Собираюсь вернуться домой, отменяю такси, пишу Демиду, что развлекательная программа отменяется, и ему теперь точно не о чем беспокоиться. И именно в этот момент мне приходит сообщение в мессенджере. Ещё, одно и ещё несколько.
Они сыпятся один за одним, и почему-то я заранее понимаю, что хорошего в них ничего нет. Убеждаюсь в этом, как только открываю первое фото, а их приходит достаточно. Кто этот неизвестный, отправивший фотографии, не знаю, это не Малена, она ведь сейчас с Оксаной. Но кто бы это ни был, он очень жесток.
На фото мой муж, он стоит в профиль, но я вижу чётко, это точно он, а на следующем фото он в объятиях девушки. Кадры будто случайные, смазанные: вот его рука на её бедрах, вот здесь, мужчина целует её в шею, даже мысленно не могу сопоставить, что это Демид, но костюм тот же. Они на танцполе, и движения однозначные. Несколько кадров такие, что я просто закрываю мессенджер и зажмуриваюсь.
Сердце колотится у горла, пальцы дрожат, к глазам подступает что-то жгучее. И где вся твоя былая уверенность, Лика? Сейчас ты готова находить всему объяснение?
Сжимаю подрагивающие губы, а нужно ли сохранять лицо?
Я набираю Демида раз за разом, но длинные гудки сменяются короткими, мой муж трубку не берёт.
Давлю волну отчаяния, это бред. Дождь усиливается, порывы ветра закидывают крупные капли прямо на лицо, но я их словно не чувствую. И не вытираю.
Дрожащими пальцами быстро открываю мессенджер и набираю Демиду сообщение. Я прошу прислать фото, потому что очень соскучилась. Он отвечает не сразу, проходит минут десять, к этому моменту я готова разрыдаться так сильно, что закрываю рукой рот. Ливень нещадно сменяет капли на потоки воды, но мне плевать.
И всё же выпускаю эмоции наружу.
Они прорывают свою блокаду, когда Демид присылает фото. И оно в такой же обстановке, что и на тех кадрах, где он целует другую. Он приписывает, что после встречи всех пригласили на афтепати*, поэтому он там, и что скоро идёт в номер, а завтра с утра сразу ко мне.
Сразу ко мне.
После неё.
У меня больше нет сил сопротивляться очевидному. По щекам катятся слезы, они перемешиваются с дождём, прокручиваю в мыслях вновь и вновь его сообщение, оказывается я уже бреду по улице, вот только куда, сама не знаю — перед глазами туман.
Если верить фото — Демид мне изменяет, и придумать разумную причину, что это может быть очередной ошибкой и результатом неуёмной фантазии, просто без вариантов.
И хоть в голове не укладывается, как это возможно — ведь он только днём обнимает меня и шепчет, что любит, а не верить глазам тоже не выходит. Получается, он вечером спокойно уезжает и прижимает к себе другую. Лица девушки на фото не разглядеть, да это и не нужно, достаточно других частей тела, чтобы понять — преград для этих двоих нет.
В какой момент совсем рядом с обочиной тормозит серебристый джип, я не знаю. Как и то, где нахожусь. Слышу удивленно:
— Лика? — и оборачиваюсь, понимая, что передо мной Глеб. Кажется, он говорит, что возвращается с выставки домой и случайно видит меня. Ему действительно по пути. Он спрашивает, что произошло, и почему я одна бреду по дороге под дождём, но мне нечего ему сказать. Я поднимаю голову и вижу впереди мост.
Зачем я туда иду? У меня нет ответа. Впрочем и объяснять я Глебу ничего не собираюсь.
— Ты вся промокла, пойдём в машину.
Я не сопротивляюсь, он меня усаживает на сидение, чувствую только сейчас, как замёрзла, начинаю против воли дрожать, Глеб включает тёплый обогрев, и когда протягивает металлическую фляжку, тоже не возражаю. Пью большими глотками, и тут же чувствую, как внутри растекается обжигающая жидкость.
Куда меня отвезти? Куда хочешь.
На вечеринку, которую организовывают для реставраторов после выставки? Она как раз в самом разгаре? Отлично.
Соглашаюсь на всё скорее от отчаяния. И хоть Глеб действительно привозит меня в заведение, где всё вокруг располагает к веселью, мне становится не по себе ещё больше. Так тошно, так горько, я вообще жалею, что приезжаю сюда, да ещё и показываю Астахову свои эмоции.
Я, конечно, ничего не объясняю, он и не спрашивает. Вечно-понимающий-Глеб к моим услугам, он даже в какой-то момент тянется ко мне, но я кладу ему руку на грудь, немного отталкивая.
Как бы больно мне не было, я сначала разберусь с Демидом. А утешаться в объятиях другого — это не про меня.
Не знаю, что делать дальше, и с каждым бокалом чувство, разрывающее на части, усиливается. Кажется, я даже танцую, кричу подпевая, перехожу на рыдания и снова делаю несколько глотков из бокала, а потом чувствую на себе мужские руки. Чужие.
Глеб бережно прижимает меня к груди и гладит по волосам. А я прошу отвезти меня домой.
Навеселилась.
Голова тяжёлая, я не понимаю, что происходит.
Гул в ушах не даёт сосредоточиться, хватаюсь обеими руками за виски, и тут же острой болью в память впивается вчерашний вечер. Демид, фото, Демид. Фото. Демид.
Новая боль бьёт изнутри, на этот раз в области груди. В голове по-прежнему не укладывается, что мой муж может вот так с какой-то девицей, но я так хорошо запоминаю картинки, что даже смотреть снова не надо: вот он её обнимает, прижимает к себе. Его рука на её ноге, на следующем фото, уже под юбкой.
В голове ехидный голос Малены, что у неё не раз такое было.
«С виду благоверный говорит жене, что в командировку, а сам с ней в загородный дом…»
Но Демид ведь не такой!
Порция отчаяния несётся по венам с новой силой.
Всё равно хочу с ним сначала поговорить. В глаза посмотреть.
Я тогда ещё не знаю, что уже поздно.
Распахиваю глаза и удивлённо оглядываюсь. Испуганно прижимаю к себе край пледа, которым сейчас укрыта.
Только сейчас понимаю, что нахожусь не дома, не в своей постели.
На мне нет ничего, и этот факт окатывает ледяной водой. По позвоночнику проносится холод.
Рядом лежит мой телефон, а вот одежды нет.
Быстро сажусь на кровати и подтягиваю под себя ноги, не узнаю, где я — точно здесь впервые, пытаюсь понять, что вчера происходило, но помню только дождь, который судя по звуку, до сих пор не прекращается. И на этом всё.
Вспышка, и с новым ударом в груди вспоминаю, что была с Глебом в клубе. Кажется, я хочу уехать домой. Но то, что я вижу сейчас, никак не вяжется с тем, что в свою квартиру в итоге попадаю.
А значит я… у него?!
Астахова рядом нет, и я надеюсь, этот вывод не подтвердится.
Быстро беру телефон, стоит беззвучный режим, вижу пятнадцать пропущенных от Демида, и у меня сводит пальцы. А вот сообщение всего одно:
«Где ты?»
И отправлено оно рано утром.
Я не удерживаюсь и снова пересматриваю фото, только сейчас на двух из них в самом низу замечаю мелким шрифтом водяной знак, программу с помощью которых фотографии сделаны. Я пользовалась такой, чтобы создать картинки для презентации, и теперь зажмуриваюсь, отсчитывая удары ритма.
Это дешёвый монтаж. Монтаж. Даже если не так, я хочу в это верить.
Цепляюсь за эту мизерную надежду, тут же понимая, что катастрофа неизбежна. Она уже произошла.
Резко встаю и оглядываюсь, но не ошибаюсь — нет одежды, и приходится завернуться в плед.
Звонок в дверь застаёт меня, когда уже выхожу из комнаты, отсюда вход в квартиру видно хорошо, ещё один звонок и ещё, из небольшой комнаты, которая, по видимому, служит душевой, выходит Глеб, и к горлу подкатывает ком. Это какой-то сон.
Это сон.
Если бы.
На мужчине лишь джинсы, которые он сейчас застёгивает, направляясь к двери. Я хочу его остановить, но он меня не видит, а я будто приросла к месту и не могу сказать ни слова, словно в тумане наблюдаю, как входная дверь после щелчка открывается.
Слышу голос и замираю от ужаса.
А через мгновение вижу и самого Демида.
Встречаюсь с его мрачным взглядом, тёмным настолько, что вмиг подкашиваются коленки.
Сердце трепыхается в груди из последних сил, мне кажется, оно то останавливается совсем, то начинает биться слишком усердно.
Глеб вдруг оглядывается, но на него я посмотреть не могу. Меня испепеляет взглядом тот, кто прямо сейчас считает, что я его предала.
Хочу крикнуть, что это какая-то ошибка, нелепость, но слова застревают в горле.
Мой муж стискивает зубы, я вижу и то, как он сжимает кулаки.
— Демид, — шепчу одними губами.
И в следующую секунду, он срывается, Глебу прилетает незамедлительно, и завязывается борьба, я не успеваю как следует испугаться, потому что от шока не могу прийти в себя до сих пор. Драка также внезапно прекращается. Демид отпихивает Астахова к стене, бросает на меня уничтожающий взгляд и просто выходит.
Я не сразу отмираю, а когда понимаю, что произошло, бегу к двери, но меня останавливает Глеб.
— Он ушёл, Лика. Куда ты в таком виде? Он всё равно ушёл, — прерывисто дыша, повторяет Астахов, скулы, как и губы, разбиты.
— Ушёл, — шепчу еле слышно.
Ловлю взгляд светлых глаз и вырываюсь из хватки, Глеб отпускает меня тут же, а я опираюсь на ближайшую стену и, протирая её спиной, опускаюсь вниз. Закрываю ладонями лицо.
А потом просто слышу отчаянный крик.
И не сразу понимаю, что он мой.
_________________________________________________
Афтепати* — вечеринка, следующая за каким-либо мероприятием
Глава 34
Новая вспышка молнии, и я открываю глаза. Коротко вдыхаю и выдыхаю — прямо сейчас по новой чувствую всё, что переживаю тогда. Разъяренный взгляд Демида стоит перед глазами, и я даже зде