— Я же сказал вам: этот тип чуть меня не зацепил и даже не остановился. Я полагал, что запомнил его номер, но, видимо, ошибся.
Он недоверчиво взглянул на меня.
— Вы не дадите мне фамилии друзей синьорины? — спросил он, когда мы сели в мою машину.
— К сожалению, не могу. По-моему, я вам уже говорил: я едва ее знал.
— Но вы беседовали с ней?
Мягкость его тона насторожила меня.
— Разумеется, но она мне ничего не рассказывала о своей жизни в Риме. В конце концов, она была дочерью моего босса. Мне и в голову не приходило расспрашивать ее.
— Вы ходили с ней в ресторан у фонтана Треви с месяц назад?
Меня словно саданули под дых. Сколько же он про меня знает? Должно быть, кто-то видел нас там. Я понимал, что не дерзну солгать ему.
— Да, кажется, ходил. Помнится, случайно столкнулся с ней по дороге на обед. Ну и пригласил.
— И это был ваш единственный совместный выход?
Я замялся. Дважды мы ходили в кино и, по крайней мере, два-три раза вместе обедали.
— Что-что? — переспросил я, стараясь выиграть время.
Я открыл дверцу и вышел. Он выбрался на тротуар следом за мной и терпеливо, без особой надежды в голосе повторил вопрос.
— Насколько я помню — да. — Я просунул голову в окно машины и сказал Джине: — Я сейчас, подожди.
Карлотти последовал за мной по винтовой лестнице. Он что-то напевал себе под нос, и я прямо чувствовал, как его глаза буравят мой затылок.
Я пошел по коридору, который вел к моей двери. На полпути я увидел, что дверь приоткрыта, и резко остановился.
— Ого! Странное дело, — произнес я.
— Вы заперли ее, когда уходили? — спросил Карлотти, обходя меня.
— Разумеется.
К двери мы подошли вместе.
— О, черт! Похоже, грабители, — сказал я, указывая на взломанный замок.
Я хотел было пройти в холл, но Карлотти остановил меня.
— Пожалуйста… позвольте сначала мне. — Двумя быстрыми шагами он пересек прихожую и распахнул дверь гостиной. Я следовал за ним по пятам.
Все лампы горели. Мы стояли в дверях и оглядывали комнату, по которой, казалось, пронесся ураган.
Кругом царил разгром. Шкафы открыты, два стула перевернуты, все ящики письменного стола выдвинуты, мои бумаги разбросаны по полу.
Карлотти быстро прошел в спальню. Затем я услышал, как он пробежал по коридору в ванную.
Я подошел к столу и заглянул в нижний ящик, в котором запер камеру. Замок сломали, и камеры, разумеется, не было.
Часть VII
I
От Карлотти и от толпы нагрянувших ко мне сыщиков я избавился только в десять минут двенадцатого. Они искали отпечатки пальцев, совали нос во все щели и углы, фотографировали сломанную дверь и вообще подняли тарарам.
Я спустился к Джине, объяснил ситуацию и велел ей не ждать меня. Она хотела остаться, но я не позволил. Мне с лихвой хватало полиции, чтобы заниматься еще и ею.
Она обещала позвонить утром, окинула меня встревоженным взглядом и уехала в такси.
Карлотти выслушал мои объяснения относительно камеры. Я показал ему, куда ее положил, и он осмотрел сломанный замок ящика. Я не был убежден, что он поверил моему рассказу. Его лицо сохраняло бесстрастное выражение, но мне показалось, что обычное вежливое спокойствие дается ему с трудом.
— Странное совпадение, синьор Досон, — сказал он. — Вы получаете камеру всего на несколько часов, и тут вламывается вор и уносит ее.
— Да? — саркастически парировал я. — И не только ее, а еще и мою одежду, черт побери, мои сигареты, виски и наличные. Ничего себе совпадение!
Один из людей Карлотти приблизился и вполголоса доложил, что не обнаружено никаких отпечатков пальцев, кроме моих собственных.
Карлотти задумчиво посмотрел на меня и пожал плечами.
— Мне придется доложить об этом шефу, — сказал он.
— Докладывайте хоть президенту, если хотите, — парировал я, — только верните мне мои вещи.
— Камера — серьезная потеря, синьор.
— Плевать мне на камеру. Это ваше дело. Если вы только сейчас поняли, что она для вас важна, вряд ли вы можете винить меня в ее пропаже. Гранди отдал мне камеру, и я расписался в ее получении. Он заявил, что ни ему, ни вам она не нужна. Так что не смотрите на меня так, будто я подстроил этот грабеж, чтобы насолить вам.
Карлотти посоветовал мне не сердиться. Этим горю не поможешь.
— Ладно, я и не сержусь. Будьте добры отослать своих ребят, чтобы я мог хоть немного прибраться и поужинать.
Им понадобилось еще полчаса, чтобы убедиться, что грабитель не оставил ни одной улики, после чего они наконец ушли с величайшей неохотой.
Последним уходил Карлотти.
— Вот незадача, — сказал он, задерживаясь в дверях. — Не следовало давать вам эту камеру.
— Знаю. Вижу. У меня сердце кровью обливается, глядя на вас, но мне выдали камеру, а у вас осталась моя расписка. Вы не можете корить меня за то, что тут произошло. Простите, но я не собираюсь из-за вас лишаться сна.
Он хотел было что-то сказать, но передумал, пожал плечами и ушел.
Я не тешил себя иллюзиями. Я был совершенно уверен, что, несмотря на пропажу моей одежды, сигарет, трех бутылок шотландского и нескольких тысяч лир, вор вломился ко мне с одной-единственной целью — забрать камеру.
Я стал на скорую руку прибирать в спальне и в гостиной. В голове неотступно маячила фигура широкоплечего незваного гостя; я видел, как он украдкой рыскал по вилле в Сорренто. Я готов был держать пари, что вломился ко мне и стибрил камеру именно он.
Я как раз кончил прибирать в гостиной, когда раздался звонок в дверь. Я прошел в холл, полагая, что вернулся Карлотти с целой кучей новых вопросов. Но в коридоре стоял Джек Максуэлл.
— Привет, — сказал он. — Я слышал, к тебе забрался вор.
— Да, — ответил я. — Проходи.
Он кисло посмотрел на сломанный замок и прошел за мной в гостиную.
— Много взяли?
— Да так, пустяки. Я застрахован, так что какая разница? — Я прошел к горке. — Выпьешь?
— Не откажусь от бренди. — Он опустился в кресло. — Старик остался доволен тем, как я подал материал о Хелен?
— Да вроде бы. Сложности были?
— Двое-трое ребят начали задавать умные вопросы, но я посоветовал им лучше потолковать с Чалмерсом. Они ответили, что предпочитают поцеловать прокаженного. Это ж надо уметь — будить такую пламенную страсть к себе у всего остального человечества. — Он взял протянутый мною бокал с бренди. — Он уже улетел или еще побудет?
— Улетел из Неаполя рейсом в три сорок. — Я приготовил себе хайбол. — Погоди минутку. Я хочу чего-нибудь поесть. После ланча ни крошки во рту не было.
— Ну, давай выйдем. Я тебя чем-нибудь угощу.
— Поздно уже. — Я взял телефонную трубку, позвонил портье и попросил его срочно принести мне сандвич с курятиной.
— Ну-с, поделитесь с нами секретной информацией, — сказал Максуэлл, когда я положил трубку. — Ты узнал, что она там делала одна-одинешенька? Как она погибла?
Я решил быть с ним поосторожней. Сказал, что, похоже, на заднем плане маячит какой-то мужчина, что полиция не совсем верит в несчастный случай и что Чалмерс велел мне оставаться тут и представлять его интересы. Я не делился с ним тем, что сказала мне Джун, умолчал и о беременности Хелен.
Он сидел и слушал, потягивая бренди.
— Значит, домой ты еще не уезжаешь?
— Пока нет.
— Я же говорил тебе, что старый сукин сын потребует расследования, разве нет? Слава богу, что я ни в чем не замешан.
Я согласился, что он счастливчик.
— А какая блоха укусила полицию? Их-то что не устраивает?
— Карлотти обожает тайны. Вечно он делает из мухи слона.
— А Чалмерс считает, что это был несчастный случай?
— Он сам не знает, что и думать.
— А ты?
— Тем более.
— Эта девчонка была опытная шлюха. Ты не думаешь, что ее столкнул с утеса дружок?
— Надеюсь, нет. Представляю, как бы «обрадовался» Чалмерс, узнав, что это убийство.
— Без мужчины тут не обошлось, Эд. Она бы не сняла виллу в Сорренто, не будь у нее хахаля. Не догадываешься, кто бы это мог быть?
— Понятия не имею. Да и черт с ним, Джек, ты мне лучше расскажи, что за штучка Джун Чалмерс.
Он удивленно взглянул на меня, потом расплылся в улыбке.
— Она прелесть, правда? Но если у тебя на нее виды, забудь об этом. Ничего не получится.
— Да нет. Я просто хочу знать, кто она, откуда. Ты что-нибудь знаешь о ней?
— Очень мало. Она пела сентиментальные песенки о несчастной любви в одном из ночных заведений Менотти.
Я замер. Опять Менотти.
— Там они и встретились с Хелен?
— С чего ты взял, что они там встречались?
— Она сказала мне, что знала Хелен несколько лет.
— В самом деле? Это для меня новость. Я слышал, что Чалмерс повстречал ее на какой-то вечеринке, посмотрел на нее раз и, можно сказать, прямо там же на ней и женился. Ей повезло. Ночной клуб, в котором она работала, закрылся после убийства Менотти. Хотя формы у нее, безусловно, есть, петь она совершенно не умеет.
Нас прервал ночной портье, принесший сандвич с курятиной.
Максуэлл встал.
— Ну, вот и твоя еда. А я потопал. Когда к следователю?
— В понедельник.
— Ты поедешь?
— Наверное.
— Лучше уж ты, чем я. Ну пока. Заглянешь завтра в контору?
— Возможно. Там распоряжаешься ты. Официально я еще в отпуске.
— И шикарно проводишь время, — сказал он, улыбнулся и ушел.
Я сидел, жевал хлеб и думал, думал… Ни телефонов, ни адресов, которые могли бы навести меня на друзей Хелен, среди ее бумаг я не обнаружил. Значит, если Хелен и вела записи, кто-то их забрал. Единственная зацепка, которая у меня была, — это телефон Карло. Я знал одну девушку, работавшую на римской АТС. Однажды она вышла победительницей конкурса красоты, я написал о ней хвалебную статью, и пару месяцев мы были более чем друзьями. Затем она исчезла из поля моего зрения. Я решил, что утром разыщу ее и попытаюсь убедить разузнать для меня адрес Карло.