Эмиль сделал шаг назад, повернул ключ в замочной скважине и, вынув его, опустил в карман джинсов. Зоя прошла к одному из стульев, оставленных системщиками, и перекатила к двери. Повернув его спинкой вперед и изящно оседлав, она вынула из высокого ботинка небольшой черный пистолет и, держа его дулом вверх, оперлась локтями в спинку.
Агент ФБР сначала недоуменно уставился на нее, затем перевел взгляд на Эмиля. Шеф прошел к столу и, взобравшись на него, устало опустил локти на колени.
– Позвольте узнать, – проговорил американец, – что все это значит?
– Для начала представьтесь, пожалуйста, – вежливо попросил его Эмиль по-английски.
– Герши, меня предупреждали, что вы мастак выкидывать разные штуки, но сейчас вы рискуете, – ответил тот.
– Чем? – приподнял бровь Эмиль.
Американца этот ответ несколько удивил. Ему доводилось иметь дело с людьми, которые вообще ничем не дорожили, но обычно это были террористы-смертники или отчаянные психопаты.
– Представьтесь, пожалуйста. Это важно, – вновь попросил Эмиль. Голос его был усталый, негромкий и монотонный.
– Вообразил себя доном Корлеоне? – начал выходить из себя агент ФБР.
– Представьтесь! – гаркнул Эмиль, резко выпрямившись, а потом с прежней вежливостью добавил: – И мы начнем.
Американец гипнотизировал его яростным взглядом. Вера прижала руку к груди, – она совершенно не ожидала, что все так быстро закрутится. Неужели Эмиль выкупил его и это ненастоящий агент?
– Джон Леви, специальный агент ФБР, юридический атташе посольства США в Мадриде, назначенный Генеральным секретариатом Интерпола, – металлическим тоном, с достоинством проронил тот.
– Отлично. Разве не стоит этим гордиться? – издевательски усмехнулся Эмиль. – Звучит-то как – мурашки по коже!
Повернувшись ко всем остальным, он произнес:
– Итак, начнем. Во-первых, из уважения к мистеру Леви, будем говорить по-английски.
– Я прекрасно владею испанским, – вставил Леви.
– А я – нет, – отрезал Эмиль. – Во-вторых, дверь в эту комнату не будет открыта, пока мы не назовем имя подозреваемого, или, по крайней мере, не будем иметь представление о том, как он выглядит. В этой комнате есть все, чтобы это сделать.
– Не кажется ли вам, что вы слишком много на себя берете? – Леви сделал угрожающий шаг к Эмилю, бросив короткий взгляд на Зою. Ее обтянутые черным руки свисали со спинки стула, в изящных тонких пальцах – на каждом по колечку вороненого серебра – зажат пистолет. – Она так и будет сидеть у двери с пушкой?
– Это не какая-то там «она», что за бестактность! Это Зоя Герши, моя сестра. Она профайлер и имеет отличную искусствоведческую подготовку.
И если дело коснется человека, у которого имеется нездоровое влечение к прекрасному, Зоя тотчас на него укажет.
– А пушка зачем?
– Чтобы нам работалось веселее. С пушкой… оно ведь всегда веселее, не так ли? Наша следственная команда – небольшая, но уверен, очень хорошо сколоченная.
– Эмиль Герши, вы зарываетесь.
– Не хотите знать, почему я так думаю? Почему я думаю, что мы очень хорошо сработаемся?
– Инспектор, – прервал его Леви, обратившись к полицейскому. – Вы, как представитель CNP[19]… не можете допустить подобного поведения от стороннего лица.
– Простите, сеньор Леви, но я здесь лишь представляю комиссара Мигеля Анхеля Ислу… Комиссар сам ведет дело о «Крике», но он вынужден был просить меня… поскольку чрезвычайно занят сегодня… В общем, мне приказано предоставить дела пропавших без вести иностранных граждан и тех, которые были найдены в общественных местах мертвыми от острого алкогольного опьянения. Вот…
Он положил внушительную стопку пластиковых папок серого цвета на стол рядом с Эмилем.
– Это что, заговор? – вспылил агент ФБР.
Вера машинально утерла выступивший на лбу пот. Мало того, что комната была очень тесной, потолок низким, освещение скудным – лампочка дневного света да пара десятков экранов с мелькающими на них посетителями музея, – так еще они оказались заперты. Что Эмиль задумал?
– Мистер Леви, – обратился он. – Не будем тянуть резину. Вы были назначены атташе в посольство США совсем недавно. У меня нет возможности проследить вашу биографию. Взламывать базу данных Интерпола претит моим принципам. Но я, знаете, склонен вообще никому не верить. Все, что я о вас знаю: вы американец, имеете высокие навыки в области кибербезопасности, служили в Ираке, в корпусе военной полиции Армии США. Три этих пункта вашего профиля совпадают с такими же в профиле Мадридского «Крика».
– Что? – Агент ФБР от неожиданности чуть не подпрыгнул. – Вы меня подозреваете? Это просто абсурд, Герши!
– Увы. Я не могу игнорировать такие вещи. Вы подошли ко мне, назвались, показали какой-то документ. У меня нет возможности проверить его подлинность, в лицо я вас не знаю. Вы на моем месте поступили бы так же.
– Да ни черта подобного! – плевался агент ФБР. – Вы поступаете, как кретин! У вас будут проблемы!
– Это у вас будут проблемы, если мы не раскроем личность настоящего убийцы. А я при любых обстоятельствах отправлюсь в своей Париж есть круассаны, пить кофе и любоваться Эйфелевой башней. CNP меня пригласило к сотрудничеству частным образом.
Джон Леви покраснел от злости и сделал к Эмилю три решительных шага.
– Дайте сюда ключи. – Он вытянул руку.
– Нет, простите, мистер Леви, нет. Только когда будет какой-то результат.
Агент опустил руку, хмыкнул и вдруг замахнулся на Эмиля. Тот перехватил кулак ладонью, молниеносно скрутил агенту руку, заведя ее за спину. Мистер Леви – плотно сложенный, спортивного вида мужчина, явно прошедший хорошую боевую подготовку, – беспомощно согнулся, ткнувшись носом в его колено.
– Не начинайте, прошу вас. Предупреждаю: попытка бороться со мной плохо кончится. – И Эмиль с силой оттолкнул его.
Леви отлетел и, ударившись плечом о стену, упал на одно колено. Но тотчас поднялся и, опустив голову и плечи, как бык на арене корриды, двинулся на сидящего на столе Эмиля.
Завязалась короткая потасовка, причем Эмиль так и остался сидеть на столе и почти не совершал никаких движений. Он коротко ударил агента в ключицу, прежде чем тот протаранил его живот головой, вновь легко поймал кулак ладонью, вывернул руку и оттолкнул.
Леви насилу удалось не упасть. Взлохмаченный, с задранной на спине майкой, поднятым воротничком, торчащим одним углом вверх, он на пару секунд замер в скрюченной позе, со сжатыми кулаками и на согнутых коленях, точно готовясь к прыжку. В его глазах сверкала слепая ярость.
– Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? – прорычал он. – Ключи, живо! Я спецагент Федерального Бюро Расследования и сотрудник Интерпола.
– Вы подозреваемый, – покачал головой Эмиль.
– Вас посадят. В психушку упекут, кретин!
– Нет, потому что вы благоразумно дадите мне сделать мою работу. Или нажалуетесь на меня начальству? И что скажете? Я вас запер, работать заставил? Вас, сотрудника Федерального Бюро? Может, расскажете и про Зою, которая угрожала вам оружием? Неужели спецагента ФБР с таким послужным списком, как у вас, так легко к чему-то принудить? Вы точно спецагент?
Почти одновременно Леви бросился на Эмиля, а тот сполз со стола. Они сплелись телами, никто ничего не успел понять, как агент ФБР вдруг чуть подскочил, дернув подбородком вверх, изо рта и носа брызнула кровь. Он покачнулся и начал заваливаться вперед. Эмиль подхватил его едва не на лету, поддерживая одной рукой под живот, ладонью другой руки закрыл ему рот и нос.
– Тихо, тихо, – прошептал он с нарочитой нежностью, едва не отеческой, поставил на колени и склонился, продолжая прижимать ладонь к его рту. Между пальцами текла кровь. Быстро приподняв штанину его джинсов и оголив пристегнутый к ноге пистолет, Эмиль перенес его себе за пояс. Агент хрипел и тяжело дышал, упираясь одной рукой в пол, другой впившись пальцами в рукав куртки Эмиля.
– Зоя, платок, – бросил шеф за плечо.
Та вынула из рукава перепачканный своей кровью платок – она не оставила дурацкой привычки резать себя бритвой, потому-то и ходила вся в черном, – и, скомкав его, бросила брату. Эмиль поймал платок и зажал им нос агента. Присев рядом с ним на корточки, он взял его голову в ладони. Вера заметила, что взгляд у несчастного бессмысленный, голова болтается, а майка вся заляпана кровью.
Эмиль нащупал какую-то косточку на его скуле, обнял челюсть ладонью, и раздался страшный треск. Леви открыл рот, сделав судорожный вдох, – Эмиль вправил ему челюсть.
– Тише, не дергайся, – сказал он и сунул оба пальца ему в ноздри, чтобы выпрямить переломанный хрящ. Леви издал гортанный вопль и свалился в обморок.
Эмиль поднялся и, глядя на лежащего у него под ногами поломанной куклой агента ФБР, безэмоционально вытирал руки платком. Ни капли сожаления в лице. А ведь он не только нажил сейчас смертельного врага в глазах Джона Леви, но, может, настроил против себя ФБР и Интерпол. Хотя что-то подсказывало Вере: там его хорошо знали.
Инспектор из CNP стоял с широко распахнутыми глазами. Это был парень лет двадцати четырех, не больше, он недавно закончил академию, в которой наверняка прослыл отличником, раз так скоро получил звание инспектора. Начальник музейной безопасности отошел к стене и придерживал рукой стол. Его как будто превратили в камень, он, не моргая, смотрел на агента ФБР, распростертого у пыльных ботинок детектива из Парижа.
Засунув платок в задний карман джинсов, Эмиль почесал шею, вздохнул, присел рядом с агентом, приподнял его за подмышки, привалил к своему плечу и привел в чувство, похлопав по щекам.
Джон Леви, вздрогнув, очнулся, оттолкнул от себя Эмиля и стал подниматься. Минуту он стоял на коленях, щупая свою челюсть и поглаживая нос. Его лицо побелело и осунулось, под глаза легли бордовые тени – неизменные спутники перелома носа.
А ведь Вера даже не видела тех ударов, которые Эмиль ему нанес, до того они были молниеносны.