покупке. Выйдя на улицу, я еще помедлил и неторопливо добрел до мотоцикла, сжимая в руке мягкую пачку. Бросив взгляд на часы, я понял, что время у меня есть. Дрожащими руками я разорвал целлофан, почуял аромат табака, жадно втянул его. Пять лет воздержания разлетятся с дымом прямо сейчас. Я заозирался, опасаясь, как бы меня не застукали, но не заметил поблизости ни одного знакомого лица. Я вел себя как подросток, решившийся втихомолку выкурить на пустыре первую в жизни сигарету. Вот только когда я был подростком, меня особо не контролировали, поскольку родители были людьми терпимыми. Я вынул сигарету, зажал ее губами, фильтр показался мне чуть ли не сладким, хотя я знал, что это бред и сигареты — леденцы для рака. Щелчок зажигалки прозвучал мелодичнее, чем лучший из лучших пассажей Херби Хэнкока. Я зажмурился и сделал первую затяжку, она ободрала мне горло, и меня чуть не вырвало. Но как же это было классно! Всё-всё: запах, дым, который ел глаза, тепло сигареты, зажатой между пальцами. И пока я курил впервые после такого долгого перерыва, я не думал ни о чем другом. Зато, как только окурок полетел на мостовую, перед моим мысленным взором всплыло разочарованное лицо Веры. Все-таки я последний кретин. Но слишком поздно, уже ничего не изменишь. К тому же я был не способен убедить себя в том, что эта единственная сигарета — лишь маленькая уступка слабости и второй не будет. Я порылся в кармане джинсов и чудом нашел коробочку леденцов.
Когда двадцать минут спустя я стоял перед входом в агентство, мне чудилось, будто каждый сантиметр моей кожи источает запах табака. Вера еще занималась клиентами. Она заметила меня, и я жестом показал, что подожду в ресторане. Там я сразу взял кружку пива, чтобы не думать о том, как сильно мне хочется курить, и замаскировать запах курева изо рта. Облокотившись о стойку, я смотрел, как она переходит дорогу. Верин вид сразу выдал ее: походка оставалась такой же легкой, как всегда, но обычно прямая спина сгорбилась, да и улыбка была какой-то искусственной. Она, правда, сделалась шире при виде меня. Вера быстро подошла ко мне, я едва успел сделать последний глоток пива до того, как она меня поцеловала.
— Как дела? — спросил я, отбрасывая у нее со лба вечно падавшую на глаза прядь волос.
— Все в порядке, я рада, что мы вместе пообедаем. — Может, и рада, но общения с Шарлоттой тебе будет не хватать.
— Для меня это сейчас не главное! — возразила она. — Представляю, что она тебе устроила.
Вера еле слышно хихикнула.
— Все не так страшно, я собралась с духом и объяснила ей ситуацию… последние перемены… ну, все это…
— Да? И что она?
— Давай сперва сядем.
Она взяла меня за руку, ту самую, которой я полчаса назад держал сигарету, стиснула мои пальцы и увлекла на закрытую террасу. По пути она остановилась и поздоровалась с официантом, который нашел нам столик подальше от других. Несколько секунд ее взгляд блуждал где-то далеко.
— Так что Шарлотта? Наверняка у нее уже есть готовое и четкое мнение.
— Странно, но ее это огорчило, я имею в виду ссору с Люком. Она не понимает, что случилось.
Если бы только она одна!
— Когда ты с ней встретишься?
— Не знаю, скоро… Да ладно, это меня меньше всего волнует…
Впрочем, как и меня. Мы замолчали. Вера открыла меню и притворилась, будто изучает его. Спрятавшись за своим меню, я наблюдал за ней и заметил, что она, скорее всего, пролежала всю ночь без сна. Впрочем, я тоже до утра следил за медленно ползущей стрелкой будильника. Сейчас у нее под глазами были темные круги в пол-лица, а красивый загар побледнел. Официант принял у нас заказ. Я добавил графинчик красного вина к бутылке воды, которой хотела ограничиться жена.
— Я догадываюсь, что ты хотела поговорить со мной не о Шарлотте, Вера. Давай не будем ходить вокруг да около.
Она наморщила нос. Мы долго смотрели друг другу в глаза, мне стало легче, вернулась совсем было пропавшая уверенность в себе. Она умела проделывать такое со мной. Само ее присутствие умиротворяло, и так было с первой минуты нашей первой встречи. Зачем же я избегал ее, если ей известны ответы? Ее лицо было немного грустным, однако на нем была написана и готовность к бою, которая, я знал, всегда означала, что Вера приняла серьезное решение.
— Выслушай меня. И пожалуйста, не перебивай после каждой фразы…
Я кивнул. Нам принесли вино, я разлил его по бокалам и сделал большой глоток:
— Давай.
Она глубоко вздохнула, наверняка чтобы набраться храбрости.
— Ты хочешь защитить нас, детей и меня, беспокоишься за нас. Я знаю тебя как облупленного … Знаю, что для тебя наша семья и наше счастье — это самое главное. Но если не будешь счастлив ты, мы тоже не будем. Ты должен вбить себе это в башку! У меня такое впечатление, что ты утратил веру в себя и свои профессиональные способности. Иначе почему бы ты стал отказывался открыть собственное дело?
Я нащупал в кармане сигаретную пачку и сглотнул слюну, перед тем как ответить ей.
— Я тебе уже говорил вчера, у меня не хватит пороху, риск слишком велик! Я даже не знаю, способен ли я на это!
— Способен, Янис, еще как способен! И в глубине души ты это знаешь! Ты используешь деньги как предлог, лишь бы не ввязываться в бой!
Ощущение, что я жалкий тип и мокрая курица, стало еще острее.
— Ты думаешь, я испугался?
— Да! Из-за брата, который регулярно вытирал об тебя ноги, а потом вообще закрыл проект твоей жизни!
— А если я с треском провалюсь?
— Ты не провалишься! Ты способный, сколько раз мне придется это повторять? Ты работящий, смелый, и я знаю, что ты в лепешку расшибешься ради клиентов. Ты умеешь их уговаривать, и у тебя есть необычные идеи. Вспомни реакцию Тристана, когда он увидел, что ты сделал с нашей квартирой. И потом, когда он слушал твои предложения по проекту. Забудь о моем брате, который хотел тебя принизить. Не поддавайся, не позволяй ему выиграть и отодвинуть тебя на исходную позицию. Давай! Я верю в тебя. И буду помогать, поддерживать.
— А деньги?
Последний неопровержимый аргумент. Но я отдавал себе отчет, что со вчерашнего вечера он звучит неубедительно.
— Засунь на время гордость в карман. И вообще, не все такие, как Люк. Иди к Тристану, выслушай, что он предлагает, потому что он готов помочь. Ты сам слышал вчера…
О да, я хорошо слышал. Будь я один на свете, я бы принял его предложение, не раздумывая.
— К тому же я ведь работаю, и у нас будет моя зарплата, пока у тебя не появятся деньги. Никто не собирается меня увольнять, так что мы немножко затянем пояса и все, ничего страшного. Прошу тебя, не отказывайся от своей мечты, тем более ради нас. Ты говорил, что хочешь что-то сделать до того, как тебе исполнится сорок, так вот он, твой шанс. Ты уже проявил себя, и тебе не хватает лишь последнего толчка, чтобы начать собственное дело. Не упусти момент. Иди вперед!
Я допил свой бокал и сразу налил еще.
— Ты готова так рисковать ради меня?
Она покачала головой и закатила глаза:
— Но послушай, Янис, с каких небес ты свалился? Тебе же прекрасно известно, что скажи ты мне: брось все, мы отправляемся в кругосветное плавание на плоту, — и я тут же все брошу.
Была половина третьего, я только что проводил Веру до офиса. Она ободрила меня, придала сил и смелости, и я готов был решиться. Вера позволила мне сделать то, что я себе запрещал. Она подталкивала меня, добиваясь, чтобы я себя преодолел. Что ж, я буду на высоте, и она сможет мной гордиться. Я сел на мотоцикл, но не двинулся с места, а сначала позвонил Тристану. Он ответил после первого звонка.
— Когда ты сможешь меня принять? — спросил я, опуская вступительные любезности.
Он недолго помолчал, а затем выдохнул:
— Сейчас.
— Где ты?
Еще несколько мгновений молчания.
— В нашем доме, с одним из твоих конкурентов.
— Предупреди их, что контракт отхватил никому не известный новичок, — хвастливо среагировал я.
Он даже не притворился, будто удивлен.
— Приезжай через полчаса ко мне в офис.
— Уже еду.
Я отключился и тут же нажал на газ.
Офис Тристана находился в одном здании с юридической фирмой, специализирующейся на хозяйственном праве. Девушка у стойки попросила меня подождать. В таких местах я всегда чувствую себя не в своей тарелке, поэтому я переминался с ноги на ногу, засунув руки в карманы. Мимо проходили мужчины в офисных костюмах, при галстуках, и я в своих джинсах, майке, кроссовках и старой кожаной куртке выглядел случайным прохожим, которого непонятно как сюда занесло. Не самый подходящий прикид для серьезных деловых переговоров. Очень скоро Тристан вышел и сердечно приветствовал меня, как будто моего вчерашнего приступа паники не было и в помине. Он с улыбкой пожал мне руку.
— Вчера хорошо добрались? — спросил он.
— Ну да, — ответил я, ероша волосы.
— Пойдем со мной. Хочешь кофе?
— Пожалуй…
Он проводил меня в кабинет и снова ушел в приемную. Не вынимая рук из карманов, я выхаживал по безликому помещению, в котором царил идеальный порядок. В конце концов я остановился у окна, упорно смотрел на едущий внизу транспорт и принуждал себя дышать медленно. В какой-то момент зашевелились остатки страха и ощущение, что мне здесь не место. Нужно было взять с собой Веру. Не обливался бы сейчас потом и не терзался головной болью.
— Садись, — пригласил Тристан.
Я не слышал, как он возвратился. Я отошел от окна, а он поставил на письменный стол два эспрессо и уселся в кресло. Собравшись с духом, я кинулся в омут:
— Прошу прощения за наше вчерашнее бегство.
— Не переживай. Я сам виноват, набросился на тебя, к тому же все, что я говорил, было слишком неожиданно.
— Неожиданно — слабо сказано! — иронически заметил я. — Не нужно было так реагировать, но, честно говоря, для такого человека, как я, предложение, сделанное таким человеком, как ты, было абсолютно… э-э-э… ну, в общем, я даже не знаю, что тебе сказать!