– Так надо! Поднимись на этаж выше. – Эмиль вынул из кармана айрподсы и дал ей один из наушников. – Сунь в ухо.
Зайдя в настройки своего телефона, он активизировал лайф-прослушивание. Этот человек мог сделать прослушивающее устройство и из утюга, наверное!
– Ты будешь меня слышать. Перезагрузи камеры у себя на телефоне. Вдруг они чудом заработают.
– Эмиль! – взмолилась Вера.
– Увидишь или услышишь, как меня убивают, – вызывай полицию. Или нет. Напротив дома, на Аллее Сони-Рикель стоит мужик в синей бейсболке. Это человек из BRI.
Он снял перчатки, сунул их Вере и закрыл дверь прямо перед ее носом. Та на цыпочках поспешила наверх и спряталась у изгиба лестницы, на углу лифтовой шахты, пытаясь разглядеть сквозь решетку Аску. Та уже подошла к двери и сунула в замочную скважину ключ.
Вера отпрянула к стене, отпустив лямку тяжелого рюкзака, и тот придавил ее кроссовку. Опершись спиной о стену, она сползла по ней и села на пол. Вытащив из кармана телефон, открыла приложение с камерами, которые Эмиль поставил в квартире Редда. Все двенадцать прямоугольников – по четыре на экран – показывали помехи в виде снега и крохотные песочные часы по центру, которые периодически переворачивались. Вера пролистнула вперед-назад. Работала только одна камера, которую установили месяц назад напротив парадной.
Она понятия не имела, как настроить остальные, и решила просто-напросто перезагрузить телефон. Иногда это помогало запустить какое-нибудь упрямое приложение.
В этот момент в ухе раздался громкий хлопок, он эхом отозвался по всей парадной, – Аска вошла в квартиру. Вера слышала это не только снаружи, но и в собственном ухе, значит, Эмиль не врал – из айрподса можно сделать прослушку.
Шли секунды, раздавалось только какое-то шуршание. И вдруг на экране Веры один за другим появились черно-белые изображения кухни, ванной, гостиной, родительской спальни, прихожей, в которой сидела на полу у двери Аска, обхватив колени, ее комнаты с плакатами и Эмилем, примкнувшим ухом к двери. Услышав звук хлопнувшей входной двери, он запустил пальцы в волосы и стал мерить шагами ковер от двери до кровати, от кровати до окна. Даже через экран Вера почувствовала, как он напряжен и нервничает.
Их с Аской разделяет небольшой кусок коридора. А на экране телефона – лишь тонкая линия. Картинка была такой трогательной! Крохотные фигурки Эмиля и Аски на экране размером с ладонь. Оба точно заперты в клетушках. Несчастные, они не могут быть вместе, прямо Ромео и Джульетта. Он дергает себя за волосы, она сжалась в комок. Вере стало их жалко.
Эмиль, перестав ходить, подошел к кровати Аски спиной и рухнул на разбросанную одежду, запрокинув руки за голову. На соседнем экране в прихожей продолжала сидеть Аска, судя по движениям ее плеч, она как будто плакала. Вера ее не слышала, в ухе продолжало раздаваться шуршание. Видимо, второй наушник Эмиль сунул вместе с телефоном в свой карман джинсов.
Наконец Аска поднялась и направилась в свою комнату. Открыв дверь, она шагнула за порог и замерла от неожиданности.
– Что ты здесь делаешь? – услышала Вера ее отдаленный голос.
– Жду тебя. – Эмиля было слышно лучше.
– Как ты сюда попал?
– Не прикидывайся дурочкой, я давно знаю код вашей квартиры.
– А дверь как открыл?
– Сделал дубликат твоего ключа.
– Зачем? Ты в своем уме? Хочешь, чтобы он тебя прибил?
Это был единственный раз, когда Аска проявила настоящую искренность. Вера поняла позже, когда пересмотрела кусочек видео в две минуты и двадцать одну секунду. Эмиль ей был небезразличен. Она действительно мастерски меняла маски. Выбранные образы были все же ей роднее и ближе природной данности, которую она засунула так глубоко в себя, что, в конце концов, позабыла, куда.
Закрыв дверь, Аска походкой пумы направилась к лежащему с заведенными за голову руками Эмилю. Тот наблюдал за ней из-под полуприкрытых век. В ее движениях сосредоточилась вся кошачья энергетика вселенной – стройная, тонкая, в коротких шортиках и обтягивающей майке, красные волосы змеями по плечам. Она подняла тяжелую копну и отпустила, медленно разведя руки в стороны. «Почти Рианна из “Валериана”», – подумалось Вере.
Подойдя к кровати, она забросила сначала одно колено на кровать, а потом другое так, что Эмиль оказался между ее ног, и упала ладонями на разбросанную одежду, опустив нос к его лицу.
Эмиль моментально обвил ее одной рукой и перевернул на спину, впившись ртом в ее губы, а другой скользнул под ее маечку.
Вера опустила телефон и выругалась. Но тут же подняла его и, хмурясь, смотрела, как Эмиль на экране страстно целует Аску с вздернутой майкой и оголенной грудью, запустив руку под полуснятые шорты. Аска оторвалась от его губ, стянула с него футболку, обнажив спину в татуировках, и уже принялась за ремень на джинсах, как Эмиль вывернулся из ее рук и сел на край кровати.
– Ты чего? – подползла она.
– Ничего.
Аска встала на кровати на коленях, одной рукой обвила его шею, другой начала гладить грудь, обводя рисунок татуировок, ведя руку все ниже к пупку, запустила пальцы под его расстегнутые и приспущенные джинсы. Ее губы касались его виска, уха, шеи. Эмиль остановил ее руку, стиснув запястье пальцами, помедлил немного и отвел в сторону.
– Да что не так! – вскричала Аска, явно озадаченная, но не вышедшая из роли плохой девчонки. Она оседлала его колени и стиснула ладонями виски.
– А ну посмотри на меня. Зачем пришел? Хочешь меня, а?
Эмиль смотрел на нее исподлобья. Наверное, думает: зря отдал Вере наушник и проклинает камеры. Всю жизнь занимается сталкерством, а теперь попал в собственную ловушку. Вера злорадно хихикнула. Поделом! Что же он теперь будет делать?
Эмиль стиснул талию девушки сильными руками, перенес ее на кровать, поднялся, схватил свою футболку и подошел к окну.
– Эмиль, ты ненормальный? – яростно бросила Аска.
Он поднял жалюзи, отпер окно и вылез наружу. Аска бросилась за ним, попытавшись остановить.
– Ты конченый, понятно тебе! – прокричала она, перевесившись через подоконник. Вера быстро перелистнула изображения на экране в сторону, найдя то, что с камеры, спрятанной у входа в парадную. Эмиль переходил дорогу, натягивая футболку, а потом бесстыдно застегнул ширинку и ремень на джинсах. Аска орала ругательства, а он даже не обернулся – перешел на другую сторону бульвара и исчез за деревьями.
Глава 9Сделка с дьяволом
Они сидели в уютном ресторанчике «Косина Нептуно», на тихой кайя Сервантес, недалеко от музея Прадо, через пару столиков от него. Там никогда не было много народа, несмотря на близость трех музеев. Мадрид не испытывал недостатка в местах с хорошей кухней, люди рассредоточивались по всему городу равномерно, не стояли в очередях, разве только после десяти на Гран-Виа. Поэтому, чтобы пасти жертву, приходилось прибегать к маячкам. Он подбрасывал их в сумочку спутнице жертвы, чтобы понаблюдать, куда пара ходит, какими картами расплачивается, послушать, что говорят друг другу, как давно в отпуске. Он никогда не трогал тех, которые действительно влюблены. Искал в толпе несчастные женские лица. Не просто мошенник, а освободитель.
Но понял он это только, когда встретил Аксель. Такую же потерянную душу. Только с ней он смог разобраться в своем котелке, познать темные уголки собственного разума, понять, что за детали в нем, как работают. А то так бы и жил, не осознав своего предназначения, обчищая незадачливых туристов. Со скуки ли? От бесцельности? Аксель подарила ему новое чувство осмысленности. Вот бы мама была здорова, он бы рассказал, какой он на самом деле… не такой уж и плохой человек. Это мир неправильный! С самого начала мир был неправильный, в нем столько насилия, боли, абстрактных понятий, иллюзий…
Она ворвалась в его жизнь. И это мгновение – самое трепетное воспоминание.
Он открыл за ними охоту через два часа после того, как был подброшен маячок. Раньше не стоило и начинать. Обычно туристы до ужина колесили на экскурсионных автобусах, так что смысла не было кататься вместе с ними.
Вечером он свободен. Вечер и ночь принадлежат только ему, время, когда не нужно притворяться.
Подтянутый, нагловатый француз в сером спортивном пиджаке, седая стрижка, – и девчонка на вид не старше шестнадцати, юная школьница в черной кружевной юбке «ту-ту» с ярко-красными волосами. Они вели себя так, будто были любовниками: прилюдно целовались, она кормила его из своей тарелки и смеялась. А глаза были дикие, будто она ожидала удара ножом. Он сразу понял: здесь что-то не так. Необычная парочка. Ухажер слишком стар для нее. И называл ее то Аксель, то Исабель.
Элис… В первую минуту она напомнила ему Элис, этим беззаботным смехом. С Элис они росли вместе, были соседями – между их домами лишь низкий забор. Через его тонкие белые прутья они обменивались игрушками, едва научившись ходить, учебниками, когда учились в начальных классах. Через этот забор он пытался ее поцеловать. В старшей школе она влюбилась в другого. Высокий красавчик-блондин, как из популярной тогда группы «Backstreet Boys… Он с ним дружил. А Элис… Эх, Элис, Элис! Она с ним переспала. Такая вот арифметика. Такие дела, говоря словами Воннегута.
Он дружил с ним – с такими полезно водить дружбу, чтобы держать близко. Ее он забил насмерть и задушил телефонным проводом в собственной спальне сразу же после того, как тот вылез в окно и исчез по дороге в сторону Холден-парка. Элис только что потеряла девственность с самым популярным парнем школы, и… А он ей разбил челюсть телефонной трубкой, она еще шевелилась, пришлось душить. Это было его второе убийство, не считая близняшек с Юг-Чикаго-Стрит. Доверие жертвы – главная составляющая успеха. И умение не оставлять следов. Когда твой отец коп, хоть и вечно пьяный, такие вещи запоминаются раньше, чем начинаешь ходить на горшок.
Аксель смеялась так же, как Элис. Беззаботно, широко раскрыв рот, но пряча страдание. Обе делали это безупречно. Ак-сель, Эл-лис! Такие родные, далекие и разные. Маме бы она понравилась. Аксель всем нравится. Если захочет.