Ситуация кажется двоякой. С одной стороны, вынужденная независимость в детском возрасте вызывает ответный страх (кто хочет взрослеть и делать что-то самостоятельно, если этого делать не нужно?). С другой стороны, опыт рождается из долгого периода детства, когда ребенку постоянно твердят, что он сам по себе.
Когда моя дочка-семиклассница Реми приносит мне домашнее задание по математике после десятисекундного колебания над решением, вот какой происходит диалог:
Я: Нет-нет, это не моя работа, а твоя.
Реми: Но ты моя мама. Ты должна мне помогать.
Я: Я уже окончила седьмой класс. В 1986 году. У меня есть выписка об оценках!
Реми: Наш учитель не объяснял эту тему.
Я: Хочешь сказать, что учитель без единого объяснения отправил тридцать тринадцатилетних детей домой угадывать правильное решение? Вот это новость. Наверное, стоит написать ей и выяснить, почему она больше не преподает собственный урок. Такого учителя нужно уволить. Напомни-ка мне, как ее зовут?
Реми: ЛАДНО. Я ПОПРОБУЮ СДЕЛАТЬ САМА.
И нет, я не говорю о подростковой клоунаде. У каждого из нас были моменты лени, замаскированные под беспомощность, и если наши родители обладали достаточной находчивостью, они просто нас выпроваживали. Однако существует разница между обычным неохотным маршем к независимости и детской культурой принудительной независимости. Если вы испытали последнее, то любое обращение за помощью может ставить вас в ситуацию, в которой вы будете чувствовать себя невероятно уязвимыми. Вам будет казаться, что вас обязательно отвергнут.
Далее следуют социальные барьеры, характерные для взрослой жизни в протестантской Америке, где не хочется казаться нуждающейся или слабой. Я понятия не имею, откуда у нас возникла мысль, что просьба о помощи сигнализирует о некомпетентности. Как написал клинический социальный работник Луис Лэйвс-Уэбб:
Учитывая сильный акцент западного общества на индивидуализме и самодостаточности, обращение за помощью может показаться культурным противоречием и ставить под сомнение значимость принадлежности американскому обществу. Вместе с тем при более глубоком рассмотрении неспособность просить о помощи в те моменты, когда она действительно нужна, способствует укреплению пренебрежения собой, а не укреплению независимости. Невозможно в одиночку справляться со всеми трудностями. Общества, как и любые общины и семья, функционируют внутри системы. Когда мы не можем обратиться за помощью, значит, мы не можем воспользоваться поддержкой окружающей нас системы.[38]
Другими словами, мы становимся не сильнее, а слабее, когда отказываемся произнести слова: «Мне нужна помощь».
Возможно, именно в этой области женщины наименее искренни и больше всего страдают молча, поскольку нам свойственно проявлять компетентность, сводя любую борьбу к минимуму. Мы потрясающие! Мы справимся! Мы справимся со всем, как справлялись наши мамы и бабушки!
Позвольте мне сказать следующее: вам следует благодарить себя за все действия, которые вы ежедневно выполняете. Женщины весьма многофункциональны. Они оплачивают счета, подписывают документы, выполняют работу, решают проблемы, управляют людьми, организуют мир. Если бы вы составили список выполненных за календарную неделю дел и указали бы сверху чье-то имя, вы бы наверняка поставили ей 5+. Вы бы назвали ее своей покровительницей. Вы бы накрыли ее пледом и приготовили ей чашку чая.
На самом деле вы прекрасный профессионал своего дела.
Я не знаю ни одной женщины, которая бы не хотела сплотить весь свой мир. Как человек, который в первую очередь служит женщинам, я регулярно испытываю благоговение перед нашим сообществом. Наши мечты, наши представления, достижения, терпение наводят на вопрос: почему мы до сих пор не отвечаем за все на свете? Наша способность к упорному труду не имеет себе равных. Мы прекрасно умеем быть взрослыми, хотя и говорим себе, что это не так. Если бы мы взяли и покинули свои жизни, очень многое в мире просто бы перестало существовать.
Вы имеете право гордиться всем, что вы делаете. Это и есть здоровая оценка собственной жизни. Однако, как ни странно, именно нездоровая гордость иногда мешает нам обратиться за помощью, даже если эта гордость принимает форму стыда.
Когда мои дети были совсем маленькими, Брэндон работал по семьдесят часов и пять ночей в неделю, как от него требовалось («Работай на церковь!» — говорили они. «Будет здорово!» — говорили они. ВАЛИМ ОТСЮДА). У меня практически не осталось воспоминаний о муже из того времени. У меня было трое детей (совсем малыш, чуть постарше и детсадовец), и я сидела с ними дома, потому что 1) я умоляла об этом, и 2) с моей зарплатой учителя я бы получала всего $17,54 в неделю, учитывая расходы на трех детей.
Послушайте, молодые мамочки. Я прошла все этапы воспитания, включая колледж, и ничто, абсолютно ничто не сравнится с изнурением раннего детства. Я никогда в жизни так много не работала. Воспитание малышей — это микс из усталости, веселья, скуки и бреда. Поверьте, выполнять требования школы двадцать лет подряд не кажется мне таким уж трудным занятием. Воспитывать пятьдесят детей среднего школьного возраста не было бы настолько тяжело. Ездить с водителями-подростками, где ты чуть не погибаешь раз в минуту, тоже не так тяжело, как младенцы. Даже президент США выполняет меньше работы. Самое трудное занятие — это маленькие дети. Самая тяжелая работа — это сидеть дома и воспитывать детей. Я даже не могу поверить, что у меня восстановилась работоспособность мозга! С младенцами ты не живешь, а выживаешь.
Но я сама попросила об этом, и я хотела быть потрясающей. (Примечание: я была потрясающей. Такой же, как и вы.) Я действительно горжусь теми годами; я просто не была готова к тому, насколько будет тяжело, как это будет истощать, как мне будет одиноко. Я работала на износ, не представляя, как достичь хотя бы нейтральности. Но черт возьми, я не признавалась в этом Брэндону, на которого я почему-то злилась за то, что он не читал мои мысли. Я отказывалась просить его о помощи и одновременно сердилась, что он ничего не замечал. Я хотела сражаться с ним без единой трещины в броне, но одновременно желала, чтобы он увидел каждую из них. Разве в мужской школе не учат чтению мыслей?
В один очень тяжелый день, спрятавшись в нашей спальне наверху, я наконец-то дорвалась до мамы по телефону и выложила все, что у меня накипело. Я сетовала на усталость и на то, как тяжело мне воспитывать неугомонных детей в одиночку. Я рыдала и не могла остановиться. Наружу выплеснулось все, что только могло: одиночество, обида, усталость. Будучи целеустремленным типом «А», не склонным признавать что-либо похожее на нужду, я оказалась на странной для себя территории. Как, очевидно, и Брэндон, который стоял в дверях с отвисшей челюстью, благослови и сохрани его Господь.
Все это стало для него новостью. Чтобы я плакалась маме? С тех пор он видел это, может быть, один раз. Скрывать усталость и рассказывать об этом матери стало, пожалуй, худшим из возможных способов справиться с трудностями. Я никогда не забуду потрясение Брэндона, его боль и обиду на то, что я обошла его стороной. Забавный факт: когда вы притворяетесь, что прекрасно со всем справляетесь, люди вам верят!
Как оказалось, мы с Брэндоном разделяли родительское дело, и существовало множество простых решений, чтобы немного распределить нагрузку. Брэндон стал оставаться дома по пятницам до полудня, а меня, смотрите-ка, к семи утра уже не было дома, как будто это была моя работа! Эти пять часов в неделю, в дополнение к нескольким другим бонусам, превратили меня в нового человека. По пятницам у детей был день отца, что означало… что ж, я понятия не имею, что это означало, и меня это не особо волнует. Зато у меня был бранч! Прощай, Фелиция!
Как последовать моему примеру и без стыда просить о помощи? Ференц рекомендует начать с вопросов:
• Какие ситуации принесут вам пользу, если вы получите помощь и поддержку извне?
• К кому вы можете обратиться за помощью?
• Какие советы вы бы дали лучшему другу, если бы он нуждался в помощи?
Есть ли в глубинах вашего внутреннего «я» некая роль или задача, в которой вы чувствуете себя перегруженной или неподготовленной морально или физически? Возможно, вы устали и вам нужна помощь, чтобы вернуть себе силы. Ни один человек на планете не умеет справляться со всеми заботами и трудностями в одиночку. Не будьте высокомерны.
Или, может быть, вы ощупываете новую территорию и нуждаетесь в наставничестве, совете, обучении? Вам кажется, что быть учеником позорно? Лучшие люди, которых я знаю, постоянно учатся, смиренно подчиняясь руководству тех, кто прошел этот путь до них. Учеба — это не показатель слабости, а здоровая целеустремленность. Та женщина не боится вызовов и заботится о собственном развитии. Она просит помощи и добивается желаемых результатов. Именно ученики становятся нашими самыми успешными лидерами.
Harvard Business Review, изучая исключительную культуру сотрудничества дизайнерской фирмы IDEO, обнаружил несколько принципов, применимых не только к рабочей среде, но и к жизни в целом.
Не каждый руководитель крупной компании, отвечая на вопрос о приоритетах организации, затронет тему поощрения взаимопомощи. Но руководство IDEO нацелено именно на это. По мнению генерального директора Тима Брауна, это связано не только с тем, что проблемы, которые приходится решать IDEO, требуют исключительной креативности, но и с тем, что они стали более сложными. Браун сказал: «Я считаю, что чем сложнее проблема, тем больше помощи необходимо. Именно такие проблемы нам предлагают решать, поэтому мы должны понять, как создать культуру, в которой помощь станет гораздо более востребована». По сути, это убеждение подчеркивает то, что