– Правильно, правильно, торопись, может, он еще жив, – засмеялся ей вдогонку дедушка Абель и отправил в рот кусок окровавленного мяса.
Следом поднялась и Вера. Окинув всех тревожным взглядом, она побежала за Сильвией. Зоя и Даниель присоединились к ней в коридоре, когда этаж огласили удары в дверь и голос Сильвии:
– Ксавье, открой немедленно!
Но дверь была заперта на ключ. Даниель высадил ее плечом и первым бросился в комнату, но его оттолкнул взявшийся словно из ниоткуда Эмиль.
– Вон! – крикнул он.
Даниель опешил, но послушно отошел. Эмиль смерил его взглядом профессора зельеварения. Потом он оглядел остальных и нажал на ручку двери ванной комнаты, распахнув ее. Горел свет, в раковину текла вода. А Ксавье лежал на кафельном полу на боку в позе эмбриона, лицо в красных пятнах, на усах, подбородке – розовая пена. Сильвия бросилась с криком к нему, но Эмиль преградил ей путь рукой.
– Нельзя. Выйдите! Зоя, Вера, выведите ее.
Обе подхватили женщину под локти и подвели к постели. Сильвия упала в объятия Зои и заплакала самым настоящим образом, как живая женщина. Даниель оперся лбом о косяк двери в ванную, глядя тупыми, не моргающими глазами на мертвого брата.
Эмиль присел на корточки рядом с Ксавье, надел перчатки и попытался сначала нащупать пульс.
– Он мертв! – вынес вердикт детектив, поднялся и выключил воду.
У головы Ксавье лежал шприц, несколько пустых и разбитых ампул. Эмиль достал пластиковый конверт для улик, подцепил шприц пальцами и понюхал.
– Инъекцию он себе сделать не успел, значит, яд был в пище или в напитке. Сюда никому не входить. Криминалисты займутся им сами. Всех, кто оставил в этой ванной комнате свои следы, мы внесем в список подозреваемых, так что придержите свое любопытство.
– Месье Ксавье сам разливал вино и дал бокал месье Даниелю, – сказал Оскар.
– Я его не пил, – глухим голосом проговорил Даниель.
– Но сам он выпил? – Эмиль вышел из ванной, стянул с постели покрывало и вернулся, чтобы накрыть тело. Он по-хозяйски выключил свет и притворил дверь, принявшись снимать перчатки.
– Месье нервничал, когда разливал вино, – охотно отвечал Оскар. – Пролил его на скатерть, разбил тарелки, вытирал бокалы салфетками…
– То есть производил множество отвлекающих действий, – заключил Эмиль.
– Да, так мне показалось.
– Чтобы подсыпать в один из бокалов яд? – договорил за Оскара Эмиль.
– Это не исключено.
– То есть вы хотите сказать, что Ксавье Ардити решил отравить брата, подсыпал яд, но перепутал бокалы и выпил его сам? – скривился Эмиль.
– Как будто так. – Оскар был озадачен тем, что стал инициатором этого вывода. – Он очень нервничал и говорил месье Даниелю много скверных слов.
Эмиль вздохнул, приподняв брови и посмотрев на Зою, которая гладила по плечу Сильвию, успевшую взять себя в руки.
– Отведи мадам в ее комнату, – приказал он сестре и перевел взгляд на Веру. – Возвращайтесь в залу с зеркалами, будем решать, как быть. Оскар, собери весь персонал, кто еще остался в этом доме, и тоже в залу с зеркалами. Закрой там все окна. Запри дверь лифта на замок. Мадемуазель Кароль передай, чтобы она не покидала залы, где, надеюсь, еще находится со своим подопечным.
– Ты оставишь Сильвию одну? – удивилась Вера.
Он покачал головой.
– Мадам. – Его тон смягчился, когда он обратился к матери, которая потеряла сына, в голосе звучало сочувствие, которое Эмиль выказывал чрезвычайно редко. – Зоя побудет с вами, пока вы не приведете свои мысли и чувства в порядок. А потом присоединитесь к нам. С этой минуты до приезда бригады полицейских мы не покинем залы. Кто ослушается – будет задержан.
Все один за другим с неохотой двинулись по коридору, между кадками с дипсисами и портретами в сторону «Маленького Версаля», роскошное название которого казалось Вере уже не таким приветливым.
Они расселись по стульям, Даниель сел на банкетку к роялю, Оскар поставил стул у дверей, тем самым объявив себя молчаливым стражем, Кароль сидела рядом с дедушкой Абелем, который спал в своем инвалидном кресле, запрокинув голову и широко распахнув рот. Он булькающе храпел и иногда то вздрагивал, как это делают дети и щенки, то что-то бормотал. Дениз пыталась убрать со стола, но Эмиль велел ей сесть. Он собрал со скатерти все ножи и вилки, выбросил их через перила балкона и запер дверь на щеколду.
У Веры свело под ложечкой. Эмиль боялся того, кто был сейчас в этой комнате. Опасался молниеносного нападения. Он расхаживал между столами и нервно мял кисти рук, будто готовясь к схватке. Когда Мартин предложил сварить для всех кофе, если «месье детектив» позволит, Эмиль гаркнул на него так, что дедушка Абель на несколько секунд проснулся и поглядел на всех недоуменно, моргая и причмокивая губами, пока не захрапел вновь.
Кого мог так бояться Эмиль? Этого мирного с виду дедушку, который в шестидесятых – Вера могла лишь предполагать – служил в Африке? Или официанта Мартина? Тот редко раскрывал рот и едва ли сказал с десяток слов за день.
Вера уронила локти на стол и пыталась вычислить убийцу.
Мартин застыл перед ней в позе постового, она невольно поднимала на него глаза. Он не смел присесть. Даже Дениз разрешила себе взять стул, а он стоял столбом. Может, это сын дедушки Абеля и Кароль? Как обычно бывает в лучших детективах Агаты Кристи: убийца – дворецкий или внебрачный сын какого-нибудь миллионера.
Тишина стояла гнетущая, тиканье напольных часов из залы с фотографиями доносилось монотонными ударами, словно бил молот в пустой чан. Эмиль не мог усидеть и минуты, он подходил к стенам с этими фотографиями и разглядывал их, щелкая суставами пальцев.
Сильвия с Зоей должны были уже явиться. Может, Эмиль нервничает потому, что не знает, чего они тянут?
За дверью раздались быстрые шаги. Вбежала перепуганная Зоя, на ней лица не было. Лишь раз Вера видела ее такой, когда полгода назад снайпер выстрелил в ее возлюбленного, который сейчас отбывал срок за семнадцать убийств.
– Что? – выдохнул Эмиль.
У него краска сошла с лица.
– Прости, я недосмотрела… Прости!
– Да что?
– Идем.
Зоя исчезла в дверях. Эмиль было бросился за ней, но обернулся и гаркнул, чтобы все оставались на своих местах. Вера поднялась, вопросительно глядя на него. Эмиль отправил ей потерянный несчастный взгляд, словно просил за что-то прощения, и выбежал. Веру отстранил Даниель и, все же ослушавшись приказа полицейского, умчался следом. За ним ушел Оскар, который, видимо, обязал себя оберегать племянника покойного. Вере пришлось идти тоже. Но прежде чем покинуть залу, она поискала глазами, на кого могла бы оставить остальных. В этой комнате никто не вызывал у нее доверия.
В коридоре, едва завернув за угол, она увидела, как Даниель обогнал всех и первым распахнул дверь в спальню Сильвии, которая находилась в торце восточного крыла, в ней был люк в полу балкона. Он застыл на пороге, Эмиль налетел на него в прыжке, сначала двинул кулаком в скулу, подхватил за шиворот, не дав упасть, и впечатал в стену.
– Я что, непонятно объяснил? Какого черта ты приперся?
Даниель сполз по стене, опустился на колени и одной рукой шарил по ковровой дорожке в поисках очков. Вера сама не поняла, как оказалась между ними, загородив спиной жениха. Эмиль развернулся и бросился в спальню, Зоя стояла на пороге и зажимала рот рукой.
– Ты что, не видишь! Она еще дергается, блин! – закричал Эмиль.
Вера заглянула в спальню Сильвии и увидела ее висящей под огромной хрустальной люстрой. Эмиль взобрался на стеклянный столик и подхватил повешенную за талию так, чтобы лента от пуанта, на которой решила повеситься Сильвия, перестала сдавливать ее горло и ломать позвонки.
– Нож, быстро! Быстро!
– Но вы все ножи выбросили в пропасть! – возмутился Оскар.
– В кухне полно, быстро! – орал Эмиль. Сильвия хрипела, судорожно дергая кистями рук и ступнями.
Мартин вернулся с большим кухонным ножом для разделки мяса. Эмиль перерезал шелк, принял дергающееся тело Сильвии на руки и опустил на пол.
– Прости, прости, прости, – всхлипывая, шептала Зоя, опустившись рядом.
– Зачем ты оставила ее одну? – взревел Эмиль.
– Она попросила. Сказала – пять минут. Ей было физически необходимо побыть одной. У нее сын только что умер… Эмиль!
– Четыре трупа, Зоя! Если она умрет, значит, мы все провалили к чертям. Кристоф нас сожрет живьем, а кости скормит газетчикам.
– Прости!
– Если меня закроют, я тебя убью!
– Прости!
– Живо садись на мотоцикл и дуй в Кавалер-Сюр-Мер! Нужна «Скорая», носилки… Здесь ни черта не ловит связь.
Зоя вскочила, все еще прижимая руки ко рту, и стала пятиться к дверям.
– Живо!
Она выбежала так стремительно, что едва не упала, зацепившись каблуком за порог. Эмиль стоял перед Сильвией на коленях, не зная, что делать, как помочь, как остановить близкую смерть. Женщина похрипела минуты две от силы, двигая подбородком и пальцами, а потом как-то странно расслабилась и запрокинула голову, ее лицо вытянулось, рот раскрылся, ступни развалились. Она стала похожа на дедушку Абеля с этим чудовищно распахнутым ртом, ее тело потеряло изящество и застыло страшным саксаулом. Прежнему образу соответствовали только длинные рыжие волосы, разметавшиеся по полу. «Смерть – отталкивающее зрелище», – подумала Вера и на секунду зажмурилась.
Эмиль понял, что это все. Он потрогал под скулой Сильвии, прикладывал ухо к груди, мял запястье. Безрезультатно. Поднялся и с минуту стоял, низко опустив голову.
– Всем назад, – сказал он, повернув голову и посмотрев через плечо на толпившихся в дверях. А потом прокричал так сильно, что, наверное, у всех зашевелились на головах волосы: – Я сказал, всем назад! Живо!
Вера шагнула к стене, схватила Даниеля за руку, который все еще сидел на полу, помогла подняться. Оскар, Мартин и Дениз поспешили вернуться в «Маленький Версаль». Эмиль сорвал покрывало с кровати Сильвии и накрыл ее тело.