— Если боитесь, зачем пришли к гадалке? — задала резонный вопрос я, — Живите как все — без знания своего будущего. Так проще и правильней.
— Нет, — покачала головой Лада. — Мы хотим знать.
— Что ж, дело хозяйское.
— А кстати, — вклинился Ярослав, — Сколько мы должны заплатить за гадание?
— Пятьсот рублей. Если для вас это много, ограничимся сотней.
— Нет, у нас есть деньги, — заторопился Ярослав и полез в свою борсетку.
— Успокойся, — сказала я ему, — Все денежные расчеты после гадания. Вы сейчас расслабьтесь и настройтесь позитивно. Я практически не даю плохих прогнозов. Все у вас будет просто замечательно. А теперь минутку поскучайте без меня. Я принесу Книгу.
Я отправилась к себе в спальню. Гадала я или не гадала, Книга всегда находилась при мне. Потому что я была отдана во власть этой Книги. Я не могла жить, не слыша шелеста ее страниц. Такому житью тоже не позавидуешь. Ну да ладно! Стоит ли мне жаловаться, тем более что клиенты ждут.
Я вынесла Книгу и положила ее на круглый стол в центре гостиной.
— Вам, вероятно, уже сказали, что я гадаю по особенной книге. Она называется Книга Тысячи Птиц.
— Да, мне девчонки сказали, — кивнула Лада.
— Это, конечно, не «И цзин», — продолжала я, — Это круче, чем «И цзин». И сейчас вы в этом убедитесь.
Я возложила руки на переплет Книги. И она заговорила, заставив моих визави вздрогнуть.
— Что тебе нужно? — пыльным каким-то голосом спросила Книга.
— Будущее.
— Чье будущее?
— Лады и Ярослава.
— Что ж… Открой страницу Перепелов и смотри.
Книга замолчала и засветилась легким золотистым светом. Лада тихонько воскликнула: «Ой!», но я не обратила на это внимания.
— Страница Перепелов, — негромко приказала я.
Книга начала листаться сама собой и открылась точно на странице Перепелов.
— Преобразись, — повелела я.
И страница Книги превратилась в трехмерную проекцию. Я назвала имена Лады и Ярослава и спросила Книгу об их будущем. И стала смотреть.
В трехмерном мире все начало меняться. Там сплетались и расплетались разноцветные нити. Эти нити несли в своих клювах разноцветные же перепела, размером больше похожие на колибри. Я только успевала говорить толкования:
— Лада, у тебя скоро выйдет сборник стихов и еще опасайся промочить ноги следующей осенью, может начаться воспаление легких… Ярослав, директор твоей конторы намерен повысить тебе зарплату, но будет это только в начале следующего года. Кстати, ты перестанешь писать стихи. Минимум через пять лет. Молчите, молчите! Молчите и слушайте! Лада, ты скоро поедешь на математическую олимпиаду от своего института и получишь там Гран-при. На олимпиаде ты познакомишься с преподавателем кибернетики из Перми. Будь осторожна, он маньяк и захочет тебя изнасиловать, а потом задушить. Молчите, молчите и слушайте!
Нити продолжали свой узор, и вот они сложились в картину, где стайка перепелов и еще зябликов кружила над тихим лесным озером.
— Это главное пророчество, — сказала я. — Перепела летят к северу, зяблики — к югу. Зяблики появляются к несчастью. Вам не быть вместе. Никогда.
Силы оставили меня, я рухнула на стул, прежде успев аккуратно захлопнуть Книгу, от которой еще исходило золотистое свечение.
В комнате тяжелой пыльной люстрой повисла тишина. Нарушил ее Ярослав:
— Я не верю! Не верю ни одному вашему слову!
— Твое дело, — пожала я плечами.
— Я тоже не верю, — голосом, в котором слышались слезы, сказала Лада. — Мы с Яриком никогда не расстанемся! Мы собирались пожениться через четыре года, когда я закончу институт.
— Попробуйте, — равнодушно сказала я. — Только Книга Тысячи Птиц никогда не ошибается. Гадаю не я. Гадает она.
— Человек должен быть сильнее предсказаний! — выкрикнул Ярослав. Очень гневно и пафосно у него это получилось.
— И это верно, — кивнула я. — Только зачем вы тогда пришли ко мне?
— Мы хотели знать правду, — прошептала Лада, — Только правду.
— Вы ее узнали. — Я встала со стула и подошла к навесному шкафу. Открыла дверцу, достала бутылку белого вина и нагло налила себе одной. Одним глотком осушила бокал. Поставила бутылку на место и сказала: — Я ничего не могу изменить. Пророчество есть пророчество. Но вы… Черт возьми, вы могли бы и попытаться, а не распускать нюни!
— А мы и попытаемся! — воскликнул Ярослав и опять полез в борсетку. — Вот ваши пятьсот рублей и спасибо за информацию. Примем ее к сведению. И больше к вам ни ногой.
— Что ж, хорошо. — Я видела, что все происшедшее задело Ярослава за живое. Поэтому я спокойно приняла купюрку и проводила несчастных любовников до дверей. Они стремительно натянули куртки и сапоги и ушли, даже не попрощавшись.
Я немного постояла в коридоре, помахала в воздухе купюркой. Она вспыхнула и сгорела, осыпав пеплом коврик в моей прихожей.
— Почему так много зла? — риторически прошептала я.
И решила позвонить своей единственной подруге.
Юлии Ветровой.
— Алло, Юль, это я. Благословенна будь.
— И тебе благословение святой Вальпурги, моя маленькая гадалка! Что звонишь? Впрочем, я уже догадалась: ты опять предсказала клиентам неприятности, и они наговорили тебе гадостей, после того скрывшись в неизвестном направлении. И не заплатили!
— Нет, заплатили, и даже по положенной таксе. И насчет гадостей ты неправа. Скорее уж я наговорила им неприятных пророчеств. И мне от этого ужасно тошно. Юль, давай куда-нибудь сходим?
— Предлагаю чайную «Одинокий дракон». Господин Чжуань-сюй будет нам очень рад. Я залечу за тобой минут через двадцать.
Я так поняла, что Юля будет на помеле. И так оно и оказалось. Ведьма на помеле с некоторых пор не вызывает в городе Щедром ажиотажа и стихийных народных волнений. Ведьмы на метлах для Щедрого стали чем-то вроде велосипедистов. А завела такой порядок Юля, вернувшись из Оро, где метлы были вообще единственным видом транспорта.
Я заперла квартиру и спустилась к подъезду. Судачившие бабушки — настоящие, не гомункулы — проводили меня досадливыми взглядами, хотя я вежливо и деликатно с ними поздоровалась.
Я подождала в палисаднике, дыша осенней прохладой, и не успела я еще вдосталь этой самой прохлады надышаться, как прямо на меня спикировала с небес ведьма Юля на двухместном помеле. Она затормозила в каких-то дюймах от моего носа, чем вызвала ураган сплетен среди подъездных бабулек.
— Слушай, а вот почему они не ведьмы? — спросила я у Юли, вскарабкиваясь на помело.
— Кто «они»? — переспросила Юля, выравнивая курс и поднимаясь где-то на уровень второго этажа.
Мне немножко неуютно стало на такой высоте, но я стерпела. Водишься с ведьмой — так принимай ее, какая она есть — хвостатая и на помеле.
— Так кто «они»? — повторила Юля свой вопрос.
— Ну эти… бабки у подъезда.
— О, тут ничего не поделаешь, ведьмами им быть не дано. Поэтому они и сидят, завидуют, сплетничают, злословят. Больше-то в их возрасте заняться нечем. Так, Ника, не мешай мне, мы выруливаем на автостраду. Не дай святая Вальпурга, с кем-нибудь столкнемся!
«Автострадой» Юля с присущей ей иронией называла то воздушное пространство, которое решением мэра города Щедрого было отдано для ведьм с их полетами на помеле. Здесь не было проводов, высоченных рекламных стендов и фонарей — ведь всем известно, что ведьмы отлично видят в темноте. Население города поворчало и смирилось, зато теперь у ведьм есть своя Дорога.
Мы в считаные минуты долетели до «Одинокого дракона». Оставив метлу на входе и приковав ее к месту специальным заклятием, Юля взяла меня за руку, и мы вошли в чайную.
Тонко прозвенел колокольчик над дверью. Из сумрака, который здесь специально создали при помощи особых ламп, выглянула женщина. Она была одета в простое китайское приталенное платье алого атласа. На платье был золотыми нитками вышит затейливый узор, включающий в себя дракона и облака.
— Благословенны будьте, Марья, — поклонилась женщине Юля. Я сделала то же самое. Я знала, кто эта женщина. Марья Белинская, дочь знаменитого писателя Авдея Белинского и, кроме того, возлюбленная содержателя чайной господина Чжуань-сюя.
— Благословение и вам, ведьма Юля и гадалка Вероника, — улыбнулась Марья Белинская. — Идемте, я провожу вас.
Мы прошли за ней в VIP-зал. Собственно, «виповость» его заключалась в том, что вместо дерюжных дорожек здесь был настелен ковролин, а вместо подушек в шелковых наволочках имелись подушки в наволочках бархатных. И еще здесь были более красивые кальяны. В VIP-зале любили отдыхать практически все бонзы нашего города, но сейчас бонз не было, и, значит, нам повезло.
— Я закрою чайную, и мы будем сидеть сколько угодно, — сказала Марья.
— А Чжуань-сюй не рассердится? — на всякий случай спросила Юля.
— Его нет, он улетел на неделю медитации в Китай. Там в одном монастыре их всех собирают и обучают новым приемам психокоррекции. Ведь нелегко сразу быть и человеком и драконом!
— Это точно, — с видом знатока кивнула Юля.
— Я вижу, что ты, Ника, печальна, — легко коснувшись пальчиком моего подбородка, сказала Марья Белинская. — Поэтому я приготовлю особый чай.
— Это с коноплей, что ли? — попыталась пошутить я.
— Не ерунди, — улыбнулась Марья. — С коноплей у нас только пирожки.
И она исчезла в сумраке, за которым, как я знала, находилась кухня.
Мы с Юлей собрали кучу подушек и создали этакие импровизированные ложа. Устроились поудобней, и Юля потребовала:
— Рассказывай.
Я рассказала, завершив свой рассказ патетически:
— Ну не виновата же я в том, что показывает Книга!
— А кто виноват? — спросила Юля.
— Мне кажется, сами люди виноваты в том, что приходят к гадалкам. Они узнают свою судьбу и ничего не пытаются сделать для того, чтобы эту судьбу изменить. А ведь это так просто!
— Нет, моя дорогая, — в дверном проеме появилась Марья Белинская с подносом в руках, — судьбу менять сложно. Иногда просто невыносимо. Мы с Юлей знаем, каково это. Верно, Юля?