И тут, в открытую дверь гостиной, я вижу его! На полу, рядом с диваном. Портфель. Черный кожаный портфель. Это он! Жан-Поль! Он здесь. Прямо сейчас! Я медленно подвигаюсь вперед и зачарованно смотрю на дверь.
Да что они там делают?!
Только не сексом занимаются! Ни за что не поверю! Но тогда чем же? Что еще может быть…
Ладно. Погоди. Это не твое дело. Если Лиззи не желает говорить, что затеяла, это ее проблемы.
Чувствуя себя очень зрелой и мудрой, я вхожу в кухню, беру чайник и тут же ставлю на место. Но почему она так упорно молчит? Почему у нее завелись секреты от меня? Или мы не лучшие подруги? И потом, ведь она всегда твердила, что между нами не должно быть тайн!
Нет, я этого не вынесу!
Любопытство буквально пожирает меня. А ведь это мой единственный шанс узнать правду! Но как? Не могу же я ворваться в ее комнату! Или могу?!
И тут я задумываюсь. Предположим, я не видела портфель. Только сейчас случайно вошла в квартиру и, как обычно, сразу направилась к двери Лиззи и вошла, не постучав. Кто сможет обвинить меня в бестактности? Всякий может ошибиться!
Я выхожу из кухни, напряженно прислушиваюсь и быстренько топаю на цыпочках к входной двери.
Начнем сначала. Я вхожу в квартиру. Впервые за сегодняшнее утро.
— Привет, Лиззи! — окликаю я смущенно, словно под прицелом операторской камеры. Господи! Да где же она? Может… может, заглянуть в спальню?
Я неторопливо иду по коридору и едва слышно стучу в дверь. Тишина. Даже топот смолк. Я в приступе нерешительности долго смотрю на деревянную панель.
Неужели действительно отважусь?
Да. Иначе просто не смогу жить дальше.
Хватаюсь за ручку, открываю дверь… и ору сиреной.
Что это тут творится? Совершенно непонятная… невероятная сцена! Голая Лиззи. То есть они оба голые. И сплелись в самой странной позиции, какую только можно вообразить… Ее ноги в воздухе, его обвились вокруг ее бедер, оба красные как раки и пыхтят!!!
— П…п…простите, — заикаюсь я. — Б-боже, как мне жаль!
— Эмма, подожди! — кричит Лиззи, но я уже метнулась в свою комнату, хлопнула дверью и бросилась на кровать.
Сердце судорожно сжимается. И меня… меня тошнит! В жизни не была так шокирована! Ну зачем только я открыла эту дверь! Не нужно было лезть куда не просили!
Так Лиззи говорила правду! Они действительно занимались сексом! Но спрашивается, что это за такой непонятный, извращенный секс? Черт! Мне в голову не приходило! Мне…
На мое плечо ложится чья-то рука, и я издаю пронзительный визг.
— Эмма, успокойся, — уговаривает Лиззи. — Это я. Жан-Поль ушел.
Я не могу поднять голову. Не могу встретиться с ней глазами.
— Прости, Лиззи, — выдыхаю я, глядя в пол. — Прости. Я не хотела. Мне не следовало… твоя сексуальная жизнь — твое дело.
— Эмма, дурочка, мы не занимались сексом!
— Занимались! Я видела! На вас не было одежды!
— Была! Эмма, взгляни на меня.
— Нет! — кричу я в панике. — Не хочу я на тебя смотреть!
— Взгляни на меня.
Я неохотно поднимаю голову и бросаю взгляд на Лиззи, стоящую прямо передо мной.
Ой! Ой… нет, не ой. Все верно. На ней телесного цвета трико.
— В таком случае чем же вы занимались? — тоном обвинителя спрашиваю я. — И почему на тебе это?
— Мы танцевали, — стыдливо признается Лиззи.
— Что?!
— Танцевали, понятно? Именно это мы и делали!
— Танцевали? Но зачем?!
Ничего не понимаю. Лиззи и этот французик Жан-Поль танцуют в ее спальне?! Все словно во сне. В идиотском, бессмысленном сне.
— Я вступила в группу, — поясняет Лиззи чуть погодя.
— О Господи! Только не в секту… — чуть не плачу я.
— Нет, не в секту. Это просто… — Она кусает губы. — Просто несколько адвокатов… собрались и создали танцевальную группу.
— Танцевальную?
Ну и ну!
Я молчу. Молчу, поскольку теперь, опомнившись от потрясения, с ужасом понимаю, что вот-вот расхохочусь во все горло!
— И ты… ты записалась в группу танцующих адвокатов?
Лиззи кивает, я мгновенно рисую себе толпу дородных барристеров в париках и мантиях, выделывающих лихие па на паркете, и, не выдержав, фыркаю.
— Вот видишь! — восклицает Лиззи. — Поэтому я тебе и не сказала! Так и знала, что будешь смеяться!
— Прости, — говорю я. — Прости, пожалуйста. Я не смеюсь. Это и вправду здорово! — Но из горла нагло вырывается очередной истерический смешок. — Просто… не знаю. Видишь ли, сама мысль о танцующих адвокатах…
— Там не все адвокаты! — оправдывается она. — Пара банкиров, судья и… Эмма, перестань смеяться!
— Прости, — повторяю я беспомощно, — Лиззи, честное слово, я не над тобой.
Глубоко вздыхаю и пытаюсь стиснуть губы. Но все равно отчетливо вижу банкиров в пачках, с портфелями в руках, танцующих танец маленьких лебедей. И судью, летающего по сцене в развевающейся мантии.
— Ничего смешного! — обижается Лиззи. — Что плохого в том, что профессионалы-единомышленники стремятся выразить себя в танце?
— Ну, извини. — Я вытираю глаза и пытаюсь взять себя в руки. — Конечно, тут нет ничего плохого. Блестящая идея. Значит… вы готовитесь к концерту? Когда великое событие?
— Через три недели. Поэтому мы репетируем каждую свободную минуту.
— Три недели? — Мне уже не до смеха. — И ты молчала? Может, вообще не собиралась мне сказать?
— Я… я еще не решила, — признается она, водя мыском балетки по полу. — Стыдно было.
— Но чего тут стыдиться? — удивляюсь я. — Послушай, Лиззи, я не должна была смеяться. Вы просто молодцы. Гениально придумали! Я обязательно приду посмотреть. Сяду в первом ряду…
— Только не в первом. Будешь меня отвлекать.
— Тогда в середине. Или в последнем ряду. Где захочешь. — Я с любопытством смотрю на Лиззи. Словно вижу впервые. — Лиззи, я и предположить не могла, что ты умеешь танцевать.
— А я и не умею, — отмахивается она. — Я бездарь. Просто нужно же немного развлечься. Да, хочешь кофе?
Я плетусь за ней на кухню и уже там вижу ее вопросительно вскинутые брови.
— И ты еще имеешь нахальство обвинять меня в занятиях сексом? Интересно-интересно, а сама где была прошлой ночью? — ехидничает она.
— С Джеком, — признаюсь я с мечтательной улыбкой. — Занимались любовью. Всю ночь.
— Так я и знала!
— О Господи, Лиззи, я влюбилась без памяти!
— Влюбилась? — Она включает чайник. — Эмма, ты уверена? Ты ведь знаешь его всего ничего!
— Какая разница! Мы уже породнились душами. С ним нет нужды притворяться… или изображать из себя что-то такое… и секс изумительный… Словом, с Коннором у меня ничего подобного не было. Никогда. И я действительно ему интересна. Он расспрашивает меня обо всем на свете и просто ловит каждое мое слово. — Я с блаженной улыбкой раскидываю руки и бросаюсь на стул. — Знаешь, Лиззи, всю свою жизнь я чувствовала… нет, ощущала, что со мной обязательно случится что-то чудесное. Всегда… это знала. Всегда. И вот теперь оно пришло. Это чудесное.
— А где он сейчас? — интересуется Лиззи, насыпая кофе в кофейник.
— Уехал. Собирается проводить мозговой штурм с нашими творческими гениями — какой-то новый проект.
— Какой именно?
— Не знаю. Он не сказал. Совещание скорее всего затянется, и он вряд ли сможет мне позвонить. Зато будет каждый день слать электронные сообщения, — счастливо объясняю я.
— Печенья хочешь? — спрашивает Лиззи, открывая банку.
— Да! Спасибо. — Я беру печенье. — Знаешь, у меня совершенно новая теория насчет взаимоотношений. Все очень просто. Каждый человек должен быть абсолютно честен с окружающими. Всем следует быть прямыми и открытыми. Мужчинам и женщинам, родным и близким, президентам и королям.
— Хм-м-м… — Лиззи удивленно смотрит на меня. — Эмма, а Джек объяснил, почему ему так срочно нужно было уехать в прошлый раз?
— Нет, — пожимаю плечами я. — Но это его дело.
— А во время первого свидания? Кто так настойчиво ему звонил?
— Понятия не имею.
— И вообще он что-то рассказывал о себе, кроме самых скудных сведений?
— Очень много! — отбиваюсь я. — Лиззи, в чем проблема?
— Проблема не у меня, — отвечает она мягко. — Видишь ли… Тебе не приходило в голову, что делишься только ты?
— Что?
— А он разве делится с тобой? — Она наливает в чашку кипяток. — Или он лишь слушает, как ты выкладываешь ему свои секреты?
— Ничего подобного. Мы откровенны друг с другом, — настаиваю я, глядя в сторону и теребя магнит на холодильнике.
«И это чистая правда, — твердо говорю я себе. — Джек ничего не утаивал. То есть рассказывал…»
Рассказывал о…
Все равно! Может, он просто был не в настроении откровенничать! Разве это преступление?
— Пей кофе. — Лиззи вручает мне кружку.
— Спасибо, — чуть ворчливо благодарю я.
Лиззи вздыхает:
— Эмма, я не хочу портить тебе настроение. Он действительно кажется очень милым…
— Так и есть! Честное слово, Лиззи, ты просто не знаешь, какой он. Настоящий романтик! Знаешь, что сказал мне сегодня утром? Что моя история захватила его!
— Правда? Он так сказал? В самом деле романтично!
— Ну а я о чем? Лиззи, он изумителен!
Я улыбаюсь во весь рот.
19
В последующие две недели ничто не может рассеять мою эйфорию. Ничто. Я вплываю в отдел на пушистом облаке, и весь день с моего лица не сходит счастливая улыбка. Отсидев за компьютером, я уношусь домой на том же самом облаке. Саркастические замечания Пола отскакивают от меня как от стенки горох. Я даже не замечаю, что Артемис представляет меня посетителям из рекламного агентства как свою личную секретаршу. Пусть болтают что хотят! Зато они не знают, что Джек прислал мне очередную короткую смешную записку по электронной почте! И уж точно понятия не имеют, что парень, который тут самый главный, влюблен в меня. В Эмму Корриган. В жалкого стажера.
— Разумеется, я несколько раз всесторонне обсуждала этот вопрос с Джеком Харпером, — говорит Артемис по телефону, пока я привожу в порядок шкаф с эскизами. — Ну да. Он, как и я, считает, что концепцию необходимо изменить.