Тристан был совсем близко, его дьявольская усмешка впервые по-настоящему меня испугала, он присел на журнальный столик напротив дивана, его колени касались моих.
— Вера, подумай о себе и о детях.
Я сглотнула, пытаясь избавиться от комка, набухавшего у меня в горле.
— Вспомни, как совсем недавно Янис манипулировал нами обоими, как он прямо и честно смотрел нам в глаза, утверждая, что у него все в порядке.
Тут он прав, не возразишь.
— Что ты пытаешься мне объяснить? — Мой голос дрожал.
— Боюсь, что его падение продолжается и он намерен увлечь тебя за собой. Не позволяй его безумию поглотить тебя, не подпускай его к себе, это слишком опасно и для тебя, и для детей.
Я медленно покачала головой, отказываясь принимать то, в чем он меня убеждал.
— Мне очень тяжело обрушивать это на тебя, Вера. Меня это затрагивает едва ли не в первую очередь. Но Янис уже не тот человек, которого ты знала, не тот, с кем я познакомился прошлой весной. Я всегда говорил тебе правду, никогда не лгал, и сейчас это тоже истинная правда.
Я устала от происходящего. От всех слов, речей, призывов, резких поворотов, которые сбивали меня с толку, и я уже не знала, на каком я свете. В конце концов, кто кем манипулирует? Я хотела, чтобы все это прекратилось. Я прикрыла глаза, по моим щекам покатились слезы.
Я безумно боялся того, что вот-вот объявит Люк. Неужели всему конец? Неужели нет никакой возможности вырваться из Тристановых когтей? Я бы все отдал, чтобы сейчас рядом со мной была Вера — она бы успокоила меня. Итак, Люк отодвинулся от стола, в изнеможении провел рукой по волосам и повернул ко мне усталое лицо:
— Янис… ты отлично справился…
— Чего?
— Ты отлично справился.
— Это что означает?
Улыбка до ушей расцвела на его губах, такое выражение эмоций — невиданное дело для Люка.
— Концепт-стор. Ты вписался во все повороты.
Потребовалось немало времени, чтобы смысл его слов проложил путь в мой мозг.
— Погоди, погоди, — заплетающимся языком выговорил я. — Но это невозможно…
— Еще как возможно, я десять раз проверил и перепроверил. Получается, ты действительно немного превысил бюджет, но в этом нет ничего криминального, учитывая масштаб проекта. И вообще это расходы, которые твои заказчики, не задумываясь, возместили бы, это обычная практика и для исполнителей, и для клиентов. Никогда не бойся объявлять о необходимости дополнительного финансирования, все архитекторы имеют право на это, сам бы должен знать! Иными словами, в следующий раз требуй денег, тем более таких незначительных.
Я вижу сон или он действительно учит меня, как нужно вести себя с клиентами и когда требовать у них деньги? Словно я вот-вот открою новый бизнес!
— Издеваешься? Какой следующий раз? Я по уши в долгах, Люк. Моя песня спета!
Я вскочил и забегал по комнате.
— С этим концепт-стором я сам вырыл себе могилу, а ты меня убеждаешь, будто я сумел остаться в рамках бюджета. Ты что, тоже слетел с катушек?!
Я остановился перед ним, безумная ухмылка так и не сползла с его лица. Наверное, мозги перемкнуло из-за виски!
— Нет, Янис. Клянусь тебе, я не позволил бы себе такие шутки, не сказал бы, что все о'кей, если бы это не было истинной правдой. Но до того, как я все изложу, хочу сразу признать: ты выиграл пари. Именно ты был прав с самого начала. Ты способный профессионал, даже более того, ты очень талантливый. Я ошибался, Янис, правда… Я сейчас проверил сметы, счета — тебе удавалось всякий раз поиграть с ценами и выпутаться без потерь. Единственное, в чем ты малость прокололся, это твоя дурацкая пальма, которая так и так загнется через три месяца.
Он расхохотался, смех был нервным, почти истеричным, при других обстоятельствах он привел бы меня в восторг. Я не верил своим ушам: выходило, будто я не неудачник и не вкалывал как придурок впустую. Однако я все равно пока что блуждал в тумане. Как объяснить регулярно присылаемые банком требования, гигантскую дыру в моем счете, разбухающие с каждым днем долги? Не приснилось же мне все это! Ведь уже несколько месяцев я медленно проваливаюсь в ад.
— Так куда запропастились эти чертовы бабки? — крикнул я.
Люк тут же успокоился. Он встал, налил нам обоим виски и перебросил мне сигаретную пачку.
— Ты, однако, бухаешь поболее моего! — заметил я. — Поверь, нам это сейчас необходимо.
Он легонько стукнул своим стаканом по моему: — За тебя, Янис. За твой успех!
Это было сильнее меня, я наконец-то улыбнулся. По-настоящему.
— Ну а теперь перейдем к деталям.
— Я тебя слушаю.
— Для начала вопрос. Ты открыл только один счет на фирму?
— Ну да, конечно, зачем мне больше?!
— Отлично. Полагаю, ты дал Тристану доверенность на него?
— Как еще я мог поступить, если он мой поручитель?! А где связь?
— Так вот, он выжал из своей доверенности все что можно. И изрядно злоупотребил ею.
Виски едва не застрял у меня в горле. Неужели такое возможно? Я был в ужасе.
— Это как?
— Первая проплата поступила от твоих заказчиков в середине июля. По идее, примерно тогда же начали поступать счета. После чего деньги приходили на твой счет и уходили, а ты их, полагаю, не отслеживал.
— Ну да, не очень я за ними следил. Будь я хорошим руководителем, мне бы раньше стало обо всем известно.
— Тристан не посоветовал тебе взять бухгалтера?
— Я говорил ему, что надо бы, в самом начале говорил. Объяснил, что не силен в управлении бюджетом.
— И что он ответил?
— Что он со мной категорически не согласен, обвинил тебя в подрыве моей веры в себя, а я с ним согласился, не сумел или не захотел возразить, ты уж прости…
Люк отмахнулся от извинений и попросил рассказывать дальше.
— Он посоветовал мне повременить с бухгалтером, чтобы эти расходы не ударили по моему гонорару, и пообещал подыскать кого-нибудь, кто подготовит отчет в конце года.
— Он нащупал твое слабое место и воспользовался им, Янис. Думаю, он очень быстро сообразил, что твой проект будет успешным, а это в его планы не входило. Поэтому, поняв, что ты не самый организованный человек, не из тех, кто будет вносить в отчетные данные все суммы, выплачиваемые мастерам, он подождал, пока на тебя свалятся первые счета и ты начнешь раздавать чеки направо и налево, и на мелкие суммы, и на крупные, как это бывает на каждом объекте. А потом, когда процесс набрал обороты, он по доверенности регулярно уводил деньги со счета — и перечислением, и наличными. А ты ничего не замечал и все глубже запутывался в финансах. Не удивлюсь, если он подделывал подписи. Такое вполне возможно. Именно он тебя утопил, он тебя разорил.
У меня опустились руки: в довершение всего выясняется, что Тристан — отъявленный мошенник.
— Вот сволочь!
— Не спорю. Однако сейчас вынужден сообщить тебе плохую новость: до него не добраться, у меня нет никаких доказательств, это всего лишь предположения. Если ты попробуешь привлечь его к ответственности, твои претензии, скорее всего, обернутся против тебя и именно тебя обвинят в растрате.
— Мне с ним никогда не справиться. Он всегда найдет способ переложить вину на меня, наверняка он все предусмотрел. Единственный выход — исхитриться выплатить все долги перед банком и больше не зависеть от него.
Он не только хотел украсть мою жизнь, но и уже украл мой успех. Как остановить эту адскую машину и обеспечить безопасность Веры и детей?
Я все плакала и плакала. Зажмурившись, молча. В гостиной было слышно только мое дыхание и дыхание Тристана, который не шевелился. Даже звуки улицы не достигали сейчас моих ушей. Я так устала от всего! В глубине души я знала, что должна доверять Янису, только ему и никому другому. Однако интеллект и терпение Тристана располагали меня к нему, в особенности когда я думала о том, как он помог Янису, как поддержал меня. Пусть его появление в нашей жизни совпало с началом наших проблем, но все же он сумел стать незаменимым. Не могло же все это быть обманом. Мне припомнилась фраза Яниса, произнесенная им, когда намерения Тристана относительно нашей семьи еще вызывали у меня вопросы: «Вполне возможно, что хорошие люди все-таки существуют». Я тогда неохотно согласилась, что да, существуют, конечно. Какой ему интерес вредить нам?
До лба дотронулись пальцы Тристана, он откинул мне прядь волос, как это делал Янис. Я похлопала ресницами и увидела сквозь слезы его лицо и мрачные глаза, которые сверлили меня. Он положил холодную руку на мою щеку.
— Я хочу, чтобы все это кончилось, Тристан. Хочу снова жить своей прежней жизнью.
— Я могу это сделать, Вера. Могу тебе ее вернуть, эту жизнь.
— Как?
В Тристановых глазах загорелся победный огонь, он наклонился ко мне, навис надо мной, и я почувствовала себя раздавленной. В ту же минуту я поняла, что он сейчас сделает, но как будто не осознала этого и не сумела среагировать. Он прижал свои губы к моим, повторив это движение несколько раз. Я не шевельнулась, не ответила на поцелуй, но и не оттолкнула его. Прикосновение Тристана парализовало меня, вызвало оторопь. Он поднялся, схватил меня за талию, уложил на диван и придавил всей своей тяжестью. Я была как тряпичная кукла. Его губы снова нашли мои, стали более жесткими, язык протиснулся в мой рот. От неожиданности я чуть не задохнулась. Я отказывалась воспринимать как поцелуй то, что он проделывал, это казалось мне чем-то фальшивым и подлым. Никакого сравнения с поцелуем Яниса несколько часов назад — настоящим, искренним, полным ярости и любви. Это воспоминание заставило меня содрогнуться от стыда и гадливости, которые вызывали тошнотворные посягательства Тристана. Немыслимо! Он воспринял мою реакцию как поощрение и удвоил рвение. Его руки победно ощупывали мое тело, он задрал платье, не прекращая орудовать языком у меня во рту, твердо сжал бедро и постарался стащить кружевные трусы, все сильнее вдавливая меня в диван. Я ощутила его эрекцию, это было отвратительно. Я сумела отстраниться и наконец-то оторвать свои губы от его — грязных и мерзких.