Еще неделю назад везде алели яркие листья, плавали в лужах, словно огненные лодочки, а сейчас ветки на деревьях почти голые, а листья превратились в коричневое месиво под ногами, даже теплый свет фонарей не делал их более яркими.
– Такую осень я не люблю, – призналась я Дерейку. – Хочется грустить, слушая дождь за окном, закутаться в плед и пить какао с зефирками.
– Не переживай, совсем скоро зима. Снег, мороз, солнце. Снежки, коньки и прочие радости.
– Я предпочитаю лето. Снег – это холодно, а когда тает еще и мокро! Бр-р-р-р!
– Ну, все логично, – хмыкнул Дерейк. – Ты ведь у меня огненная девочка.
Это «огненная девочка», произнесенное тихим дурманящим голову шепотом заставило вспыхнуть! Пробрало до мурашек, и я попыталась разрядить обстановку шуткой.
– А ты, получается, ледяной мальчик?
Парень хмыкнул и опустил голову, стальная челка упала на глаза, и это было так очаровательно, что я залюбовалась. Рядом с Дерейком я превращалась в желе. Я не заметила момент, когда Дерейк взял меня за руку, и мы и с ним медленно нога за ногу пошли дальше, пиная последние листья, которые еще не превратились в осеннюю слякоть.
Миновали оранжерею, в которой еще горел свет, и копошились трудолюбивые ботаники, и практически поравнявшись со спорткомплексом, столкнулись с несколькими девчонками из группы поддержки, во главе с Присс.
– Дерейк, – фыркнула она, окатив меня волной презрения. – Что случилось с твоим вкусом? Она же дешевка! Да еще и мелкая. Я думала, ты любишь девушек постарше и поопытнее.
– Присс, я что-то не припомню, чтобы меня когда-то волновало твое мнение. Я приходил к тебе когда-нибудь за советом? – осек ее Дерейк. – И что ты подразумеваешь под опытом? Это когда пробу негде ставить, как на тебе?
Присс немного стушевалась под холодным и насмешливым взглядом парня, и пробормотав:
– Все же мог бы найти себе кого получше, – свалила. Толпа ее ручных собачек последовала за ней.
– И чем ты ей так сильно насолила? – спросил меня Дерейк, проводив скандалисток долгим взглядом, а я пожала плечами.
– Некоторым людям, просто необходимо кого-то ненавидеть, и против кого-то дружить, сбившись в стаю. Наверное, она не ожидала, что кто-то может дать отпор.
– А ты дала?
Не сказала бы, что мне есть чем гордиться, и мое собственное поведение чем-то отличается от поведения Присс, но я все же не смогла удержаться и, довольно улыбнувшись, в лицах рассказала, как мы с Присс убирали зал, Дерейк ржал, но, отсмеявшись, предостерег:
– Будь осторожна. Присс мстительна. И она действительно не привыкла, чтобы ей давали отпор. И умеет затаиться и ждать удобного момента, чтобы ударить.
– Как ты мог заметить, я тоже мстительна, – заметила я с улыбкой. – Так что, не переживай. Я умею за себя постоять и не прощаю людей, которые делают гадости.
– Ты за справедливость? – поинтересовался Дерейк слишком серьезно для шуточного разговора.
– Именно. Обостренное чувство справедливости – это мое!
– А что ты еще не любишь, ну, чтобы я знал и не совершал промахов?
Этот вопрос возвратил меня в реальность и напомнил, что я гуляю с мудаком и не для собственного удовольствия, а для дела. Но не говорить же парню, что главный промах он уже совершил, когда поспорил с друзьями на ни в чем невиноватую девочку, которая его даже не знала.
– Я терпеть не могу, когда мне врут, и не люблю, когда кого-то используют. – Я закинула удочку и подождала реакции парня. Вдруг совесть проснется? Правда, надежды на это было немного.
Но сейчас я не соврала, я действительно этого не любила и сейчас смотрела, как меняется лицо Дерейка. Неужели проняло? Признается мне он или нет, интересно?
– Я тоже этого не терплю, – сказал парень, и я поняла. Нет. Таких, как Дерейк, можно только учить, исправить и изменить их невозможно. Они не способны ни на что. Эгоисты, которые считают, что им позволено все.
О том, что сама я не лучше, старалась не думать. Я же ради благой цели! А не чтобы потешить собственное эго!
Дерейк
Мы шли с Молли не спеша, болтали ни о чем, и я сам не понял, в какой момент, абстрактный, праздный разговор свернул на такую скользкую, неприятную для меня тему. Я чувствовал себя отвратительно, обманывая ее, но зашел слишком далеко, и не получится оправдаться или повернуть назад. Не сейчас. У нас пока слишком хрупкая связь.
Мне хотелось во всем ей признаться. Молли такая красивая, такая светлая и восторженно-наивная, вон даже на кладбище согласилась со мной идти. Хотя это не лучшее место для романтического свидания, но я очень хорошо понимал: если признаюсь сейчас, Молли на меня обидится и не получится ее вернуть. Она ни за что больше не поверит. Это логично, а если потянуть, подождать, когда она уже влюбится… может быть, выйдет и спор не проиграть, и саму Молли не упустить? А то, что у нее брат козел, ну так как-нибудь с этим смирюсь. Что поделать?
Особенно неприятно, что на кладбище я ее привел тоже не просто так. И это не добавляет мне очков, но мне было жизненно необходимо ее впечатлить! А где некромант может кого-то впечатлить? Только на кладбище. Правда, сейчас идея казалась идиотской, не такой, как еще сегодня с утра, когда я делился ей с Андреасом.
Кладбище располагалось на максимальном отдалении от учебных корпусов, в таком месте, чтобы случайные студенты до туда просто не доходили. Предусмотрительно. Но в академии существовала забавная традиция, менять местами указатели на столбах, и тогда огромное количестве первокурсников вместо спорткомплекса оказывалось на погосте. Хотя меня всегда это очень удивляло. Никого не смущало, что все здания закончились и начался лес? В этот момент, разумные люди поворачивают назад и пытаются разобраться, в какой момент ошиблись. А неразумные? Правильно! Со слоновьим упрямством топают дальше.
К кладбищу вела мощеная дорожка, такая же, какие пролегали по всей территории академии. Я держал Молли за руку и испытывал смешанные чувства: с одной стороны, мне было хорошо, девчонка, и правда, была прикольной, с другой… я всеми силами старался к ней не привязываться. Ни к чему это.
Если до спортивного комплекса дорожка была худо-бедно освещена, то, когда мы свернули в лес, нас накрыла тьма, и лишь полная луна давала немного света, позволяющего не влететь лбом в сосну.
– А мы точно идем в правильном направлении? – дрогнувшим голосом спросила Молли и сильнее вцепилась мне в руку. Хватка у нее была не как у девушки-артефактора, а как у заправского боевика. Жесткая.
– Я ходил этим направлением уже не счесть сколько раз. Не волнуйся, – успокоил я ее и ускорился. А то сбежит еще, пока мы дойдем до самого интересного. Нет уж! Так дело не пойдет!
Молли заметно выдохнула, когда короткий отрезок, который нужно было пройти лесом, остался позади, и мы вышли на освещенную лунным светом опушку. Днем отсюда открывался красивый вид на озеро, которое располагалось справа, но сейчас его можно было разглядеть лишь потому, что огромная, полная луна рисовала на нем длинную серебристую дорожку. Где-то вдалеке ухнул филин, и Молли вздрогнула, машинально дернувшись ко мне. Я не стал теряться и, отпустив ее руку, приобнял за плечи, правда, девушка довольно быстро смущенно отстранилась, и, словно, извиняясь пробормотала:
– Жутенько!
– Зато красиво, – ответил я и снова взял в руку ее прохладную, дорожащую ладошку.
– Темно, – не согласилась девчонка. – Может, пойдем отсюда, что-то я нагулялась.
– Неужели сдашься и даже не дойдешь до местной достопримечательности – склепа Лавизов?
– А это что?
– Пойдем, увидишь, – хмыкнул я, и Молли согласилась. Все же она была забавной. Страшно, но любопытство все равно пересиливает. Я видел это по ее лицу.
Кладбище было обнесено высокой каменной стеной.
– А это еще зачем? – удивилась Молли.
– Ну, в теории затем, чтобы туда не лазили студенты, но когда это студентам мешали стены? Они, наоборот, только разжигают любопытство.
– Мы воспользуемся ключом? – с излишнем энтузиазмом уточнила она. Я удивленно на нее взглянул, и Молли засмущалась и покрутила крупное кольцо на своем пальце. Я покачал головой.
– Есть идея интереснее. Зачем тратить заряды, если можно пробраться через дырку в заборе?
– Моя жизнь была скучной и унылой до встречи с тобой, – хихикнула Молли. – Никогда ночью не лазила на кладбище через дырку в заборе. Я, вообще, ночью на кладбище не лазила. К великому счастью!
– Ты очень много потеряла!
Я повел Молли мимо величественных кладбищенских ворот, широких, кованных, сейчас закрытых на большой замок, висящий на самом видном месте и намекающий – никакой ключ не поможет попасть сюда в ночи. Словно, это имело какое-то значение!
Сверху ворот на арке красовался череп, который символично взирал на всех пустыми глазницами. Взирал, к слову сказать, весьма недобро, хотя безгубый рот и кривился в усмешке. Кто-то сказал бы в веселой, мне же казалось, в издевательской.
До первой дыры в заборе мы дошли быстро и, протиснувшись в узкую щель, оказались на кладбище.
– Ничего себе! – пробормотала Молли, озираясь по сторонам. – Я представляла себе совсем иначе!
– В смысле?
– Ну мне казалось, тут будет запустение, бурьян и торчащие покосившиеся памятники. А тут вот!
– Да, кладбище удивляет, когда попадаешь первый раз, – согласился я, не сумев избавиться от ноток гордости. Словно, состояние кладбища было моей личной заслугой. – Некроманты, знаешь ли, в большинстве своем, известные педанты.
Ровные дорожки и идеальный порядок, именно это отличало «ученический погост» от стандартного кладбища. Тут было всегда убрано, у могил стояли свежие цветы, а все тропинки тщательно выметены. Пожалуй, я не врал Молли, когда говорил, что тут красиво.
Сразу за воротами возвышался самый обычный городской столб со светящимися указателями, на которых было написано «Призраки 1 курс», «Склеп Мосвотов», «Неупокоенные, 3 курс», «Набор костей, 4 курс, НЕ ВЫНОСИТЬ», «Склеп Колуров», «Лич, 5 курс, НЕ КОРМИТЬ», «Банши, 5 курс, НАУШНИКИ».