Трудно описать, как повлияло на меня и мою семью десятилетие изолированных путешествий. Постоянное одиночество наложило на все сферы жизни серьезный отпечаток. Моя жизнестойкость, креативность, энтузиазм, ясность — все это пошатнулось. Сердце екает до сих пор, когда я думаю об этом. Я приходила домой настолько уставшая и отчаянно нуждающаяся в общении, что на два дня становилась чудовищем. (Брэндон и дети точно бы подтвердили.) Свирепый рев в голове утихал после ночи или двух дома, и я возвращалась в реальную жизнь как человек, только что вышедший из комы. На тот момент я не была достаточно самосознательной, чтобы понять источник одиночества, поэтому я ошибочно предположила, что дело заключалось в работе. Я потратила годы, пытаясь понять, как выполнять работу, не путешествуя.
А потом…
Я отправилась в заключительный тур Women of Faith в составе команды ораторов. В следующем году я испытала групповую динамику тура Belong. Следующие полтора года я была занята в турах Moxie Matters, Tell Me More с Келли Корриган и Hot Summer Nights с Хизер Лэнд. Я была всего лишь одной девушкой в группе необузданных женщин, и мы вместе покоряли все мероприятия. Дамы и господа, команда Moxie путешествовала на настоящем туристическом автобусе. Однажды ночью после мероприятия в Ноксвилле наша банда оказалась в отвратительном регги-месте под названием Bar Marley, где мы пели в караоке в стиле девяностых до 2:30 ночи, будучи единственными одиннадцатью людьми в комнате. В ту ночь я лежала на своей койке в автобусе и смеялась в течение тридцати минут, прежде чем смогла заснуть.
Я не могу объяснить, насколько работа с командой улучшила мое психическое здоровье, испарила одиночество и увеличила радость. Это было похоже на настоящее чудо, в возможность которого я не верила (настолько острой была моя прежняя тоска по дому.) Читатель, прошу заметить, что я выполняла точно такую же работу. Я изменила не то, что я делала, а как это делала и с кем. Оказывается, сил меня лишала не ораторская работа и уж точно не путешествия, хотя и то, и другое, конечно, отнимает много сил. Причина моего состояния крылась в одиночестве.
Переход к командной работе изменил мою жизнь. Я приезжаю домой наполненная энергией, а не опустошенная, и мне больше не нужно два дня, чтобы перестать терроризировать семью. Дом может быть где угодно, когда между людьми существует глубокая связь. Это реально.
Скажу прямо: вместе нам лучше, и я не верю ни в какие другие теории. Чем бы вы ни занимались, привлеките к своей работе других людей и посмотрите, не улучшится ли ваше состояние, а заодно и общее положение ситуации. Сотрудничайте, делитесь опытом, приглашайте соавторов, поддерживайте чужую работу, объединяйте усилия, мечтайте вместе, стройте что-то с коллегами, бегите наперегонки с друзьями.
Если вы чувствуете себя одиноко в одной конкретной области, подумайте о том, чтобы пригласить в эту область больше людей: на работу, в жизнь, в общину, в призвание, в компанию, в воспитание, в цели, в борьбу, в веру, в любимое дело. Хорошая компания может стать тем секретным ингредиентом, благодаря которому рецепт наконец-то сработает. Возможно, проблема кроется не в том, что что-то идет не так, а именно в одиночестве.
Для этого нужно раскрыться, что, конечно же, очень сложно. Мария Попова в книге «Фигурирование» (англ. Figuring) пишет: «Что бы мы ни подразумевали под словом „любовь“, мы получаем право использовать его только тогда, когда проделаем тяжелую работу по познанию другого человека и открытию ему себя».[45] Иного пути не существует. Близость требует уязвимости. Вы должны проявить себя как настоящий человек. Вы должны сказать: «Я хочу быть ближе. Я хочу установить связь. Я раскрою свою истинную личность». Только так происходит волшебство.
В Писании есть прекрасная фраза, которая гласит: «Глубина взывает к глубине», и для меня это стало истиной. Все люди хотят общения, и у нас есть своего рода радар, позволяющий находить друг друга. Мы чувствуем многообещающую химию. Мы замечаем тех, кто не болтает без умолку, а предлагает что-то подлинное. Нас тянет к людям через совместный опыт. Самая глубокая часть нашей личности, жаждущая человеческого общения, зовет нас, и что удивительно, кто-то на этот зов отвечает. Одиночество иногда наводит на мысль, что нам нужно огромное, устоявшееся общество (и иногда мы его находим), однако не стоит недооценивать силу одного или двух глубоко искренних отношений. Это действительно все, что нужно, чтобы превратить изоляцию в радость.
Следует отметить, что создание сообщества не всегда получается сразу. Вы можете несколько раз ошибиться. Иногда обоснованное предположение о ком-то оказывается неверным, и вам приходится нажимать кнопку катапульты. Это, к слову, тоже может занять больше времени, чем вам хотелось бы. Когда моя дочь поступила на первый курс колледжа, она сразу же присоединилась к команде, в которой было много разного рода ослепительных штучек, и начала брать город штурмом. Примерно через пять недель она позвонила и сказала: «Мам, кажется, я неправильно выбрала команду. На самом деле я не вписываюсь в эту группу и в этот… ритм. Похоже, во мне живет больше родного Техаса, чем я думала. Я боюсь, что выбрала не своих людей». Мы поговорили о том, как найти настоящую команду, в основном о том, где искать, о ключевых сигналах, за которыми нужно следить, о красных флажках, на которые необходимо обращать внимание. Ей потребовалось полтора семестра, чтобы найти веселых, глупых, слегка благополучных девушек, которых она сначала не заметила. (Молодые мамы, «слегка благополучные» — это лучший сценарий для вашего студента, так что будьте готовы снизить планку.)
Два сценария, в которых одиночество возрастает: 1) переходный возраст; 2) ранее материнство, причем иногда эти два пункта пересекаются. Переходные периоды проявляются по-разному. Иногда это выглядит как смена жизненных этапов: от колледжа к молодой взрослой жизни, от холостяка к женатому, от женатого к разведенному, от отсутствия детей к жизни с ребенком, от мира карьеры к миру сидения дома или наоборот. Эти переходы заставляют наши системы и ритмы колебаться, а остаточные эффекты могут изменить не только потребности, но и отношения. Когда у первой женщины в вашем кругу рождается ребенок, равновесие меняется для всех. Когда женщина-домохозяйка возвращается на работу, вся семья ощущает изменения. Когда вы отправляете последнего ребенка в колледж, вы начинаете ждать чего-то нового от вашего окружения.
Стоит обратить внимание на то, как сопутствующие переходы обычно застают нас врасплох. Мы прекрасно понимаем, что «возвращение на работу» изменит наш график, а вот изменения в отношениях могут стать для нас неожиданностью. Когда ваш жизненный этап меняется довольно драматичным образом, это глубоко затрагивает даже самые близкие отношения. Вам нужна новая поддержка, новое понимание, новый совместный опыт, новый совет. Это не обязательно означает, что вы создаете другую команду, но вам может понадобиться добавить в свой отряд несколько человек, которые понимают, какие проблемы или дополнения принесет новая жизнь. (У меня есть домашняя команда, которой нет дела до моей общественной жизни, и карьерная команда, которая понимает каждую ее сторону.) Все это нормально, так что не стоит винить окружение или себя. Некоторые друзья остаются на всю жизнь, некоторые — на время, и лишь немногие — на время и навсегда.
Другие переходы — географические. В своем читательском сообществе я многому научилась у военных и их жен. При столь частых переездах и командировках им приходится буквально создавать заново свой собственный отряд. Эти женщины знают в этом толк. Я заметила, что они игнорируют все отговорки, которые я перечислила ранее. Они тратят ноль секунд, беспокоясь о том, ответит ли кто-то на их приглашение, освободит ли для них место или подойдет ли им. У них нет на это времени. Они находятся рядом со своими родителями, братьями и сестрами; они живут в штатах, где не росли; они могут быть даже в другой стране. Женщины-военнослужащие появляются на новых местах службы с мыслью: «А ГДЕ МОИ ЛЮДИ?» Следовательно, у них одни из самых связанных, взаимозависимых, верных сообществ, которые мне доводилось видеть.
Следует отметить, что материнству (особенно в период, когда дети еще совсем маленькие) чаще всего сопутствует одиночество (среди женщин моего круга). «Несправедливость заключается в следующем», — пишет Бэт Берри:
Для этого нужна деревня, но деревень нигде нет. Под деревней я подразумеваю не «группу домов и связанных с ними построек, расположенных в сельской местности». Я имею в виду образ жизни, присущий относительно небольшим, относительно замкнутым сообществам, состоящим из нескольких поколений. Общинам, в которых люди хорошо знают друг друга, разделяют радости, тяготы и горести повседневной жизни, поддерживают друг друга в трудные времена, заботятся о благополучии постоянно гуляющих детей и пожилых людей. Они чувствуют себя сытыми благодаря существенному вкладу в определенную группу. Я говорю о наиболее естественной среде, где могут расти дети. Я говорю об образе жизни, к которому мы биологически приспособлены, но который почти невозможно найти в развитых странах. Я говорю о приводящей к разочарованию неудовлетворенной потребности, какую испытывают большинство матерей, живущих вне деревень.[46]
Теперь же родители должны восполнить все то, что раньше обеспечивали целые сообщества. Нам приходится создавать собственную команду, когда у нас меньше всего времени, сил и возможностей для этого. Мы пытаемся заполнить пробелы с помощью социальных сетей, но это, как ни странно, делает нас еще менее связанными друг с другом. Кроме того, мы испытываем давление, требующее от нас, чтобы мы тратили деньги на развлечения детей, в которых они не нуждаются, потому что безумное, доброе, деревенское детство прошлых лет закончилось. Когда-то дети бродили от дома к дому, строили, изобретали, творили, гуляли. Затем ближайшая мама или тетя, которая была рядом в обеденное время, кормила их всех и отправляла обратно гулять, а они возвращались домой после приключений с кучей историй и царапин. Родители были связаны друг с другом, родственники были рядом, и детей воспитывала деревня. Вот так до сих пор живет большая часть мира.