Мне и делиться-то не с кем.
Выхожу из кафе и направляюсь в сторону пешеходного перехода, параллельно раздумывая над этим странным разговором. Чувства испытываю противоречивые.
Оксана явно что-то не договаривает, и после разговора проясняется немногое, но по крайней мере, понимаю, звонки не её инициатива.
Всё равно верю не всему, например, то, что она приняла подозрительных личностей за моих друзей, выходит за грань моего понимания. Возможно, этим товарищам действительно не нужна шумиха, и они решили пойти, как считали, простым путем. А я отказалась.
Вот только если со мной хотят поговорить, всё равно ведь сделают это.
Практически достигаю другой стороны дороги, порыв ветра забрасывает на лицо волосы, пытаюсь их убрать и именно в этот момент слышу рёв мотора, резко оборачиваюсь и округляю глаза: внезапно взявшийся на дороге серый автомобиль несётся прямо на меня, и, кажется, это авто я уже где-то видела.
Не успеваю толком подумать, когда перед ним, отсекая меня от опасности, выруливает большой чёрный джип. От неожиданности водитель серой иномарки не успевает среагировать, визг тормозов и машина цепляет внедорожник, однако водитель серого авто тут же даёт заднюю и, резко огибая преграду, уезжает с пробуксовкой, оставляя облако дыма и удаляющийся гул.
А я просто стою, округлив глаза: собственный пульс оглушает, пытаюсь его унять, потому что хорошо знаю, кому принадлежит джип, и его водитель сейчас оказывается прямо передо мной.
— Садись в машину, — мрачно произносит Демид, тон его понижен, Бронский в ярости.
Наконец-то отмираю, но взгляда не свожу, делаю шаг назад.
— Лика… чёрт.
Он берёт меня за руку и буквально тянет к машине, лишь у пассажирской двери мой шок немного отступает, вырываю ладонь и оборачиваюсь, оказываясь между его рук, он теперь опирается ими на джип и тяжело дышит, глаза практически чёрные, так всегда, когда он злится.
Демид так близко, он сейчас пахнет освежающим гелем для душа. Где Бронский его принимал, помню хорошо, поэтому сейчас проще отгонять морок и пытаться не думать о том, что его губы в каких-то жалких сантиметрах.
Он взгляд на мои всё же бросает, а когда поднимает, я уже готова отбивать удар его карих глаз. Внешне готова. Демид не заметит, как внутри всё сжимается и скручивает в тугой узел. Как под кожу впиваются сотни иголок, и каждая отзывается резкой болью, но это всё внутри. Я качаю головой и тихо, но уверенно, произношу:
— Убери руки.
— Пожалуйста, Лика, — он теперь сдерживается и немного отстраняется. — Просто садись в машину, иначе мне придется усадить тебя силой.
Открывает дверь и указывает взглядом на неё. Демид сильный, и он, конечно, может обещания исполнить. Но принимаю решение не поэтому.
Ноги вмиг наливаются свинцом, сердце разрывает грудную клетку, Бронский убирает руки и ждёт, а я всё же занимаю пассажирское место под его пристальным взглядом. Тяну на себя ремень безопасности и пристегиваюсь — привычка.
И пока захлопывается дверь, пока он обходит джип, в голове вихрем проносятся воспоминания. Салон пропитан дерзким древесным ароматом, и просто невозможно от наваждения избавиться, оглядываюсь, отмечая — здесь почти ничего не изменилось. Вот только думать, кто занимал это место весь год, не хочу.
Бронский усаживается за руль и срывается с места, а я лишь глубоко вдыхаю и выдыхаю, унимая охватывающую дрожь.
Не верю, что я здесь.
Мы какое-то время едем по улицам города, пытаюсь понять, куда мы направляемся. Воздух в салоне тяжелеет, напряжение растёт, кажется, стоит лишь просто пошевелиться и полыхнет.
Демид молчит, может показаться, что он просто сосредоточен на дороге, но слишком сильно сжимает руль пальцами. Вдруг бросает на меня взгляд и ловит мой, отвести свой просто не успеваю. Он тут же отворачивается, но за эту долю секунды замечаю, что и сама застала его врасплох.
— И куда смотрит твой Глеб, — цедит Бронский сквозь зубы.
Только сейчас до меня доходит, что произошло на дороге. Серая иномарка очень похожа на ту, которая преследовала меня совсем недавно. Когда я была за рулем джипа Астахова.
— Меня пытались убить?
— Скорее, напугать, — Демид качает головой. — Но проверять не было возможности.
Теперь совершенно ничего не понимаю. Всё происходящее вокруг я относила к тому, что Демид пытается выжить меня из города. Чтобы я поняла, здесь мне делать нечего, чтобы я испугалась и просто уехала.
Но получается, он меня только что… спас.
Мы останавливаемся на парковке у его дома, непонимающе оглядываюсь и тянусь к кнопке, чтобы отстегнуть ремень безопасности, но он не поддаётся. Я, наверно, слишком нервно дергаю, потому что ремень теперь вообще заклинивает, отчего оказываюсь прижата к сидению.
Бронский замечает мои попытки, тянется, чтобы ослабить натяжение, и я как могу вжимаюсь в спинку кресла.
Замираю, практически не дышу, но спасает это едва. Демид тоже напряжен, на меня не смотрит, и второй раз за день его губы оказываются слишком близко.
Почти беру себя в руки, потому что решаю — не посмотрит, а значит, я в относительной безопасности, но внезапно он переводит на меня взгляд и застывает.
Не надо. Пожалуйста, не надо.
Но Демид мои мысли не слышит.
Глава 8
Он подается ко мне, взгляд темнеет, дыхание тяжелеет, я пытаюсь сосчитать удары в груди, но ничего не выходит, поэтому просто наблюдаю, как Бронский приближается миллиметр за миллиметром и касается моих губ. А потом слышу щелчок, это возвращает в чувства, я упираюсь рукой ему в грудь, и Демид освобождает меня из условного заточения, а потом отстраняется, спасая ещё и от своей близости.
Вот только пульс всё равно зашкаливает, и я ничего не могу с этим поделать.
Не могу и перевести взгляд на Бронского, просто смотрю прямо перед собой и пытаюсь говорить ровно:
— Зачем мы сюда приехали?
— Поднимемся, там и поговорим, — отвечает Демид. И хоть произносит это тихо, даже как-то устало, а всё равно звучит совсем не как просьба, это безапелляционный приказ. Вот только он меня с кем-то путает.
— Мы можем поговорить здесь.
Всё же делаю усилие и теперь смотрю на Бронского в упор, он выдерживает мой взгляд:
— Это ненадолго, для твоей же безопасности.
— Я пока что не понимаю, кто для меня большая опасность.
Это правда, и речь не только о моей жизни. Хотя и моё спасение мне пока кажется подозрительным. Демид мог бы подстроить свой геройский поступок, я уже не так удивляюсь, что это возможно. Бронский наблюдает за мной хмуро, а я продолжаю:
— Да и ты в прошлый раз доступно объяснил, что с тобой в одном помещении лучше не находиться, — вспоминаю его угрозы в студии. Взгляд Демида теперь становится мрачным, ну и о какой безопасности рядом с ним идет речь?
Вот только я не его боюсь, а ту реакцию, которую Демид до сих пор во мне вызывает.
— Я не шутил. Если бы ты уехала — это бы решило многие проблемы.
— Не понимаю, чем я тебе помешала. Ты и со мной в одном городе неплохо проводишь время, — произношу, так же не сводя взгляд. Я, конечно, имею в виду его сегодняшнюю ночь, Бронский прищуривается. Он всё понимает, не может не понимать.
Именно в этот момент звонит мой телефон. Лезу за ним в сумку и обнаруживаю, что на экране светится имя «Глеб». Перевожу дыхание и быстро нажимаю «принять», совершенно не зная, что буду говорить, как объясню, что делаю с Демидом в одной машине:
— Лика, где ты? — звучит с ходу, и я немного теряюсь, Астахов так со мной никогда не говорит — в его голосе злость.
— Глеб, я перезвоню чуть позже и всё объясню.
— Ты… — он делает паузу. — С кем ты?
Не успеваю ничего понять, телефон из рук исчезает, а я округляю глаза — его выхватывает Демид. Звук из динамика громкий, и, видимо, Бронский всё слышит, потому что отвечает вместо меня:
— Да, она со мной, жду и тебя в гости, — Демид называет адрес, хотя Глеб его, конечно, хорошо знает. Бронский нарочито вежлив, но явно наигранно расплывается в любезностях, я вижу, как он напряжен, хоть и ухмыляется в трубку. А ещё он так сжимает мой телефон, что кажется, тот прямо сейчас переломится пополам.
— В твоих же интересах подъехать раньше, — напоследок бросает он, отключает вызов и протягивает телефон мне:
— Теперь можешь не беспокоиться. Совсем скоро сюда приедет твой Глеб. Посидим по-семейному.
Он так каждый раз выделяет слово «твой», словно это ответный удар. Если бы он только знал, какие у нас отношения с Астаховым… Но я не озвучу вслух. Это его не касается.
Сейчас на лице Бронского даже наигранной улыбки нет, и по спине пробегает холод.
Беру мобильное устройство и заношу палец над экраном, чтобы набрать Астахова самой, но вместо этого выключаю экран и убираю телефон в сумку.
— Зачем ты так?
— Гарантия, что я не исполню свои угрозы. Ты же наверняка считаешь, что всё я и подстроил?
— Мне в это проще поверить, чем в обратное.
Возникает тянущаяся пауза, и я рада, что сижу, потому что взгляд Бронского сейчас мрачнеет и обдаёт холодом:
— Иногда я действительно хочу, чтобы ты навсегда исчезла, — Демид ухмыляется и открывает свою дверь. — Вот только это вряд ли выход.
Говорит и покидает джип. Я смотрю ему вслед какое-то время, а потом выхожу из машины и иду за ним.
Пока мы поднимаемся по ступенькам, накатывают воспоминания, я даже дышу через раз, кажется, сердце стучит так громко, что по пустынному подъезду в такт разносится эхо его ударов. Кончики пальцев то покалывает, то я их вообще не чувствую, это становится настоящим испытанием — преодолевать оцепенение, которое считала, умею контролировать.
Уверенно делаю шаг за шагом, пока внутри, словно тонкие струны натягиваются измученные нервы. Главное выдержать, а потом приедет Глеб.
Не думаю, что из этой встречи выйдет что-то хорошее, но рядом с ним я буду чувствовать себя в безопасности. Я на это очень рассчитываю, я в это верю.