка? — Я гляжу в родные и далекие глаза брата, так похожие на мамины, и горло сжимается. Но справляться со всем и искать во всем плюсы — мой конек. И я тепло улыбаюсь.
— Непредвиденные обстоятельства, сестренка… И лучше бы Темыч держался поблизости. Я взял с него слово. — Дурные предчувствия снова отравляют душу, Женя считывает мое настроение и взъерошивает пятерней волосы. — Что-то ты дерьмово выглядишь, Ник. Несчастная любовь настигла?
— От тебя ничего не скроешь, — усмехаюсь я, хотя мне вовсе не весело. — Влюбилась. Да.
— Ого. Впервые слышу такое от сестры. Кажется, стоит прилететь и набить кому-то морду?
Возвращение брата давно является пределом моих мечтаний. Если бы он вернулся, нас бы стало двое, и все проблемы разделились бы напополам. Он мог бы поддерживать меня не только словами, но и делом. Жаль, что все сложилось именно так…
— Ага, прилети, как Черный плащ. И побей ни в чем не повинного человека… — мрачно отшучиваюсь и признаюсь: — Он даже не догадывается, что я по нему сохну.
Брат вздыхает:
— Надо быть педиком, чтобы не заметить такую красавицу, как ты. Дай ссылку на его профиль. Я сразу скажу тебе, стоит он твоих слез или нет.
— У него нет аккаунтов! Хотя… погоди.
Я достаю смартфон и нахожу в диалоге с Катей ссылку на видео. Выступление «Self-harm», снятое чьей-то прыгающей нечеткой камерой.
В далеком Лондоне Женя получает от меня сообщение и пялится в экран.
— Неплохо… — Он внимательно вслушивается в слова песни. — Который из этих чудиков?
— Тот, что с гитарой. Его погоняло Харм.
— Этот чувак? Маньяк какой-то…
Я фыркаю, но Женя становится странно задумчивым.
— Ник, морда этого типа кажется мне знакомой. Я видел его где-то… — Он хмурится и трет висок. — Только вот где?
— Он не тусуется там, где бываем мы.
— Но я совершенно точно пересекался с ним. И не при самых приятных обстоятельствах…
Женя в Лондоне почти три года. Сколько в момент его отъезда было Харму? Пятнадцать?..
— Это исключено, поверь мне, братишка! — успокаиваю я.
— Ладно, показалось, наверное. Но этот тип уж точно не стоит ни одной твоей слезинки. Я серьезно! Лучше послушай старшего брата и подумай над предложением Артема!
Глава 12
Бесцветные грустные глаза с тревогой пялятся из зеркала — у меня идеальный нейтральный макияж, нанесенный только что ушедшим стилистом, но я нарушаю его замысел и крашу губы кроваво-красной помадой. Сегодня мы с Артемом идем в его клуб — отмечать возвращение из Лондона. Как пара.
Всю неделю мы проводили вечера вместе — ходили в кино, кафешки и дорогие рестораны, Артем бережно держал меня за руку и обнимал при каждом удобном случае. Он сказал, что мы должны попробовать притереться друг к другу, и началась тяжелая романтика.
Мне ежедневно доставляют цветы и милые подарки, а еще Артем заказал фотосессию на фоне гирлянд из белых роз и зелени, где мы с ним позировали в белых одеждах и мило улыбались друг другу.
Он красивый до неприличия, иногда от его внешности захватывает дух. Но мозг продолжает мыслить трезво, и сердце не замирает. Я его не люблю.
Наступая каблуками на подол длинного голубого платья, я спускаюсь в гостиную — мой официальный жених ждет внизу и вертит на пальце брелок с ключом.
— Малая. Все никак не возьму в толк, когда ты успела стать такой красоткой? — скалится он и подставляет мне локоть.