Едва Вера добежала до углового здания, за которым исчез Эмиль, как кто-то спрыгнул на нее сверху, приземлившись буквально в шаге. Инстинктивно она присела, накрыв голову руками. Тут же откуда-то возник Эмиль и погнался за черной, как призрак, тенью – очень шустрой, одетой в широкие брюки-карго с многочисленными карманами и объемную толстовку, капюшон был не просто накинут на голову, а завязан так, что остались видны только глаза. Точно белка-летяга этот невероятный персонаж взбежал по стене, нарушая все законы физики, зацепился рукой за чугунное ограждение балкона, запрыгнул на другое, дождался, когда то же самое исполнит Эмиль, и спрыгнул – ни много ни мало, с третьего этажа, помчавшись дальше. Эмиль сиганул следом. Он бежал быстрее и едва не поймал беглеца за раздувающуюся парашютом толстовку, но тот сделал обманное движение, упал ему под ноги, прокатился по мостовой кувырком, вскочил и понесся прямо на Веру.
Ей бы расставить руки и поймать. Куда там! Вера инстинктивно прильнула к стене и зажмурилась. Мимо нее пронесся сначала один ветряной поток, потом второй, взметнув ее волосы. Распахнув глаза, она увидела, как Эмиль запрыгнул на мусорный бак, зацепился рукой за балкон и свалил оттуда цветочный горшок, который с треском разбился о брусчатку. Проходившая мимо женщина с громкими криками на испанском отскочила от фонтана осколков и глины. А тень в толстовке уже взбиралась на крышу.
Эмилю почти удалось поймать его за ногу, но тот отпружинил от карниза и ширококрылой птицей перелетел на крышу дома напротив.
Вера, зажав руками рот, завизжала. Эмиль тоже прыгнул с крыши на крышу и вновь едва не настиг беглеца – тот, очутившись на черепице, опасно покачнулся и скатился к краю. Но быстро поднялся и помчался куда-то вглубь, скрывшись из виду. Через минуту Вера увидела его перелетающим на крышу дома, с которого он стартовал.
Люди стали останавливаться и смотреть наверх. А Эмиль и эта тень прыгали с крыши на крышу, как уличные коты, которые не могли поделить остатки селедки из мусорного бака.
В эту минуту раздался звук полицейской сирены, сзади подъехал черный «Citroën C4 Picasso» с желто-красной полосой испанского флага.
Вера сообразила открыть дверцу и сесть.
– Живо, живо за ними! – крикнула она по-французски, добавив на всякий случай то же самое по-английски.
Внутри сидел один из патрульных, по приказу инспектора наблюдавших за домом Хавьера Барбы снаружи. Полицейский схватил рацию и что-то стал говорить по-испански. Вера опустила стекло машины и пыталась, наполовину из него высунувшись, поймать взглядом этих невероятных циркачей, что устроили гонку по стенам и крышам Мадрида. В какой-то момент ей показалось, что Эмиль опять погнался за Аской. Все эти кошачье-обезьяньи движения персонажей из «Кунг-фу Панды» указывали на нее. Но ведь буквально полчаса назад они получили видео, на нем было ясно видно, что девушка – заложница. И умел ли Хавьер Барба так прыгать по стенам?
Он взламывал сервера крупных компаний, он забальзамировал собственную мать, он работал в музее, преспокойно убив там среди бела дня больше десятка человек. Кто знает этого психопата, какие еще умения он в себе натренировал?
Некоторое время два черных силуэта летали с крыши на крышу, а затем исчезли. Вера с патрульным ехали вверх по Корредера Баха де Сан-Пабло без надежды увидеть их вновь.
– Это бесполезно, они убежали по крышам, – сказал полицейский. – Мадрид очень плотно застроен. Они могут бегать друг за другом там наверху хоть весь день. Пока их не поймают, разумеется. Но это будет… э, нескоро.
Послышался звук мотора: их обогнала Зоя на мотоцикле брата и без шлема. Полицейский притормозил, Зоя тоже.
– Что случилось? – перекрикивая тарахтение двигателя, спросила она.
Вера покачала головой, не зная, как объяснить то, чему она стала свидетелем.
Вдруг перед ними возник взмокший и запыхавшийся Эмиль. Откуда он взялся – никто не увидел. То ли спустился с крыши, то ли повернул из-за угла.
– Я его упустил, – выдохнул он, шлепнув обе ладони на капот полицейской машины. Вера даже изнутри салона слышала, как шумно и тяжело он дышит. С его лба ручьями стекал пот пополам с грязью, серая футболка была перепачкана, колени в дымовой копоти. Рукой он сжал левый бок и согнулся пополам, упершись виском в капот. Прорычав что-то, Эмиль опустился на поребрик тротуара. Зоя припарковала возле него мотоцикл и села рядом.
Вера, улыбнувшись полицейскому, поблагодарила его.
– Это была Аска? – спросила она, подойдя к шефу и его сестре.
Полицейская машина отъехала, открыв вид на пиццерию с двумя спаянными дверьми-окнами из темного дерева. Под расписанными дудликами створками был изображен стрит-арт в стиле Уорхола – ярко накрашенная бабулька в огромных розовых очках-сердечках, сложившая губки бантиком, слала прохожим неприличный жест со средними пальцами на обеих руках.
Эмиль поднял на Веру измученный взгляд человека, гонявшегося несколько дней подряд за собственной тенью. Он только что покрыл несколько километров бешеным спринтом по крышам.
– Тебе тоже показалось, что это она?
Вера молча покачала головой, не зная, соглашаться ли.
– Мне кажется, я готов ее видеть в любой подозрительной личности, в любом лице, в любой тени.
– Зачем ты погнался?
– Он дернул от меня, а я – за ним. Сыграл инстинкт охотника.
– Лицо видел?
– Нет, он поднимался с опущенной головой и как только услышал, что кто-то спускается, повернул назад. Я решил, что это он… наш Хави, явился проведать мать.
Эмиль усмехнулся, взлохматив обеими руками волосы.
– Он явился к матери… И не заметил полицейскую машину? Нет, та вроде припаркована далеко от его дома… Он должен был догадаться, что нам известно, где его логово! И мог узнать мой мотоцикл.
– Или все же это была Аска? – сказала Зоя, доставая телефон Эмиля. Он оставил свой гаджет в руках сестры, когда покидал квартиру маньяка. – Не психуй, слышишь? Давай еще раз посмотрим видео.
Она запустила ролик. Вера присела рядом с Эмилем. На экране в ладонь величиной крохотный, как лилипут, Хавьер Барба с отекшим и искаженным яростью лицом набросился на взлохмаченную, зареванную девушку и уволок куда-то вниз. Его взгляд был безумен, бородка всклочена, жилы на лбу вздуты. Возможно, одутловатость и неестественную отечность его чертам придавали медикаменты, которыми он злоупотреблял.
– Он бросил квартиру с матерью, не спрятав своих ноутбуков, компьютера и телефона, – продолжала Зоя. – Он не затер файлы, не зашифровал их, не убрал в облако, виртуальную машину или еще какую-то дыру. В его берлоге все выглядит так, словно он покинул ее внезапно, не по своей воле. Даже аромасвечи все сгорели до дна.
Вокруг них сновали люди, толпились в очереди перед дверьми популярной закусочной с оранжевой вывеской. А они сидели на обочине, рассматривая видео на телефоне.
– Что ты хочешь сказать?.. – Эмиль занервничал. – Здесь ничего не видно! Изображение дрянь, день дрянь, все дрянь!
– Не психуй. – Зоя положила на его плечо руку, глаза у нее были, как у факира, гипнотизирующего кобру. – Давай зайдем куда-нибудь, выпьем кофе. Ты остынешь.
Они спустились по улице Корредера Альта де Сан-Пабло и зашли в бар с фасадом, украшенным синими и голубыми изразцами. Со старинных пыльных полок смотрели какие-то банки, потертые бутылки, в глубине виднелась вытесанная из массива дуба барная стойка, за ней колдовал бородатый красавчик-бариста. Выстроенные в ряд деревянные столы пока пустовали.
Они сели у окна, – за стеклом виднелись улица и яркое пятно жалюзи тату-салона напротив, густо исписанное граффити. Мимо ходили люди, а внутри бара, похожего на трактир времен Дона Кихота, было тихо и уютно.
Эмиль взял у Зои свой телефон и, уронив локти на отполированный стол, стал просматривать этот злосчастный ролик, останавливая его и постоянно увеличивая изображение. Его пальцы тряслись, он то и дело сжимал рукой бок и кривил лицо.
– Ты не видишь, да? Так на ней помешался, что совсем ослеп… – ревниво проговорила Зоя.
– Что я должен видеть? Хватить тянуть! – повысил голос Эмиль, достал бутылек с лекарством и принял две капсулы. – Говори уже, что ты нашла!
– Если бы не ксанакс, который ты хлещешь горстями, – сказала Зоя, беря телефон из рук брата, – ты бы его или ее догнал. Скорее, ее.
Она нашла нужную секунду на видео и, увеличив скриншот, открыла его через фоторедактор, чтобы сделать изображение контрастнее.
– У него на шее пластиковая стяжка, воротничок в крови и расширенные зрачки… А еще вот здесь, на запястье, синюшный ободок – полагаю, от пластиковых наручников-стяжек.
Лицо Эмиля моментально разгладилось, он выпрямился, вырвав у Зои телефон. Его гибкие длинные пальцы перестали дрожать, забегали по экрану. То увеличивая, то уменьшая картинку, он сдвигал изображение по миллиметру справа налево и вглядывался в детали.
– Неужели это не он… а она его похитила?! – восторженно прошептал Эмиль.
– Она вытащила его из музея, – стала загибать пальцы Зоя, – помогла выбраться из лабиринтов. Они сняли номер в гостинице. Там она его огрела чем-то тяжелым по голове и накачала наркотиками. Когда он стал вялым и едва держался на ногах, развязала. Тот, конечно же, попытался на нее напасть. Она засняла этот момент на телефон, эпично и надрывно крича в экран.
– А вновь огреть его по голове и связать ей не составило труда, – подхватил Эмиль, преобразившийся на глазах. – Чем она его накачала?
– Я думаю, алкоголем. От больших доз этилового спирта зрачки тоже сильно расширяются. Она видела, как он накачивал свою жертву, и решила поступить так же.
– Что она от него хочет? Что у нее в голове вообще творится? Чума, а не девчонка!
– Машенька, – прошептала изумленная Вера.
– Что? – Эмиль поднял одну бровь. Вера улыбнулась – она уже отчаялась увидеть на лице шефа радость. Мрачный Эмиль ее страшно пугал. Когда у него что-то не получалось, он становился неуправляемым, непредсказуемым и гадким. Леви прав, у них завязались абьюзивные отношения…