– Надо, чтобы я успела отреагировать, если что, – тихо пояснила она, видимо заметив мое беспокойство.
– Я думаю, надо все-таки держаться чуть поодаль, а то мало ли какой ее ждет несчастный случай.
Но Куросэ пропустила предупреждение мимо ушей и даже, напротив, ускорилась.
Вот тут-то я и заметил неладное.
– Ой… – Куросэ застыла. Тоже, видимо, поняла: что-то не так.
Саяка остановилась на красный сигнал светофора на перекрестке. К ней сбоку подошла парочка, при виде которой у меня по спине пробежали мурашки.
Над ними тоже висели нули. Пара остановилась возле Саяки.
Смерть, что ужаснее всего, никогда не предупреждает о своем визите до самого последнего мига.
Загорелся зеленый, и Саяка вместе с мужчиной и женщиной, которые мило держались за руки, вышли на зебру. В тот же миг за ними бросилась Куросэ, но я рефлекторно ухватил ее за плечи. Одновременно на переход вылетела легковушка.
С хрустом перемалываемых костей три человека прямо у нас на глазах взмыли в воздух. Все произошло в одно мгновение. Я даже поразился, как легко и как далеко может отлететь человек. Как кукла.
Куросэ осела на землю, и из нее будто вытянули всю душу.
Водитель легковушки притормозил всего на миг, а потом дал по газам и скрылся.
Я первым пришел в себя и дрожащими руками набрал скорую. Путано объяснил, что произошло и где, и повесил трубку.
Если бы я сразу не сообразил, что происходит, то не пришел бы так быстро в чувство. А если бы хоть на мгновение замешкался, то вместе с теми тремя сбили бы еще и Куросэ. От этой мысли меня прошиб холодный пот. Сердце барабаном стучало в ушах, и я только ждал, когда оно успокоится, прижав руку к груди.
Постепенно стали собираться зеваки, поднялся гул. У Куросэ как подкосились ноги, так она и сидела на земле. Я не знал, что ей сказать.
Мы оба как приросли к месту, а там уже и скорая подъехала. Мы издалека смотрели, как тела грузят в машину.
После того как скорая уехала, рассеялась и толпа, а вокруг свежих следов крови на асфальте суетились полицейские.
Нас с Куросэ хотели опросить как свидетелей, но девушка молчала, так и не оправившись от шока, поэтому с полицейскими разговаривал я. Номера не запомнил, но рассказал им по крайней мере про цвет и марку автомобиля.
– Куросэ, встать можешь? – спросил я у девушки после того, как сообщил все, что знал. Она по-прежнему сидела на земле. – Пойдем-ка для начала куда-нибудь, где поспокойнее.
Куросэ не отреагировала, только глядела вдаль пустыми глазами.
Я подождал еще немного, но она так и не сдвинулась с места. Тогда я подхватил ее за плечи и помог подняться. Она шла опираясь на меня, а я медленно вел ее к той самой лавочке перед комбини, которую мы еще недавно занимали. У нее с каждым шагом постепенно сбивалось дыхание.
Наконец она осознала, что произошло, и перед самым магазином разрыдалась. Куросэ не спасла ту, кого считала чуть ли не сестрой. Даже представить страшно, какое ее обуяло горе.
Я просто ждал, когда она чуть придет в себя, потому что считал, что простое присутствие рядом с ней знакомого человека поможет лучше любых слов утешения. Я сидел по соседству со всхлипывающей девушкой и буравил взглядом сжатые кулаки на коленях. Проклинал себя за то, что даже не прихватил с собой носовой платок.
Где-то час мы молча сидели на лавочке. Наконец Куросэ утихла и немного оклемалась.
– Нормально? Тебе принести попить?
Она столько слез пролила, что наверняка ее мучает жажда.
Девушка сипло ответила:
– Водички бы.
Я купил в магазине бутылку и отдал Куросэ. Она вытащила из рукавов руки, открутила крышку длинными, тонкими пальцами и припала к горлышку. Видимо, сильное обезвоживание организма, раз в один присест уговорила почти полбутылки.
– Получше? – осторожно спросил я.
– Угу… Только сердце болит, – призналась красноглазая и красноносая Куросэ, что есть сил сжимая толстовку на уровне солнечного сплетения. Видимо, перед ее глазами опять воскрес ужас, который она пережила всего час назад, и дыхание снова сбилось.
– Тише. Для начала спокойно выпей воды.
Мы еще немного отдохнули и пошли к станции.
Весь обратный путь Куросэ глядела на проплывающие за окном пейзажи. Я подумал, что ее пока лучше лишний раз не трогать, и закрыл глаза. Иногда она шмыгала носом, но я сделал вид, что сплю, и целиком отдался качке.
Когда я настолько вплотную столкнулся со смертью, то вдвойне четко осознал, что и мне через месяц отправляться на тот свет.
Честно говоря, я еще совсем не готов. Может, я и принял свою участь, но мне все-таки непонятно, как же это я так рано оставлю мир. Однако против судьбы ничего не попишешь. Нельзя сопротивляться тому, что предначертано. И все же никакие разумные доводы меня не успокаивали.
В понедельник Куросэ в школе не появилась. На этот раз я даже писать ей не стал. Все равно не знал, чем ее утешить, а отвлекаться на посторонние темы казалось как-то неправильно. Пусть отдохнет, придет в себя, залечит рану.
Водителя, который сбил Саяку и скрылся с места ДТП, на следующий день показали в новостях. Офисный работник сорока с чем-то лет, он оправдывался, что отвлекся и не заметил красный свет, а еще якобы не понял, что он кого-то сбил.
С началом ноября еще больше похолодало, и по утреннему холоду я чувствовал, что осень окончательно вступила в свои права. Над головой у меня горело число 26. Уменьшалось число – падала температура, и сегодня, весь ежась, я опять пошел в школу. Честно говоря, я уже подумывал ее бросить, но беспокойство за Куросэ выгоняло меня по утрам из дома на холод.
В тот день она после шестидневного перерыва наконец-то вернулась в класс. Я не сразу ее заметил и думал, что она все еще прогуливает, но после занятий она появилась на пороге литературного кружка.
– Куросэ-тян! Надо же, я думал, тебя сегодня не будет! – обрадовался Кадзуя, над головой которого теперь колебалось 21.
Он работал за ноутбуком. Через два дня после аварии я ему объяснил, что к чему, так что теперь он поглядел на девушку с сочувствием.
– Сегодня вернулась. Простите, что заставила волноваться, – извинилась Куросэ и заняла привычное место. Достала из сумки книжку в дополнительной обложке и углубилась в чтение.
– К слову, у тебя же дедлайн вроде скоро. Успеваешь? – вдруг припомнил я. Кажется, заявки принимали до конца ноября.
– Ага, норм, норм! Я на самом деле уже дописал, вот, дорабатываю.
– Ничего себе! Дашь потом почитать?
– Ну нет. Книжками такого уровня бесплатно не делятся! – рассмеялся Кадзуя, притворно прикрывая экран.
– Ладно, ладно, – отмахнулся я, возвращаясь к чтению.
– Кадзуя-кун, а почему ты решил стать писателем? – спросила Куросэ, спрятав книгу обратно в сумку.
Друг, видимо, обрадовался вопросу, потому что ответил с энтузиазмом:
– О, с удовольствием расскажу! На самом деле у меня в средней школе выдался сложный период. Когда я уже совсем на стенку лез, вдруг наткнулся на одну книжку.
– Да ладно, у тебя – и сложности? – подтрунил я его.
– Ага, даже у меня не все гладко бывало! Так вот, прочитал книгу – и она меня поразила в самое сердце. Глаза все выплакал, а на душе стало легче. И я подумал: надо же, оказывается, иногда книги спасают людей.
Вообще, я даже понимал, что он имеет в виду. Меня самого часто книги вытягивали из болота. Не говоря уж о том, что только за увлекательной историей я забывал о цифрах над головами людей.
– Кажется, понимаю. У меня тоже такое бывало, – присоединилась к нам Куросэ.
Я почти не читал книг по саморазвитию, так что даже не подозревал, что они, оказывается, кому-то реально помогают.
– Вот! И мне тоже захотелось написать такую историю, чтобы у человека отлегло от сердца. «Вот бы мои книги хоть у кого-нибудь отозвались в душе!» С этой мыслью я и сел за работу.
Кадзуя никогда раньше не рассказывал, что его подтолкнуло к писательству. Я-то считал, он просто не хотел скучать на обычной работе, собирался разбогатеть на любимом деле или мечтал привлечь внимание впечатлительных читательниц. Думал, он что-нибудь такое скажет. А у него, оказывается, такие высокие мотивы! Наверное, никогда не устану удивляться, какой у меня многогранный друг.
– Это очень благородно. Я думала, ты просто хочешь подзаработать, – без обиняков призналась Куросэ, немало сбив меня с толку.
– Не-а! – расхохотался Кадзуя.
Понимая, что он покинет мир, так и не исполнив задуманного, я только и мог, что заглушить тяжелый вздох неловким смехом.
– Ну все! Пойду опять в свое любимое кафе! Мне там спокойно, и никто не мешает.
– Это ты про нас с Куросэ, что ли?
– Не-не-не! Я про репетиции нашей поп-группы. Достали! И иногда из лаборатории оккультных исследований доносятся какие-то таинственные завывания. – Кадзуя пожал плечами. Закрыл ноутбук и упрятал его в сумку. – Побежал. Пока!
Без него на кабинет опустилась привычная тишина, и я в самом деле услышал нестройные звуки группы. За ними последовали и «таинственные завывания», так что мы с Куросэ переглянулись и невольно захихикали.
– Ну? Ты же тоже все слышал. И все равно дашь ему умереть?
– Можно как-то иначе слова подбирать, пожалуйста? А то такое ощущение, как будто я в этом виноват.
– Я не то имела в виду.
Я глубоко вздохнул. Смерть не спрашивает, какие у человека были высокие стремления, и мы умираем, когда умираем. Это не повод противиться судьбе.
– Уже устал повторять, но я не вмешиваюсь в естественный ход вещей даже ради лучшего друга. Я никого не собираюсь спасать, – выпалил я на одном дыхании, и Куросэ заметно расстроилась.
Вроде бы я уже много раз объяснял ей свое мнение по этому вопросу, и меня даже злило, что она продолжала упорствовать.
– В общем, у меня свои убеждения по этому поводу, а у тебя свои. Давай не будем друг друга переубеждать.
– Ты все никак себя не простишь, что не спас ту подругу? Акари, кажется?