— Нетрудно догадаться, чем она привлекала меня. Я хотел найти женщину, которая любит детей, которая не собирается колотить их, как только я отвернусь.
— Понимаю. Матерью каких детей она должна была стать? Твоих или вообще… общих.
Он вздрогнул, но она не получила удовлетворения от того, что сделала ему больно. Она этого не хотела. Она просто хотела, чтобы он ушел, потому что разваливалась на части.
— Это подло, то, что ты сказала.
— Догадываюсь. И с вниманием слушаю, что ты еще скажешь.
Его голос прозвучал хрипло:
— Когда я увидел тебя с этими двумя малышами внизу, мне стало так хорошо, что я ощутил себя счастливейшим человеком на свете. И в эти минуты я подумал, как удачно все у нас с тобой складывается. А ты!.. Ты!..
Он заколебался, и она внезапно поняла, что он сейчас скажет. Жгучий мороз прошел по ее коже, будто он уже произнес эти слова.
Не говори этого! Скажи, что ты любишь меня. Скажи мне о любви, скажи, что ты хочешь меня, а не просто иметь детей.
Он засунул руки в карманы.
— Я никогда не видел тебя с детьми. И, приглядываясь к тебе, полагал, что ты относишься к ним так же, как и Вэлери. Но я увидел, как ты возишься с этими мальчиками, и… было нетрудно догадаться, что они без ума от тебя.
У нее болело все тело.
— Означает ли это, что я могла бы занять вакансию, коль скоро Шэрон выведена за штат?
— Я не понимаю, к чему эта ирония, но если хочешь, то — да. Я думаю, ты могла бы стать потрясающей матерью.
Она сглотнула.
— Я первая в списке или есть еще кто-то передо мной? Он сжал зубы.
— Нет. Никого больше нет. И не было.
— Итак, я единственный кандидат на этот момент?
— Я спал не более двух часов в каждую ночь, — жестко сказал он — Я держусь на крошках случайной еды и собственном адреналине и не собираюсь извиняться за то, что хочу жениться на тебе.
Конечно, он хочет жениться на ней. Они великолепно подходят друг другу в постели; к тому же ему теперь стало известно, что она хороша с детьми, и еще… существовала возможность того, что она преподнесет ему «Звезды» в качестве свадебного подарка.
До этой минуты она не вспоминала о скользких инсинуациях Рида, но сейчас они снова вторглись в ее сознание. Комната вокруг нее пошла ходуном. Ей было трудно говорить.
— Это внезапное желание жениться на мне… — Она кашлянула. — Этот наплыв чувств охватил тебя лишь сейчас, когда ты увидел меня в обществе двух очаровательных близнецов, или твой порыв имеет какое-то отношение к тому факту, что только одна игра отделяет меня от того, чтобы окончательно заполучить «Звезды»?
Он застыл как изваяние, лицо его побледнело.
— А что ты сама думаешь об этом?
— Мы знаем друг друга уже несколько месяцев, но ты почему-то только сегодня высказываешь желание получить от меня нечто большее, чем секс. Отчего разгорелся этот сыр-бор? Не оттого ли, что ты решил подготовить почву для будущей плодотворной атаки на мою скромную персону, если команда победит в воскресной игре?
— Не могу поверить, что это говоришь ты. Она издала задавленный смешок.
— Ты знаешь, я до сегодняшнего дня совсем не задумывалась, какой приманкой являюсь. Ведь если «Звезды» одержат победу, любой, кто сумеет меня подцепить, получит в награду большие титьки и великую футбольную команду. Да я просто мечта любого мужчины.
Его лицо покраснело.
— Не говори больше ничего.
— Тебе будут завидовать все тренеры лиги.
— Предупреждаю тебя…
— Скажи, твой порыв не угаснет, если «Звезды» проиграют?
Мускул на его челюсти подпрыгнул.
— Результат воскресного матча не имеет отношения к нам.
— Но в случае выигрыша я никогда не смогу быть уверенной в обратном, верно? Единственным средством проверки твоей искренности явится проигрыш «Звезд».
Скажи, что ты любишь меня, Дэн. Скажи, что ты хочешь жениться на мне, потому что любишь меня — а не потому, что я возбуждаю тебя в постели, и не потому, что ты хочешь, чтобы я стала матерью твоих детей, и уж совсем не потому, что ты домогаешься моей футбольной команды.
Скажи, что ты просто любишь меня, и упаси меня от моей собственной мерзости.
— Я вывернусь наизнанку, но знай, мы победим.
— В таком случае у нас нет шанса, — прошептала она.
— Что ты пытаешься этим сказать?
Сердце ее обливалось кровью, и она не могла унять эту боль. Сильный спазм, стиснувший горло, не давал ей говорить.
Он смерил ее открытым, холодным взглядом:
— Я не передергиваю карты в игре.
Поначалу она не поняла, что он имеет в виду, и, только вглядевшись в мрачное выражение его лица, сообразила, о чем идет речь. Она почувствовала тошноту.
Его голос стал твердым и яростным. Она знала, что он имеет обыкновение прятать свои слабости за вспышками гнева.
— Я тяжело играл всю мою жизнь, но я играл чисто; не важно, сколько соблазнов встречалось на моем пути. Мне предлагали деньги. Мне предлагали наркотики и женщин. Но я никогда не подтасовывал карт, ни при каких обстоятельствах. Ни для кого. И я не стану этого делать даже ради тебя.
— Я не имела в виду…
Его глаза хлестнули по ней презрительным взглядом.
Затем он с окаменевшим лицом вышел из комнаты.
Она вряд ли отдавала себе отчет, сколько времени провела, сидя в пронзительной тишине и сцепив на коленях руки. Потом зазвучали голоса в прихожей: Молли повела близнецов домой. Затем она услышала, как та вернулась — некоторое время спустя. Пу поцарапалась в дверь, но ушла, когда она ей не открыла. Она сидела одна и пыталась сложить себя из кусочков.
В десять часов она услышала шум воды в ванной комнате Молли. Она машинально разделась, затем накинула на себя свой самый старый купальный халат. В дверь постучали.
— Фэб, ты в порядке?
При других обстоятельствах она бы обрадовалась тому, что Молли беспокоится о ней, но сейчас ощутила лишь гложущую пустоту.
— У меня болит голова. Увидимся утром — перед тем, как ты побежишь в школу.
Она побрела к окну и отдернула шторы, чтобы взглянуть на лес, окружавший дом. Слезы застилали ей глаза.
— Фэб?
Она не слышала, как Молли вошла в комнату, но, ощутив ее присутствие, внутренне напряглась. Ей не хотелось ее видеть. Рано или поздно, конечно, придется сказать сестре, что они покидают Чикаго, но только не сегодня.
— Дверь была заперта.
— Знаю. Но… Ты уверена, что с тобой все в порядке? — В комнате зажегся свет.
Она продолжала смотреть в окно, она не хотела, чтобы Молли заметила, что она плачет. Сестры помолчали. Тишину нарушил легкий стук коготков Пу.
— Это просто головная боль.
— Вы с Дэном поссорились, да?
— Мы с Дэном вечно воюем.
— Вы подкалываете друг друга, но никогда по-настоящему не ссоритесь.
— Это не было пикировкой, Молли. Это была настоящая ссора.
Последовала долгая пауза.
— Я сожалею.
— Не понимаю, с чего бы это? Ты ненавидишь меня до мозга костей, разве не помнишь? — Она знала, что это несправедливо — выплескивать свою беду на голову ребенка, но ей уже все было безразлично. Пу слегка толкнула ее носом в ногу. Казалось, она упрекает ее.
— Я вовсе не так отношусь к тебе, Фэб. Слезы вновь заволокли ее глаза.
— Мне надо побыть одной, о'кей?
— Ты плачешь.
— Просто временная слабость. Я справлюсь с этим.
— Не плачь. Дэн будет расстроен, если узнает, что довел тебя до слез.
— Я искренне сомневаюсь в этом.
— Я думаю, что ты любишь его. Фэб тяжело сглотнула, а слезы между тем все катились по мокрым щекам.
— С этим я тоже справлюсь.
Она почувствовала прикосновение теплой ладошки к своей руке. Ее горло сжалось, и что-то, похоже, сломалось в ней. Не понимая, как это произошло, она оказалась в объятиях Молли.
Молли гладила ее руки и спину.
— Не плачь, Фэб. Пожалуйста, не плачь. Все будет хорошо. Действительно, все устроится. Не плачь. — Молли тихо и проникновенно что-то приговаривала, нежно лаская ее, как она иногда делала это, играя с Пу. Разница в росте причиняла ей некоторые неудобства, но она ни за что на свете не разжала бы сейчас рук.
Фэб не имела понятия, сколько времени они простояли. Когда она наконец выплакалась, Молли отошла от нее, но лишь затем, чтобы через несколько секунд вернуться из ванной с салфетками.
Фэб присела на край кровати и высморкалась.
— Завтра будет легче. Мне просто стало очень жаль себя.
Кровать скрипнула, когда сестренка присела рядом. Несколько минут они молчали.
— Ты беременна? — неожиданно спросила" Молли. Фэб посмотрела на нее в изумлении:
— Что заставило тебя так подумать?
— Одна девочка в нашем классе беременна. Я знаю, что такое может произойти даже с довольно старыми людьми, которые должны знать о контроле над зачатием и все такое. Если ты беременна, я уверена, Дэн захочет жениться на тебе, но если он не захочет… Мы обе… — Она выпалила скороговоркой:
— Я помогу тебе позаботиться о малыше. Тебе не придется делать аборт или отдавать его в приют, или одной заниматься воспитанием, или… ну, не знаю, что там еще.
Фэб вгляделась в напряженное лицо сестры и улыбнулась сквозь слезы:
— Я не беременна. Но спасибо. Огромное спасибо.
— Ты собираешься опять разреветься? Фэб, всхлипнув, кивнула:
— Я не могу с собой справиться. Это самое приятное предложение, которое мне когда-либо делали в жизни. — Она еще раз всхлипнула. — Я люблю тебя, Мол. Я действительно люблю тебя.
— Правда?
— Да. — Фэб вытерла глаза.
— Даже несмотря на то что я вела себя как выродок?
— Да, как настоящий выродок. — Фэб слабо улыбнулась.
— Никто до сих пор никогда не любил меня.
— Твоя мать любила тебя.
— Правда?
— Она очень любила тебя.
— Я не помню ее. Берт говорил, что она была секс-бомбой.
Фэб коротко рассмеялась:
— Она и была секс-бомбой. Такой же была и моя мать. Такими были все женщины, на которых женился Берт. Ему нравилось то, что они блондинки и не слишком умны. Мы получили свои мозги от него, Мол, а не от наших матерей. — Она скомкала салфетку чуть задрожавшей рукой. — Но твоя мать была самой приятной женщиной из всех, которых мне доводилось встречать, и она очень любила тебя. Я сбежала из дому, когда ты была совсем кро