издал скрип, когда мальчики побежали по нему. Тристан сообщил, что мы все поселимся на втором этаже, где и его комната, а третий этаж не используется. Обе детские спальни находятся напротив нашей с Янисом, и у нас будет общая ванная. Едва войдя к себе, Жоаким и Эрнест принялись скакать на кроватях.
— Успокойтесь, — приказала я. — Вы что-нибудь сломаете.
— Не волнуйся, Вера, — остановил меня Тристан. — Ничего этим кроватям не сделается. Они и не такое пережили!
Я не успела ничего больше ни узнать, ни спросить, потому что он взял Виолетту за руку и повел показывать комнату принцесс. Она изумленно раскрыла рот, а я сглотнула слюну. Две старинные парные кровати из белого дерева с украшенными резьбой спинками, с перинами и подушками, обтянутыми узорчатым либерти, занимали часть пространства, а все остальное место было отдано куклам. Только у окна стоял туалетный столик, зеркало которого обрамлял бледно-розовый тюль. О да, это была настоящая спальня принцесс, только чуть-чуть старомодная и слегка печальная, как у Спящей красавицы…
— Какая красота, мама!
— Да, моя дорогая. Тебе здесь будет хорошо, а наша с папой комната как раз напротив твоей.
Чуть позже, разложив вещи, я вышла в коридор. Пока я разбиралась с сумками, Янис играл в саду с детьми, я слышала, как они галдят и сходят с ума, и даже Тристан нет-нет да и составлял им компанию. Закрывая дверь, я обратила внимание, что последние несколько минут в доме царит тишина. Я шла по коридору, где явно не хватало света. Ощущение глухого безмолвия было неприятным, особенно на лестнице. Я даже испытала что-то похожее на облегчение, спустившись на первый этаж. Неужели я схожу с ума и меня теперь пугает абсолютно все? В гостиной тишина окончательно сбила меня с толку. Я подошла к открытому французскому окну: в саду никого.
— Куда они все подевались? — пробормотала я.
— На пляж.
Я подпрыгнула как ненормальная и тихонько вскрикнула, услышав за спиной голос Тристана. Резко обернулась, прижав руку к сердцу. Он сидел на диване с книжкой в руках. В комнате было так темно, что я не понимала, как он ухитряется читать.
— Извини, если напугал.
— Нет, что ты, ерунда, — с трудом ответила я, потому что у меня перехватило дыхание.
Он отложил книгу, поднялся с дивана и бесшумно приблизился ко мне.
— Они там. — Он встал за моей спиной и протянул руку над моим плечом. — Смотри. — Он указал на берег.
Разглядев вдали фигуру Яниса, который носился взад-вперед, я обрадовалась. С первого взгляда и не скажешь, кто больше бесился — малышня или папа. Я бы тоже с удовольствием побегала вместе с ними босиком по песку. Но, увы, надо было выполнять обязанности гостьи…
— Тебе, может, помочь с ужином? — предложила я, отходя от окна.
Привычная корявая усмешка.
— Иди к ним, я разберусь.
— Нет, погоди, мы и так у тебя в гостях, не хватало тебе заниматься готовкой, это я беру на себя.
— Сегодня я заказал ужин, в смысле… на троих.
Скоро пойду за ним. Я только рассчитывал, что ты мне скажешь, чем угостить детей.
— Как мило, что ты подумал о них! Не волнуйся, есть простой выход. Макароны найдутся?
— «Алфавит», естественно!
Мы оба искренне рассмеялись, и смех помог мне сбросить напряжение.
— Как насчет масла и кетчупа? — отсмеявшись, спросила я.
— Думаю, тоже есть, и даже ветчина.
— Ну вот, проблема решена.
— Не теряй со мной времени, они наверняка тебя ждут. — Он мотнул головой в сторону пляжа.
Я радостно помахала ему:
— Большое спасибо. До скорого.
Не заставляя себя упрашивать, я сбежала вниз, выскочила в маленькую калитку и пересекла набережную. На пляже я сняла сандалии, с удовольствием погрузила пальцы ног в песок и наконец-то прониклась великолепным чувством лета. Я помчалась к своим, зовя их по именам. Мне стало легче, захотелось насладиться в полной мере несколькими днями свободы, веселья и смеха и не обращать внимания на неприятные флюиды, излучаемые домом. Янис заметил меня и побежал навстречу. Как только мы очутились рядом, он схватил меня за талию, приподнял и закружил. Когда он опустил меня на песок, я увидела, что он стоит лицом к набережной и машет рукой. Я обернулась: с террасы за нами наблюдал Тристан — он помахал в ответ и исчез в полутьме гостиной.
Тристан действительно позаботился об ужине — заказал огромное блюдо морепродуктов. Мы давно их не ели. Он становился все более раскрепощенным буквально с каждой минутой. А ведь я опасалась, что он окажет нам чопорный прием, будет вести себя чуть ли не как дворецкий в английской усадьбе, потому что каждый его жест, каждое слово и каждое действие всегда были выверенными до миллиметра. Выяснилось, что все не так, и он даже позволил Янису хозяйничать на кухне. «Домашний майонез — мое коронное блюдо», — провозгласил муж, желая убедить Тристана. Я воспользовалась перерывом, чтобы уложить детей. Вопреки моим опасениям, Виолетта, почти не сопротивляясь, согласилась лечь, при условии что двери и в ее спальню, и в нашу останутся открытыми. Ничего удивительного. Когда я снова спустилась, моллюски ждали на столе в пластиковом блюде, так как мужчины решили обойтись без фарфоровой посуды. Здесь, на побережье, дары моря — обыденная пища, и они подумали, что сервировка должна соответствовать стилистике простого дружеского ужина. Тем более что такую еду обычно берут по очереди руками с общей тарелки. Естественно, это ломает лед и способствует установлению контакта. Мы приступили к ужину в хорошем настроении, дети были в спальнях, а первые бокалы вина добавили непринужденности. Если в планы Тристана входило простецкое застолье, то я его не разочарую: когда нужно выудить из ракушки морскую улитку или сломать клешню краба, всегда выясняется, что у меня руки не оттуда растут. Вот и сейчас очередной моллюск взлетел в воздух, промчался над столом и приземлился на паркет двумя метрами дальше. За столом надолго стало тихо. Я залилась краской, которой добавил яркости с трудом сдерживаемый смех. Первым сдался Янис, он так хохотал, что ему пришлось выйти из-за стола, чтобы успокоиться. Тристан тоже развеселился.
— Извини. — Янис всхлипывал от смеха. — Моя жена не умеет себя вести за столом!
— Нечего возводить на меня напраслину, я не могу быть одинаково талантливой во всем! — хихикая, возмутилась я.
— Не говори так, Вера, — прервал меня Тристан. — Твоя любовь к жизни — истинный талант! К тому же нужна некоторая привычка, чтобы справляться с этими штуковинами.
— Эй вы, юмористы, хватит! Хоть бы один из вас догадался налить мне вина, вместо того чтобы издеваться.
Мюскаде лилось рекой, бутылки опустошались, словно по мановению волшебной палочки. Мне почему-то казалось, что Тристан не способен держать алкоголь или, по крайней мере, не сможет выдержать Янисов ритм, — умение много выпить как-то не соответствовало моему представлению о нем. Наверняка я полна предрассудков. Ошибочность моих предположений вскоре проявилась в полной мере — муж встретил достойного компаньона по загулам. Тристан как раз взял в руку бутылку, собираясь наполнить мой бокал, но оказалось, что она безнадежно пуста.
— Сиди, я знаю, куда идти, — остановил его Янис. Он уже сделал несколько шагов к подвалу, потом вернулся, взял со стола орехокол и протянул Тристану:
— Вот тебе полезный совет. Сейчас она доедает улиток, но скоро захочет краба. Смени меня на посту, пока я хожу за выпивкой, и расколи ей клешню, иначе будет катастрофа — она уделает твои стенки соком.
Я показала ему язык, после чего сосредоточила внимание на Тристане. Он подождал, пока Янис удалится, и принялся за краба. На меня напал безумный хохот — сказывалось действие бессчетных бокалов белого, — потому что мой сосед по столу был не талантливее меня.
— Что, какие-то затруднения? — подколола я.
— Это просто безумие, — ответил он, изо всех сил давя на клешню. — Каменная она, что ли?
Он старался, как мог, но краб не поддавался, хотя у Тристана даже заболела рука. Возвратился, насвистывая, Янис. Оценив жалкие успехи приятеля, он рассмеялся.
— Без меня вам не справиться! Дай сюда! — приказал он.
— Удачи, — раздосадованно бросил Тристан.
Янис воспользовался возможностью проявить себя, напряг мышцы и одним ударом сломал клешню под восхищенным взглядом хозяина дома.
— Ну, кто тут самый сильный?
Вечер продолжался, мы непрерывно поддразнивали друг друга, нам было весело. Когда на пластиковом блюде остались лишь обрывки водорослей и лужица морской воды, я встала и с затуманенной алкогольными парами головой кое-как добрела, словно ступая по вате, до дивана, рухнула на него и почувствовала, что вот-вот лопну. Мужчины занялись уборкой, многозначительно посмеиваясь и обсуждая немногочисленные любовные приключения, вроде бы случавшиеся у Тристана после расставания с матерью его дочек. Закончив дела на кухне, они присоединились ко мне, оба с выпивкой в руке. Янис налил мне вина и протянул бокал. Я взяла его и сразу поставила на журнальный столик. Я знала: если я сейчас выпью, эта порция будет лишняя. Та самая, от которой, стоит только лечь, к горлу подкатывает тошнота, начинается морская болезнь, и всю ночь приходится провести, склонившись над унитазом. Мне нужно было говорить без умолку, чтобы остановить стремительно накатывающее опьянение.
— Послушай, Тристан, — спросила я. — Твои дочки приезжали? Ну и как? Ты справился?
Он на несколько секунд задумался, ушел мыслями куда-то далеко.
— Очень мило, что ты спросила меня, — ответил он после паузы, и я подумала, что его слабая улыбка пронизана грустью.
— Ничего удивительного. Ты же волновался из-за этого.
Тристан рассказал, что долго раздумывал над тем, как бы сделать так, чтобы дочки согласились пожить с ним и остались довольны. В результате он нашел идеальное решение: пригласил погостить вместе с ними парочку лучших подружек.
— Смелый человек — взвалить на себя четырех подростков! — воскликнула я.