Эмиль с силой провел по волосам руками и тяжело выдохнул.
— Ну рассказывай, что произошло на кладбище.
Стефан сжал губы, сдерживая слезы, но не смог, по щекам опять побежали грязные дорожки. Вера стояла от него поодаль, не зная, стоит ли подойти к ребенку и попытаться его утешить. У Эмиля получалось найти с ним общий язык. Может, не надо мешать? Боясь разрушить магию коннекта, она не шевелилась, стараясь и дышать не слишком громко.
— Не помню, как все вышло… Я хотел вызвать Жана Живодера… Он бы контрольные помогал решать. Был бы нам тайным товарищем. Но только я один в него верил. А Тьерри и Адриен… Оказывается, они хотели надо мной посмеяться… и убить. Папа сказал, что они меня собирались убить. Потом месье Куаду вез меня куда-то.
— Ты помнишь, как месье Куаду вез тебя?
— Да, как будто бы так…
— Ты в его машине приходил в себя?
— Не знаю… не помню… Но мне папа сказал, что это был месье Куаду. На самом деле я мало что помню… Но как оказался на обочине дороги, в кустах, запомнил. Проснулся, мимо ездят машины. Мне было страшно… я ослушался, я пошел ночью гулять. И что из этого вышло? Мне ни в коем случае нельзя было возвращаться домой…
— Почему? — спросил Эмиль, когда мальчик надолго замолчал.
— Не знаю. Я нарушил правила. Нельзя ходить по городу одному… Все надо делать правильно, с первого раза. И тогда — никаких проблем. А я пошел гулять… И вот что вышло!
— Отец бы тебя наказал за это?
— Нет… — со странной полуудивленной-полувопросительной интонацией ответил Стефан. — Но надо все делать правильно!
— Он бил тебя?
— Нет, никогда! Он никогда не бил, — замотал головой мальчишка и опять заплакал. — Я во всем виноват? Если бы сразу домой пошел, ничего бы этого не было… и Адриен не… не умер бы.
— А куда ты пошел?
— К бабушке, в Сен-Дени.
— Как ты узнал, в какой стороне Сен-Дени и куда ехать, ты ведь оставил свой телефон дома.
— Да, оставил дома! Чтобы не отвечать. Папа бы позвонил, и тогда надо было бы ответить.
— Как ты узнал, в которой стороне Сен-Дени?
— Я дошел пешком до заправки и умылся в туалете, а потом попросил меня отвезти к бабушке. Меня отвезли и все.
— Кто?
— Мужчина, который выезжал с заправки и спросил, что я здесь делаю, не потерялся ли.
— На какой машине он был?
— «Peugeot 205 GTI» 1990 года, серая. У меня есть такая моделька, только красная. Номер я не запомнил. Но он просто отвез меня в Сен-Дени, потому что это было рядом, и дальше я сам пошел пешком.
— С пробитой головой?
— Ничего страшного не было, бабушка сказала, что даже к доктору не нужно, под волосами шрамов не видно.
— А что ты бабушке сказал, когда она тебя спросила, почему ты пришел весь побитый?
— Правду… Она сначала не знала, как быть, несколько дней думала, идти ли в полицию. Потом позвонила маме с папой, те сразу же приехали. Папа был так зол, он был очень зол, я никогда его таким не видел. Он сказал, что моих товарищей надо как следует проучить. Бабушка с ним согласилась: это будет правильно, потому что полиция их не накажет как следует. Сказала, пусть их замучает собственная совесть. Я жил у нее всю осень и зиму, и весну… мама вскоре приехала ко мне, жила со мной и бабушкой, а папа приезжал иногда.
— Почему в итоге вы здесь оказались?
— Месяц назад папа сказал, что время пришло, он их как следует напугает и мы сможем вернуться в Париж, но для этого надо получше спрятаться. А потом… потом умер Адриен… и мама сказала, что папа — серийный убийца, в прошлом он убивал девушек. Вчера в новостях мы видели, как искали сестру Адриена, потом нашли ее мертвой. Полиции удалось спасти Тьерри, и мама сильно распереживалась. А утром… я проснулся от запаха горелого молока, мамы нигде нет, а она… она…
И мальчик вновь зашелся плачем. Вера не выдержала, села с ним рядом, обняла. Сопротивляться он не стал, уткнулся лбом ей в живот и плакал навзрыд так долго, что Эмилю, который получил ответы на все вопросы, надоело это слушать. Он поднялся и вышел на крыльцо. Через мгновение послышался вой сирен, наконец подоспела полиция — Эмиль выслал локацию Кристофу с коротким сообщением: «логово паука зоя может быть у него спецназ не помешает».
Глава 21Достойное поражение
Вновь темный потолок ее комнаты нависает над кроватью, а сна ни в одном глазу. Вновь в квартире над ней как заведенный топает Эмиль, а Вера безуспешно пытается уснуть. Мешали раздумья. Она пыталась представить, как Эмиль, вооруженный копьем, проделывает все эти китайские штуки из маньчжурского кунг-фу, вскидывает вперед и вверх лезвие, как эпично взметается красная кисточка на конце древка, как он плавно скользит по полу, точно богомол из «Кунг-фу Панды», подпрыгивает, как сверкает сталь под холодным светом электрической лампочки.
Но неизменно возвращалась к мысли: какую странную цепочку запустило убийство матери Мелека! У ребенка сломалась способность к эмпатии, его действия подсмотрел Куаду, которому поведение Мелека тоже подпортило психику, учитель внушил детям нездоровые мысли, те едва не убили своего товарища. И этот круг замыкался на Мелеке, который решился на месть. Воистину, действие даже самого крохотного существа приводит к изменениям во всей Вселенной. И что же будет дальше? По городу ходит маньяк… Зою так и не нашли, хотя Вера не заметила, чтобы ее объявили в розыск по-крупному. Ни ролика по телевидению, ни развешанных на каждом дереве и столбе объявлений. Но одна мысль ей особенно досаждала: как в наш информационный век нашелся человек, который настолько оторван от Интернета, новостей, не имеет даже радио, что, подбросив мальчика до Сен-Дени, так и не узнал, что его ищут? Загадочный хозяин «Peugeot 205 GTI» 1990 года был тотчас найден и допрошен. Мужчина за шестьдесят, вдов, дети за границей. Он просто подвез мальчика и все.
Наверху затопали еще интенсивней, вибрация пошла по стене. Эмиль, наверное, уже сходит с ума.
Вера отбросила покрывало, подошла к окну и, сев на подоконник, глянула вниз. На балконе, развалившись на стуле, сидел Юбер — в одной руке бокал вина, в другой — сигара.
— Салю, са ва! — крикнула ему Вера.
— Бонсуар, Вера, — помахал он рукой с зажженной сигарой. — Опять не спится? Не хотите присоединиться к безудержному веселью?
— Нет, благодарю. Надо выспаться, завтра опять начнется беготня. С вашим племянником не соскучишься.
— Что есть, то есть! Тоже устал, сил нет. Весь день загружали офис новыми камерами.
— Ах, вы так мило сейчас сообщили об этом всей улице. Разве это не секретная информация?
— Мы во Франции, милая, здесь не бывает секретной информации. В этом и вся прелесть — ничего не нужно скрывать.
— Есть над чем подумать, — улыбнулась она.
И тут из окон этажом выше раздались два оглушительных выстрела. Вера чуть не повалилась за подоконник. Вцепившись пальцами в оконный откос и ажурную решетку, она посмотрела вверх, но ничего не было видно за красными маркизами, а потом глянула вниз.
— Это у Эмиля!
— Черт возьми, да, — Юбер вскочил, поставив бокал на стул. — Что делать?
— Надо идти к нему!
Ее слова заглушили еще два выстрела. Юбер инстинктивно пригнулся, закрывая голову руками.
— Нет, этого уж точно делать не следует. Сидите, не высовывайтесь, я вызову полицию. — Он исчез за балконными дверями.
Вера натянула джинсы и бросилась ко входной двери. Сидеть и не высовываться? О чем он думает!
Она выскочила из своей квартиры и взлетела по ступеням на последнюю площадку. Дверь у Эмиля была приоткрыта. Она взялась за ручку, замерев на секунду. Вопроса, заходить или не заходить, даже не возникло. Она прислушивалась к тому, что происходило внутри. В квартире стояла мертвая тишина. Теперь гадай: то ли Эмиль в стены стрелял, то ли маньяк палил по нему, то ли он — по маньяку, и теперь охотник выжидает, когда жертва высунет нос из укрытия.
Она толкнула входную дверь, заглянула внутрь. Темно, только откуда-то справа — судя по всему, из кабинета Эмиля — в гостиную и коридор льется неяркий свет. Вера пересекла прихожую, подошла к распахнутым настежь стеклянным дверям, за которыми под покровом полумрака царил знакомый беспорядок. С улицы в распахнутые окна с раздвинутыми шторами лилось тусклое сияние уличного освещения, подсвеченного миганием светофора. Оно смешивалось с лучом света, идущим от двери в кабинет.
И в этот момент из нее вылетел Эмиль.
Одним легким прыжком он, одетый в черную толстовку с капюшоном на голове, преодолел метра два и оказался на венском стуле. С сиденья он перескочил на спинку, оттолкнулся от нее носками, перелетел на другой стул. Стул опасно покачнулся. Секунду-две как циркач балансировал ступнями — одна на спинке, другая на царге. Прыжок, и он уже бежит мимо Веры по спинке дивана, как канатоходец, какой-то персонаж компьютерной игры — черный ассасин или ниндзя.
Он собирался прыгнуть за стол, уже пригнулся, но в поле его зрения попала Вера.
— Убирайся отсюда к чертям! — через плечо крикнул Эмиль. Глаза его сверкнули стальным огнем из глубины черного капюшона.
Выстрел.
Эмиль взмахивает руками и подстреленной птицей летит куда-то за диван. Пуля угодила между лопаток. Вера ахнула, зажав рот руками.
В светлеющем прямоугольнике той самой двери, из-за которой вылетел Эмиль, показалось темное очертание какого-то человека. Вера была ослеплена произошедшим, оглушена выстрелом, в глазах рябило и мерцало. Все, что она могла слышать, — собственное скулящее завывание. Эмиль мертв…
— Уходите, мадемуазель. — Незнакомец шагнул в гостиную. Голос она узнала тотчас же, но теперь он звучал жестче, без заискивающих ноток. Мелек Рафаэлли, наполовину алжирец, наполовину француз, убивший больше дюжины человек и… теперь еще Эмиля. Одетый в темные брюки и водолазку, он почти сливался с полумраком. В одной руке — пистолет, в другой — прямой китайский меч с инкрустированной рукояткой и красной кисточкой на шашечке.