Тело потряхивает, когда я поднимаюсь на ноги. Но не только потому что у меня сейчас был один из лучших актов секса. Я слышу шум на площадке и подхожу к двери. Через дверной глазок я вижу Олесю и то, как она опускает два тяжеленных пакета на пол. И я отстраняюсь, переводя взгляд на Дэна. Чувство ненависти к себе начинает заполнять с молниеносной скоростью. А ведь она спешила домой, тащила эти сумки с мыслями, что приготовить и чем порадовать Дениса в то время как мы трахались у меня в коридоре. Как одичалые безумцы. Как изголодавшиеся звери.
Мы замерли друг напротив друга. Я – с болтающимся лифчиком на талии и без белья. До сих пор вся в его семени. Дэн – почти уже одевшийся. И вот это самое паршивое. Потому что дальше, после кайфа, наваливается настоящая действительность. И в ней очень много неудобных вопросов.
– Иди в душ, – Дэн протягивает груду моих вещей.
– Спасибо, – опускаю взгляд на его руки. – Ты…
И замолкаю. Глупо. Как же глупо я сейчас буду выглядеть. Поэтому замолкаю и бреду в ванную комнату. Даже сквозь шум воды я слышу, как захлопывается входная дверь. Оседаю прямо в еще не прогретую ванну и качаю головой. Было бы странно, если бы я вышла и увидела Дэна на кухне. Он был обязан вернуться домой. Туда, где его ждет любящая Олеся. Не скажу, что мне труднее, чем ему. Я сейчас-то отмоюсь, приведу себя в порядок. А ему еще предстоит ей посмотреть в глаза…
Выхожу из ванной так, будто вокруг одно сплошное минное поле. Я даже дышать пытаюсь настолько тихо, насколько это возможно. И, когда на цыпочках вхожу в бывшую спальню, замираю. Потому что слышу это. Смех. Искрений смех Олеси. Без зазрения совести прислоняю ухо к стене и будто сама становлюсь этой холодной перегородкой, разделяющей наши комнаты. Они обговаривают, как прошел день у каждого. Что-то шутят. И теряюсь в происходящем. Я не понимаю… я не знаю, что было бы мне предпочтительней услышать. Должна ли я сейчас оскорбиться либо же порадоваться за них?
И я отскакиваюсь от стены словно прокаженная. Потому что накатывает страх. Страх того, что за этим смехом я услышу стоны. Пячусь, как рак назад в прихожую, а оттуда на кухню. И зависаю посреди комнаты. Потом встряхиваю головой несколько раз и на автомате включаю телевизор. Да погромче, чтобы больше ничего не слышать. И даже то, что творится сейчас в моей душе.
19.
Готова поспорить, что вы никогда не задумывались над тем, как чувствуют себя изменщики. Я, кстати тоже. И хотя лично я никому не изменяла, но изменили со мной. Поэтому, хочешь, не хочешь, но тебя это затрагивает по полной программе. Вам интересно, через что проходят эти люди?
При условии того, что у них есть собственные чувства к тому, с кем бы секс – это личный ад. Весь мир сужается до этого человека, от которого почему-то теперь зависит твоя жизнь. Ты говоришь, что ты сильная. А сама впала в какой-то личный режим ожидания. Ожидания звонка, встречи, взгляда. Твой внутренний компас сбит, стрелку штормит по кругу ровно так же, как и все твои чувства. В тебе уживается сразу несколько личностей, которые хотят абсолютно разные вещи.
Первый – желает самоликвидироваться. Потому что считает себя самым ужасным человеком на этой планете. Именно по его согласию ведь все и случилось. Именно из-за него теперь страдают другие.
Второй – уточняет « а почему бы и нет?». А может там все плохо само по себе? А может быть, Дэн найдет счастье именно с тобой? Ты тоже достойна этого.
Третий – советует забить и отпустить. Ну, случилось и случилось. Попробовали, ты поняла, что секс с Дэном очень даже хорошо. Но на нем же свет клином не сошелся же?
И все это разрывает тебя изнутри. Мысли и внутренние голоса вместе с терзаниями сводят с ума. Даже работа не помогает. Особенно моя. Я фотографию людей и их особенные моменты, а у самой такой раздрай в душе. Это ли не наказание? Быть свидетельницей чужого счастья и при этом чувствовать себя самым несчастным человеком на земле. Удовольствия в этом мало, поверьте.
Я прячусь. От всех мыслей за работой. От ненужных встреч – на работе. Как шкодливый котенок, который напакостил и не показывает носа из-под кровати. Пару дней даже намеренно не возвращаюсь домой. Но вечно прятаться от неизбежного невозможно. Поэтому я возвращаюсь в квартиру и в этот же вечер мы сталкиваемся с Дэном на балконах. Поздний вечер, полутьма. Я вижу, как вспыхивает кончик сигареты, когда он делает очередную затяжку. Подтягиваю табуретку и усаживаюсь на нее, плотнее укутываясь в халат. И не отвожу от него глаз. Странное чувство: пока не вижу его, так думаю, что можно все взять и забыть. А когда Дэн на расстоянии вытянутой руки, понимаю, что очень сильно заблуждаюсь. Я бы хотела быть рядом с ним. Я хотела бы попробовать возродить наши отношения. Но нужно ли ему это?
– Пожалуйста, не подумай, что превращаюсь в требовательную особу, которой ты что-то должен, – понижаю голос. – Но я запуталась. Что мы будем делать дальше?
– А чего хочешь ты? – «режет» он меня своим взглядом.
– Хочу выйти из этого неудобного треугольника и по возможности с минимальными потерями. – Честно отвечаю ему. – А ты? Что ты думаешь обо всем этом?
Он задумывается и смотрит куда-то вдаль при этом. И это дает мне прекрасную возможность насладиться его профилем. И ведь цепляет же…
– Я пока что в тупике, в который сам себя и загнал. По обе стороны от меня две женщины, которые вызывают у меня разные чувства. И я понимаю, что мой выбор сделает кому-то больно.
– Если что, я приму любое твое решение. – Слова даются тяжело, но я выталкиваю их из себя.
– Почему?
– Потому что я тебе уже сказала, что сама запуталась. К добру ли то, что я появилась на твоем пути снова? Один раз у нас ничего не вышло, может быть и сейчас я только зря позволила всему случиться. Но с другой стороны, мое сердце екает каждый раз, когда я тебя вижу. И прекрасно понимаю, что ты на таком же распутье. Мы вроде бы ничего не обещали друг другу и могли разойтись после… вообщем, ты понял.
Денис кивает и берется за вторую сигарету. Ему тяжело. Это чувствуется.
– И единственный момент близости не дает нам права требовать чего-либо друг от друга. – Продолжаю говорить, а сама даже не осмеливаюсь посмотреть на него. – Дэн…пойми меня правильно. Я не отказываюсь от тебя. Но биться в пустую я не стану, если тебе это не нужно. Если Олеся для тебя очень важна, то я уступлю и отойду в сторону. Но нам нужно определиться. Потому что и ждать я тоже не буду вечность. Мне не нужны перебежки и встречи «на стороне». Если я тебе не нужна, дай мне строить свою жизнь дальше.
– Знаешь, сколько раз я думал об этом? Чтобы не тянуться к тебе? Арин, посмотри на меня, – зовет он меня, – как только я увидел тебя с этим пацаном, внутри все перевернулось. Как представил, что он тебя будет целовать… трогать… я не хочу тебя ни с кем делить. И я не представляю себе никого другого рядом с тобой. Я до сих пор считаю тебя своей.
– Мы не сможем оттягивать момент принятия решения. – Сглатываю ком в горле.
– Я знаю.
– Ты прав, из нас троих кому-то будет больно больше всех. – Встаю с табуретки. – Давай эту боль минимизируем настолько, насколько это возможно. Каждый – кто как сможет, хорошо?
– Хорошо.
И на этом мы расходимся по квартирам с чувством глубокого опустошения. Ситуация изматывает нас. Ломает изнутри, показывая, насколько сложной может быть эта жизнь. Насколько жестокими бывают люди. Насколько ты сам способен разрушить мир другого человека. И этот человек даже ничего не подозревает.
И вскоре она появляется на моем пороге с заплаканными глазами. В это миг я даже забываю, как дышать.
– Арин, – всхлипывает Олеся, – я могу с тобой поговорить?
– Эээ… да, – пропускаю ее внутрь и с тяжелым сердцем закрываю дверь обратно. – Что случилось.
– Мне кажется, что Дэн разлюбил меня. – Девушка вытирает слезы с щек и шмыгает носом. – Прости, у меня вообще нет подруг и поговорить даже не с кем. Я всех оставила ради него. Я жила и дышала только им. Но я чувствую, как он охладел ко мне. Как будто намеренно отдалился и я не понимаю почему? Дома всегда уютно, я готовлю по рецептам известных поваров и в постели всегда была зажигалочкой. Все делала, чтобы он ни попросил. Боже, да я тряпочкой возле ног его почти стелилась…
Я провожаю ее на кухню, где она тут же отходит к окну. А я ставлю чайник и достаю две чашки и пакетики чая.
– Ты молчишь, – Олеся не поворачивает головы и продолжает смотреть на улицы. – Наверно, осуждаешь. Ты такая… сильная, независимая. А я наивная, понимаешь? Растаяла, как только увидела его. Ты же видела Дэна, сложно не обратить на него внимания. А он взял и выбрал меня. Представляешь? Он мог поманить пальцем любую, но рядом с собой он захотел видеть меня. И я не понимаю, что изменилось!
– Такое… бывает, – осторожно произношу, – люди пересматривают свои решения. Мы с мужем прожили семь лет и только после этого поняли, что нам лучше по раздельности.
– Я не представляю своей жизни без Дениса, – снова заливается слезами Олеся. – Я так не смогу. Мне нужно что-то сделать и как-то оживить наши отношения. Ты же мне поможешь?
– И как я могу это сделать? – чуть не роняю чашку на пол.
– Ты же фотограф, Арина, помоги мне.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Я хочу, чтобы ты сняла меня. Устроила фотосессию. С этой просьбой я могу обратиться только к тебе.
– Почему именно я?
– Потому что я хочу сделать пикантные снимки. – Внезапно ошарашивает меня девушка напротив. – И раздеться я смогу только при тебе. Думаю, это понравится Денису и зажжется его фитилек.
– Олесь…
– Нет, Арин, не отговаривай. – Машет она головой и уверенно добавляет. – Это мое решение и точка. И пока что я прошу тебя об одолжении. Если не согласишься так, я запишусь к тебе официально.
У меня почему-то создается впечатление, что выхода у меня по факту нет. Глаза Олеси нездорово блестят и что-то мне подсказывает, что девушку не переубедить. Более того, она сейчас мыслит под воздействием сильных эмоций, словно наркоман под кайфом. А я… а мне ее жаль. И, не слушая здравый смысл, я соглашаюсь.