него была всенародная любовь к его творчеству. Для меня Сергей Борисович – уникальный случай! Когда достойно жить гениальному поэту-композитору позволяли не надбавки за «заслуженного» или «народного», которых он заслужил с лихвой, но их у него не было. Не гонорары по договорам за написанные песни, которых лишил Кузнецова всем известный «Остап Бендер современности», отняв тем самым надежду на достойную старость. А его песни, которые нашли отзыв в сердцах миллионов людей и монетизировались в добровольную помощь от неравнодушных, благодарных ценителей и почитателей таланта, скромного, гениального и чертовски обаятельного поэта-композитора.
И вот уже 16 декабря. 40 дней, как нет с нами Сергея Борисовича. Лечу в Оренбург почтить его память, проводить в новое измерение. На утро была запланирована панихида на кладбище. У могилки собрались те, кому Сергей был безгранично дорог. Приехали его вокалисты Сергей Дядюн, Саша Гуляев, бессменный звукорежиссер и близкий друг Олег Андреев, семейный адвокат Ринат Мясогутов и те, кому Сергей Борисович действительно был родным и близким. Ближе к началу панихиды приехала и мама Сергея Валентина Алексеевна с Оксаной. Без нее мама и шага не ступает. Когда она рядом, маме спокойно. И Оксана это знает и по возможности Валентину Алексеевну старается одну не оставлять. А даже если такое случается, приезжает к ней по первому ее звонку. Как к своей родной маме относится! Кузнецовым очень повезло, что много лет назад в их семье появилась эта прекрасная женщина, с очень доброй, отзывчивой душой. Это единственный человек из окружения мамы, который всем сердцем за нее переживает и во всем старается помочь. Привез их Юра Плотников, вокалист и друг семьи. Было очень холодно, промозглый ветер пробирал насквозь. Маму посадили на стул, укрыли дополнительно шалью, чтобы не замерзла, и начали панихиду.
– Божечки, как ты далеко, Сыночек мой, Лапушка моя!
Как далеко, – раз за разом повторяла мама, глядя на могилу, утопающую в венках и цветах.
Венки от родных и близких и просто от почитателей таланта гениального поэта-композитора, живые белые розы – символ «Ласкового мая» и визитная карточка Сергея Кузнецова обрамляют могилу Маэстро по сей день. И кажется, что с каждым днем их становится все больше.
После панихиды, попрощавшись с Сергеем, поехали домой, на поминальный обед, где собрались только самые близкие люди.
В доме без Сергея очень пусто и неуютно. Оглядываю комнату, в которой мы с Сергеем Борисовичем провели много времени за написанием нашей книги. Рабочий стол… на нем ничего не тронуто с того трагического момента. Одиноко стоит стул, с любовью подаренный нами Кузе, но успел он ему порадоваться всего пару дней. Новые кресла, те самые, которые были подарены Сергею к его творческому вечеру девченками из «Тимура» и «Уральских девчонок», но увидеть их он так и не успел. Они должны были быть доставлены в начале ноября, но доставка их сместилась. А потом был тот черный день, и про кресла совсем забылось. Вспомнила я о них ближе к концу ноября. Позвонила в транспортную компанию. Там сказали, что звонили на номер, указанный для доставки, но абонент не отвечал. Я им все объяснила. Благо их еще не отправили назад. В итоге кресла доставили ближе к 40-дням со дня ухода Кузи. Маме пока еще тяжело на них смотреть. Последний подарок Сережи маме (обновить он их решил по ее просьбе), который очень пришелся ей по душе, но в данном контексте вселяет в ее душу печаль.
Пока я была погружена в свои размышления, мама какое-то время провела в комнате у Сергея, а потом пошла к себе. И позвала меня:
– Лана, подойди ко мне.
Подхожу.
– Да, Валентина Алексеевна?
– Лана, скажи, почему ты тогда уехала от Сереженьки, ведь он просил тебя остаться? Почему не осталась с ним, почему?
Я присела рядом с ней.
– Валентина Алексеевна, простите меня, если сможете. Да, он просил остаться, но я не могла. Мне надо было выходить на работу 7 ноября. Мы и так поменяли билет, чтобы я улетела последним возможным рейсом, чтобы подольше побыть вместе. У меня жизнь в Москве, сын. Мы решили с Сережей, что вернемся к этому вопросу чуть позже. Но это «чуть позже» не настало. Мне самой очень больно и безумно жалко, что все так произошло.
– Понимаешь, Лана, у него были женщины. Но не за внешность он любил. Тебя он полюбил, полюбил за твою мягкость, женственность, заботу, за схожесть во вкусах. К тому же его притягивало то, что ты не фанат «Ласкового мая», просто ты слушаешь их песни, с теплотой относишься к его творчеству. Он давно такого чувства не испытывал. Может, только в юности. Поэтому и хотел, чтобы ты осталась и была с ним рядом.
– А как же Лена, Валентина Алексеевна?
– Никакая она ему не жена и никогда ею не была. А штамп в паспорте ничего не значит. Ровно так же, как она Сергею была не нужна, так и Сергей ей не был нужен. Все только на словах! Я пыталась обращаться к ней за помощью, когда Сергею было нужно, но она говорила: «Это ваш сын, вы и помогайте. Сережа – это не мои, это ваши проблемы». Когда она вернулась с Москвы, клялась, говорила: «Чтобы мне раком заболеть, если мне нужна ваша квартира. Не нужна, нужен только Сережа. Однако уже на второй день после смерти моего Сереженьки, моего Лапушки, позвонила и орала матом на меня. Требовала впустить в квартиру. Говорила, сейчас с прокуратурой, с полицией приду, и ты меня не выгонишь, я имею право на квартиру, я жена».
Мне и так было и есть больно. Больно, страшно и пусто без сына, и тут она… нелюдь на второй день после смерти, что-то требовать. О каких чувствах здесь речь может идти? Были бы, попрощалась, молча села в поезд и уехала бы к себе в Москву. Она же знала, что Сереже не нужна. Он в глаза ей говорил, что она ему противна. Сережа на развод подал, бракоразводный процесс у них шел. Ждал, когда их разведут.
– Это очень тяжело, конечно, – тихо сказала я. Все это будет и есть на совести Лены. Теперь Сережа ушел, его не вернуть. Но знаете, для меня является успокоением, хоть и слабым, но все же, что я смогла подарить Сереже такие прекрасные чувства, заботу. Что была в последние месяцы, дни, часы его жизни с ним, как могла поддерживала его. Он ушел с любовью в сердце, с надеждой, он знал, что любим. Провел такие чудесные творческие вечера, почувствовал любовь людей к нему, к его творчеству. Он ушел на душевном подъеме. Но мне очень больно, что его не стало так рано, очень прониклась я к нему, очень. Но, видно, у Бога на Сережу там свои планы. Ничего уже не поделаешь.
– Ой, Божечки, как же далеко сейчас моя Лапушка, мой Сереженька, – всхлипнула мама.
– Держитесь, Валентина Алексеевна, пожалуйста, держитесь. Вы вырастили прекрасного сына, такого доброго, такого талантливого. Его очень любят люди, много людей. Восхищаются его песнями, музыкой. Мы все его будем помнить. Теперь он навсегда и в моем сердце, – я крепко обняла Валентину Алексеевну и вышла из комнаты, чтобы не показать накативших слез.
Это был очень непростой разговор с мамой.
Говорят, на 40 дней душа покидает наше измерение и переходит в новое, возможно, в… пятое.
Ну что же, лети, Маэстро, в неизведанную высь!
Я знаю, я верю, что душа твоя обретет покой в раю.
И там ты тоже будешь писать свои неповторимые шедевры, и рано или поздно мы их тоже все услышим… Спасибо тебе, наш родной, любимый и самый народный, что был у нас. Ты просто был, такой простой, такой доступный, редкостно гениальный… Ты просто был… Ты всегда будешь жить в наших сердцах, в своих песнях.
До встречи, Маэстро, в новом измерении!
Глава 3Тебе придется через это пройти…
Если бы я только знала тогда, какой смысл могла нести в себе эта фраза, сказанная Сергеем. В тот момент она вызвала у меня нескончаемый поток слез. В контексте нашего с ним разговора имелось в виду – пройти через его смерть, пережить, принять этот факт, что само по себе было невыносимо. Но мы и подумать не могли, что это случится так скоро. И я точно не была готова к тому, что сказанное им «Ланка, тебе придется через это пройти» за несколько часов до его ухода из жизни через время обретет еще и иное значение.
После ухода Сергея в душе образовалась огромная дыра. Когда ты столько месяцев живешь человеком, знаешь, чем он дышит, чем живет, что он чувствует, о чем переживает, когда помогаешь ему пройти через какие-то моменты в его жизни, когда пытаешься бороться за его здоровье, в конце концов спасаешь ему жизнь – человек словно становится твоим вторым «Я». Впервые в жизни я ощутила свою душу и поняла, что ее части нет, просто онемевшая половина. Я погрузилась во мрак. Плюсом к этому во мрак вгоняло и происходящее вокруг меня. И вообще происходящее.
После ухода из жизни Сергея Кузнецова все вокруг словно сошли с ума. Социальные сети стали неотъемлемой частью жизни большинства жителей нашей планеты. Там, и только там, находясь в группах по интересам, фан-сообществах и т. д., человек может смело высказать свою точку зрения, пряча свою личность за бездушной аватаркой. А кто-то продает душу «дьяволу». И под видом «умников и всезнаек» преподносят «жаждущим крови» и голодным до общения лиц информацию, далекую от правды, но за которую ему хорошо заплатили. И этих «умников и всезнаек» не останавливает ничего, а слова «честь», «достоинство», «ответственность за свои слова» и т. д. ничего не значат. Правильно, деньги не пахнут. Под пристальное внимание таких вот горе-блогеров попала и я. Боже, сколько нового я о себе узнала! Странные времена, правда? Человек, который тебя знать не знает, видеть в живую не видел и даже не знаком с теми, кто меня знает хотя бы через пятое рукопожатие, – знает обо мне все!
Первые новости о себе я узнала 9 ноября, через два дня после ухода Кузи из жизни. Оказывается – это я убила Сергея, так как его не стало через несколько часов после моего отъезда. Стали выдвигаться версии, одна изощреннее другой. Втерлась в доверие под видом написания книги, отравила соком, сделала укол, и даже сердце Сергея не выдержало после сладко проведенной ночи. Серьезно? А вы там были, вы ЭТО видели? Я сижу в своем небольшом кабинете косметолога, делаю массажи, навожу красоту милым женщинам и просто офигеваю – как я докатилась до такой жизни? Слушаю одного «блогера-всезнайку», который нашел на одной из моих страниц в соц. сетях фото из Государственной Думы, где я во фракции «Единая Россия», и выдал: «12 июня 2022 года она была в ГД в «Единой России» у Криворотова, а 23 июня умер Юра Шатунов. Делайте выводы сами». «Ага, она в сговоре с Разиным, т. е. Криворотовым, делает все по его указке!» – подхватывают его подписчики. То, что на моей этой же странице такие же фото с различных фракций – «Справедливая Россия», «ЛДПР», «КПРФ» – никого не смущает. И была я там просто на экскурсии. А этого «Остапа Бендера современности» я знаю только понаслышке. Сам же он вскоре открестился от меня, выдвинув не менее впечатляющую версию. С его слов, я подруга и посланница Кудряшова. Он предварительно позвонил помощнице Сергея, чтобы та меня впустила в дом. В итоге я напоила Сергея яблочным соком, потом вдруг он стал просто напитком, потом фантой, в результате чего Сергея не стало. Ну… С Кудряшовым я близко не общаюсь. Так, видела его пару раз, пару раз общались по телефону. Все. Кузя сам был в состоянии решать,