Пользуясь растерянностью Астахова, быстро обхожу его и теперь точно знаю, что больше в этой квартире не задержусь, какая бы опасность мне не угрожала.
— Лика, я бы не сделал… — повторяет он и ударяет кулаком по стене, когда я вылетаю из комнаты. — Я не сделал бы, — слышу вслед. Возможно, он уговаривает сам себя — в его голосе сомнение.
И от его интонации становится не по себе. Все мои убеждения, все мои установки на данный момент бессильны, я не собираюсь сейчас разбираться в причинах его поступков. Всё, что мне хочется — просто уйти.
Не слышу, что он ещё говорит, но если осознает, что только что чуть не совершил, то за мной сразу не пойдет, у меня пара минут, не больше.
Сумка на выходе, я успеваю лишь взять телефон с тумбы, возможно, остались какие-то вещи, но сейчас мне плевать, главное побыстрее отсюда убраться. Я понятия не имею, куда пойду, ночью, но хватаю с вешалки плащ, не мешкая, быстро всовываю ноги в кроссовки и выбегаю в подъезд. За спиной тут же слышу голос Глеба:
— Лика, остановись! Лика! — кричит он. Его голос эхом разносится по подъезду, отбивается от сырых стен и обдает холодом, в нём столько отчаяния, что сердце всё же сжимается. Но я уже бегу вниз, перепрыгивая разом через три ступеньки.
Глеб не пойдет за мной. Он знает, что мне нужно хотя бы успокоиться.
Такси решаю дождаться у соседнего дома, ещё раз оглядываюсь, прислушиваюсь, проверяя, нет ли шагов позади, но Глеб, к счастью, за мной действительно не идёт. Отойдя на приличное расстояния, всё-таки оборачиваюсь на дом.
Замечаю в светящемся окне мужской силуэт, и хоть лицо с такого расстояния рассмотреть невозможно, точно знаю, что смотрит Астахов именно на меня.
Я ещё не в состоянии оценить, что произошло. Я просто действую на автомате: сажусь в подъехавшую машину, уточняю адрес, разглядываю яркие огни проносящихся мимо фонарей, и лишь спустя некоторое время, понимаю, что мы уже приехали.
— Спасибо, — киваю, протягиваю купюру и выхожу из машины. Начинают стучать зубы, дождь мелкими каплями срывается с неба вновь, и я задерживаю дыхание, чтобы унять внезапную дрожь.
Плащ надет прямо на топ, в котором спала, но тело сковывает спазмом не от холода.
Перед глазами стоит затуманенный взгляд: никогда не думала, что Глеб способен на подобное, но сильные эмоции вместе с алкоголем творят неимоверные вещи. Мне ли не знать.
Глава 14
Моя «ауди» так и стоит на парковке напротив дома Оксаны, именно сюда меня привозит такси.
Я роюсь в сумке, в карманах, но ключей нет. Ругаюсь вслух, глядя, как капли ударяются о металл и отлетают с брызгами. Хочется выть от досады: выбегала я вообще себя не помня, и вполне могла оставить брелок на тумбе в прихожей, что совершенно не радует. Вернуться в квартиру Глеба не могу. Никак. Не сейчас уж точно. Но и уехать без ключей не выйдет.
Это не единственное, что меня расстраивает. Потому что банковской карты тоже не обнаруживаю, хотя обычно кладу её в маленький карман под молнию, но сейчас её там нет. С таксистом расплачивалась наличкой, её осталось совсем немного, и я понятия не имею, что теперь делать.
Так и стою возле машины какое-то время, промокая всё больше, пока не принимается трезвонить телефон. Почти уверена, что это Астахов, слышать, а тем более слушать его нет ни желания, ни сил, достаю мобильный, чтобы отключить, но удивленно поднимаю брови.
С этим человеком тоже всё неоднозначно, вот только время звонка заставляет задуматься. К тому же я нахожусь возле её дома.
— Да, Оксан, — вздыхаю устало, подняв трубку. В прошлый раз она не очень-то была разговорчива. — Внезапно вспомнила какие-то подробности?
— Я просто за тебя переживаю.
— Ночью?
Усмехаюсь. Почему нельзя просто оставить меня в покое?
— Увидела тебя возле своего дома, — тихо отвечает Оксана. Видимо, до остального я должна сама додуматься. Я молчу, ей не помогаю, и она вздыхает.
— Лика, у тебя что-то случилось?
Она ещё спрашивает.
— Да, Оксана, у меня каждый день что-то случается, и если ты хочешь узнать, как дела, то обратилась не по адресу. Мы давно даже не в приятельских отношениях, поэтому давай не будем терять время, говори, какого чёрта ты мне снова звонишь и без долгих прелюдий, идёт?
Прямо сейчас мне уже плевать, как она поступит. Положит трубку или признается, что за интерес к моей персоне. Да, я хочу знать подробности, но по всей видимости, Оксана мне в этом не помощник.
— Ты с большой сумкой, ночью, стоишь у машины, и уже довольно долго. Там дождь, и если тебе некуда пойти… Приходи.
— Ты серьёзно? — сдерживаю нервный смех. — Оксана, ты спасать меня собралась?
— Почему так сложно просто в это поверить?
— Ты ещё спрашиваешь, почему? Может, потому что даже твой звонок спустя год не твоя инициатива? Может быть, ты сделала сомнительное предложение? Или возможно, потому что хотела отправить меня руки к человеку, который творит беспредел в нашем городе? А может быть, потому что… — осекаюсь.
Практически вылетает моя претензия относительно её отношений с Бронским, но я вовремя останавливаюсь. Это глупо, упрекать её в том, на что я права не имею.
То, что я вспылила неудивительно, не могу вечно сохранять внешнее хладнокровие, тем не менее посвящать Оксану в свои переживания не хочу. Было у них или только будет. К тому же их взаимоотношения с Демидом меня действительно не касаются. Даже если мне больно об этом думать.
— Мы не подруги, Оксана. И вряд ли ими вновь станем, — заканчиваю теперь спокойным тоном.
Кладу трубку и телефон отключаю. Может быть я и резка с ней, но церемониться желания нет. Где она была, когда я осталась одна? Когда мне действительно нужна была поддержка.
Я и сейчас чувствую себя одиноко, но слишком привыкла к этому ощущению, чтобы верить внезапной доброте бывшей подруги. Поднимаю сумку, закидывая её через плечо, и направляюсь по тёмным улицам в сторону ближайшего отеля.
Здесь есть сомнительный хостел поблизости, слава о нём ходит соответствующая, это не совсем гостиница, скорее место для тех, кто собирается скоротать ночь в тайне от супруги.
Вот только выбора сейчас нет, вряд ли я сниму хороший отель на средства, которые у меня есть. Возможно, нужно было отбросить гордость в сторону и принять предложение Оксаны, но я не могу. И не хочу. Завтра решу, как действовать дальше, а сейчас мне нужно просто поспать.
Администратор смотрит на меня с удивлением, одноместных номеров у них нет. Ну ещё бы. Не сомневаюсь, что кто-то, кроме меня решил бы здесь остановиться. Но женщина говорит, что выделит одно помещение. Оно небольшое, для персонала, но иногда, когда всё забито, его тоже сдают.
Пока иду по коридору, несколько раз выхватываю из соседних номеров соответствующие звуки: стоны, вздохи и прочее. Да уж, ночка предстоит та ещё.
Но волнуюсь я зря. Уснуть не удается, я никак не могу остановить те картинки, которые проносятся в голове. Всё, что происходит сегодня, не дает покоя, мысли летят по кругу, они словно зациклены; я привыкла всё раскладывать по полкам, но сейчас в голове хаос, и сон не идет. Впрочем, это даже к лучшему.
Потому что вскоре начинаю прислушиваться.
Сначала мне кажется, что парочка из соседнего «номера» просто экспериментирует, оттого такие звуки странные доносятся с той стороны, но потом подскакиваю на кровати — сквозь «ахи» и «охи» различаю скрежет, и точно не от скрипа матраса, хотя этот звук тоже в наличии, но приглушеннее.
Чистота белья мне показалась сомнительной, поэтому улеглась прямо в одежде на покрывало, и сейчас радуюсь отсутствию чей-то чистоплотности — я выигрываю несколько секунд, одеваться мне не нужно.
Не понимаю, кому понадобилось ковыряться в замке, но теперь уверена — кто-то пытается проникнуть в номер. Не администратор же, в самом деле. И мне всё это, конечно, не нравится.
Сердце гулко стучит, предчувствуя неладное, вспоминаю тут же угрозы Бронского, его взгляд, его настойчивые уверения, адресованные Глебу, что меня сегодня отпускать не стоит, но ведь никто не знает, что я здесь.
Если уж так, некто мог проникнуть и в квартиру Астахова.
Подхожу к стене у двери и замираю, потому что входная уже открылась. Поду рукой ничего нет — кровать, кресло, тумба — это всё, что имеется в номере, мелочей никаких. Сбежать тоже не выйдет, это подвальное помещение, без окон.
Надежда только на то, что вошедший всего один, и он решит сразу пройти к кровати, минуя меня. Именно поэтому я не двигаюсь, боясь выдать свое присутствие. Если всё пройдет хорошо, тогда мне удастся выбежать и хотя бы позвать на помощь. Поэтому сейчас остаётся лишь затаить дыхание, и слушая осторожные шаги, надеяться на чудо.
Но оно не происходит.
Неизвестный не церемонится: щёлкает выключатель, и зажигается яркий свет. Он бьёт по глазам, ослепляя, но я не щурюсь, потому что от удивления просто не могу сомкнуть веки.
Невольно отхожу назад, прекрасно понимая, что я в ловушке — там стена.
— Здравствуй, Лика, — хрипит мужчина, и по спине пробегает дрожь. Я узнаю вошедшего, и вряд ли это хороший знак. — Сомнительное место ты выбрала для ночлега.
Он усмехается.
— Ты кого-то ждёшь? Не меня ли?
Я молчу.
Наблюдаю, как мужчина подходит, смотрит при этом надменно, снова ухмыляется, его улыбка больше похожа на оскал. Как и тогда, в прошлом, испытываю необъяснимое отвращение к этому человеку. Подойти не даю, выставляю руку и качаю головой, мужчина останавливается:
— Вижу, на этот раз ты меня узнала, мне приятно… Может, спросишь, как дела у давнего приятеля?
— Что ты здесь забыл? — прерываю его браваду. Не нужно быть большим специалистом, чтобы с первых слов разобрать — этот мужчина, как и прежде, ничего из себя не представляет, и его ухмылки — лишь попытки показаться круче, чем есть он на самом деле.
— Ты как будто не знаешь, чем славится это заведение.
— Это гостиница.
— Официально. А внутри атмосфера располагает к конкретным действиям, — издаёт смешок.