Янис, где ты? Ты мне нужен. Мы не справимся, если ты не поймешь, что сейчас происходит в голове у твоих детей. Я взяла себя в руки и отправилась к дочке в мир принцесс.
Под мое чтение Виолетта быстро уснула. Я дождалась десяти вечера и пошла выключать свет у мальчиков — мне не хватило смелости встретиться с ними раньше. Я была уверена, что к десяти они уже будут совсем сонными. И действительно, обошлось без единого протеста, как, впрочем, и без единого слова, адресованного мне. Когда я закрыла дверь их комнаты, на меня навалилось такое одиночество, что я решила: чем бесцельно слоняться по квартире, лучше пойти лечь. Я взяла со столика журнал, чтобы почитать его в ожидании Яниса. Мне было что ему сказать. В его интересах поторопиться, потому что нервы у меня и так на пределе. Чем он, интересно, занимается? Мог бы снизойти хотя бы до краткого звонка или ответа на мои многочисленные эсэмэски. Не бог весть какой труд!
Я успела укрыться одеялом, когда услышала, как громко хлопнула входная дверь. Вот только не хватало, чтобы он мне их разбудил! Я села, откинулась на спинку кровати и скрестила руки на груди. Он поднялся по лестнице, насвистывая.
— Ты здесь, Вера?
А где мне, по-твоему, быть?
— Здесь, — проворчала я.
— Извини, не заметил, как пролетело время.
Улыбаясь, Янис подошел к кровати и поцеловал меня в лоб. Потом, продолжая говорить, перебрался в ванную:
— Сегодня мы проделали офигенный кусок работы, почти все стены снесены. Это было гениально! И я решил позвать Тристана, чтобы он сам посмотрел, как идут дела. Видела бы ты его лицо…
Зато я видела лица наших детей.
— Представь, он просто обалдел, я так хохотал! После стройки мы зашли выпить в кафе по соседству, ну и немного задержались, чтобы перекусить…
Я перестала его слушать. Все равно не разобрать ни слова, потому что он начал чистить зубы. Кстати, непонятно, почему с таким остервенением. Наконец он прыгнул в кровать и погасил свет, не замечая, что я по-прежнему сижу и спать не собираюсь. Я ритмично стискивала и разжимала кулаки, чтобы не взорваться. Его беспечность приводила меня в отчаяние.
— Я как выжатый лимон. Завтра вернусь раньше, обещаю. И не беспокойся, я отведу ребят в школу.
Такого я не ожидала! Он попытался меня уложить. Я сопротивлялась.
— Ложись, — игриво подтолкнул он меня, приподнимая подол моей ночной рубашки.
— Янис… у детей сегодня начались каникулы, — холодно сообщила я.
Он подскочил и включил ночник:
— Как я мог забыть?! Вот кретин!
Я искоса бросила на него злой взгляд:
— Не стану спорить. Я пыталась позвонить тебе!
Не заметил?
— Я забыл телефон в берлоге. Вера, я не знаю… прости меня… — Он яростно взъерошил волосы.
— Я им сказала…
— Что мы никуда не едем…
— Да. И это было ужасно тяжело, особенно с Жоакимом, он сильно разозлился… Эрнест тоже воспринял новость без восторга, а Виолетта не поняла толком, из-за чего братья подняли шум, но загрустила.
Он выпрямился в постели.
— Я оказался не готов к такому повороту.
— Это точно. Придется тебе наверстывать упущенное. Дети и так уже недовольны, что редко бывают с тобой. Понимаю, это не твоя вина, но, как ни крути, ты ими меньше занимаешься… А они не знают, где ты пропадаешь целыми днями.
— Я работаю! — возмущенно запротестовал он.
— Да, мне это известно. А вот им нет. Мы больше не приходим в ваше бюро, не встречаемся с Люком, но все, что мы им сообщили, это только то, что ты сменил место работы… Они растеряны.
Он потянулся ко мне, погладил по щеке.
— Я что-нибудь придумаю, обещаю…
— Надеюсь. А теперь пора спать.
Я вытянулась в кровати, оттолкнув его ногами, чтобы освободить место, и, не спрашивая, выключила свет. Я услышала вздох, потом он тоже забрался под одеяло. Обнял меня за талию, притянул к себе и прижался к моей спине.
— Сердишься? — прошептал он.
— А ты как думаешь?
Он уткнулся мне в шею, подавляя смешок, который вскоре превратился в приступ кашля.
— Простудился? — спросила я.
— Не знаю, может быть…
Этот кашель был мне знаком и вызывал воспоминания. Странно…
— Будь, пожалуйста, осторожен. Мне и так нелегко с детьми, не хватало еще, чтобы ты заболел и тоже свалился на меня.
— Ты действительно злишься?
— Всем трудно, Янис.
— Мы справимся. У меня все получится, клянусь тебе. — Не сомневаюсь, но давай постараемся, чтобы за это не пришлось заплатить слишком дорого. Спокойной ночи.
Он промолчал, но еще крепче обнял меня.
Когда зазвонил будильник, Янис вскочил. Будто давно не спал и ждал только сигнала, чтобы подняться.
— Я быстренько в душ и займусь детьми. Высунувшись из-под одеяла и не до конца разлепив веки, я увидела, как он достает из шкафа чистые джинсы и майку. Затем он наклонился, поцеловал меня и сбежал — прямо-таки сбежал, как мне показалось, — в ванную.
— Можешь еще немного подремать.
И исчез. Что он вообразил? Решил, что ли, будто достаточно приготовить завтрак, и все сразу станет на свои места, его отношения с детьми и со мной мгновенно наладятся? А для меня пять минут, сэкономленные на утренней программе, вообще мало что меняли, я не собиралась приходить на работу раньше положенного. Как только ванная освободилась, я встала под душ, но это не помогло сбросить напряжение, как обычно. Мне было не по себе, однако я не могла нащупать причину своего смутного беспокойства. Конечно, вчерашнее отсутствие Яниса и бурная реакция детей повлияли на мое настроение, но в глубине души я подозревала, что есть еще нечто, чему я не могу подыскать определение. Так и не разобравшись со своими ощущениями, я спустилась в гостиную, и меня встретили смех и радостные вопли детей. Неужели они так быстро обо всем забыли?
— Мама! — с криком бросился ко мне Эрнест.
— Что случилось?
— Мы не идем в лагерь!
Он побежал обратно на кухню.
— С какой такой радости? — Я последовала за ним.
Я поцеловала Жоакима и Виолетту и посмотрела на Яниса. У него было довольное лицо.
— Я забираю их на весь день, утро проведем в берлоге, а днем я организую экскурсию на стройку для наших подрастающих мастеров, — объявил он, явно гордясь собой.
Он хлопнул сыновей по ладоням.
— Я не уверена, что…
Янис обхватил мое лицо.
— Мы прекрасно проведем время вчетвером. Вчера я послушал тебя и понял, что очень соскучился по детям… так что совместим приятное с полезным. А заодно они узнают, чем я занимаюсь целыми днями.
Последняя фраза прозвучала гораздо более сухо: ему показалось, будто я вчера намекнула, что он не работает. Дурацкое недоразумение. Он отпустил меня и пошел наливать кофе, а я встретилась взглядом с Жоакимом и поняла, что одного дня в компании отца будет недостаточно и что он догадался, о чем я сейчас подумала. Наш старший иногда бывает излишне проницательным для своего возраста. Я села рядом с ними. Завтрак всегда был важным пунктом в распорядке дня нашей семьи: мы болтали, смеялись, заряжали друг друга хорошим настроением. Но сегодня утром я была скорее зрителем, чем действующим лицом. Я рассеянно грызла тост, пила кофе мелкими глоточками и слушала, чем они займутся на работе у Яниса. Жоаким, наплевав на обиды, не устоял, присоединился к общему веселью, и я была рада за него. Ликование детей достигло апогея, когда Янис пообещал купить им строительные каски. Эрнест и Жожо принялись носиться по квартире, Виолетта хлопала в ладоши и безостановочно кричала «спасибо, папа». Я была уверена, что впереди их ждет отличный день, потому что Янис превратит в игровые площадки и свою берлогу, и стройку. Что же меня грызло? Почему я не могла разделить их радость? Откуда эта необъяснимая тревога?
За все утро, пока мы не вышли из дому, я практически не раскрыла рта. Машина была припаркована рядом с метро, так что я проводила их. По дороге Янис взял мою руку и сильно сжал. Я не отрывала глаз от детей, которые шли впереди и рассказывали друг другу какие-то истории.
— Все еще дуешься?
Я покосилась на мужа — его беспокойство было почти осязаемым. Что же я делаю? Терзать его упреками — не выход.
— Нет, просто задумалась.
— Хотел бы я знать, что за думы бродят в твоей хорошенькой головке…
— Ничего особенного…
— А если завтра мы устроим романтический вечер, ты мне расскажешь какие?
— Может, и расскажу, — ответила я кокетливо.
Это было сильнее меня. Не переношу, когда мы ссоримся или у нас разногласия. Да, я люблю и умею поворчать, но скандалы я ненавижу.
— Все утрясется, Вера. Обещаю.
— Ты это уже говорил. Давайте бегите, удачного вам дня.
Вот и наш автомобиль. Я повернулась к детям.
— А теперь поцелуйчики, — распорядилась я.
Дети меня расцеловали, и я взбодрилась. Янис обнял меня.
— Позвонишь днем, расскажешь? — спросила я.
— Естественно!
Я чмокнула его на ходу и направилась к метро, слыша за спиной их смех. Да, они прекрасно проведут день, и дети будут в восторге от общения с отцом. Разве не этого я хотела?!
Янис подключил меня к их совместному времяпрепровождению — слал мне одну за другой фотографии: дети рисуют за столом в берлоге, дети с касками в руках, дети с пакетиками фруктового пюре у входа на стройку. Как мне показалось, на одном снимке промелькнул Тристан. У меня защемило сердце: Янис чаще и дольше общается с этим человеком, чем со мной. С человеком, о котором я только и слышу и которого видела всего дважды.
Вечером я вышла с работы и позвонила Янису перед тем, как спуститься в метро.
— Судя по всему, вы сегодня неплохо развлеклись, — заметила я, когда он ответил.
— Веселились как психи! Но нам тебя не хватало. Вот если бы ты была с нами… Тебе понравились фотки?
— Да, спасибо! Тристан заходил?
— Дети от него в таком восторге! Ты себе не представляешь!
— Прекрасно. Что вы сейчас делаете? Мне заехать за ними?