ительности зависал над копкой вызова. Я знала, что он меня спасет. Приедет, заберет домой, и я вернусь к прежней жизни. Я не была уверена, что готова к этому. В голову приходил только один человек: Сара. Впрочем, я знала, что она посоветует, если послушает мой рассказ. Скажет, чтобы я не дурила, возвращалась к Тому и радовалась, что он ничего не знает о Гарри. А вдруг Том ей звонил? Он мог найти номер в нашей домашней телефонной книжке. Может, сказал Саре, что хочет меня вернуть? Могла ли она разболтать Тому, где я живу?
Сара встает в семь, однако звонить так рано нельзя: у нее не будет времени спокойно поговорить. Мне тоже надо собираться, в девять я должна быть в офисе. Я приехала на работу пораньше, посидела в машине, дожидаясь, когда она точно будет на рабочем месте, и отправила сообщение.
Ты говорила с Томом, с тех пор как я от него ушла?
Она ответила почти мгновенно:
Нет, я не из тех, кто связывается с женатыми мужчинами.
Я проигнорировала колкость, голова была занята другим. Фотографии с таинственными посланиями, телефонные звонки, отвратительные незнакомцы, которые были уверены, что я буду заниматься с ними сексом за деньги… Кто выложил мой номер на этот сайт?
И в тот вечер за мной следили. Мне не могло показаться. Машина проехала мимо меня три раза и остановилась в нескольких метрах. Если бы водитель вышел, я вряд ли смогла бы убежать. Я думала, что это случайность, пока не увидела ту же самую машину на своей улице. Когда я убежала, за мной никто не ехал. Машина подъехала позже. Я почувствовала волну паники. Я не подумала об этом сразу. Они знают, где я живу!
Проглотив гордость, я набрала Сару. Она не ответила. Тогда я написала ей сообщение.
Со мной произошло нечто странное. Ночью кто-то подсунул под дверь мою фотографию. За мной следят.
Сара не отвечала. Я сидела в машине, наблюдая, как мои коллеги входят в здание. Они заметили меня, и я помахал рукой, но не получила ответа. Без нескольких минут девять, когда я собиралась уже войти в офис, пришел ответ. Похоже, я ее утомила.
Сколько можно, Руби? Ты постоянно рассказываешь мне о каких-то странных вещах. То телефонные звонки, то таинственное собеседование, то за тобой гонятся, теперь это.
Перевозбужденная, я не заметила ее скептицизм.
Вот именно! Мне уже второй раз прислали фотографию! Кто мог это сделать?
Сара не отвечала целый час. Я лихорадочно разгребала горы бумаг, когда наконец пришло сообщение.
Знаешь, Руби, я всегда считала, что если у человека случаются неприятности, то виноват он сам. Подумай об этом на досуге.
А ведь я даже не рассказала ей о недопитой чашке кофе. К счастью.
Глава 54
Я решила больше ни с кем не откровенничать. Сообщения Сары меня жутко расстроили. Если уж она не понимает, то остальные и подавно не поймут. За весь рабочий день я не произнесла ни слова, не считая приветствия и прощания, хотя могла не утруждаться: все равно никто на них не реагировал. Вечером, вернувшись домой, я села на диван, включила сериал на ноутбуке и задумалась, как дошла до такой жизни и что теперь делать.
Меня все сильнее тянуло к Тому. Когда тоска нахлынула с новой силой — в среду вечером, к тому времени я уже двое суток ни с кем не общалась, — он прислал сообщение.
Привет, Руби, ты смотришь «Мост»? Его повторяют по BBC. Я смотрю сериал в одиночестве, и мне очень не хватает тебя. Помнишь, как мы обсуждали сюжет? Ты всегда замечала мелочи, которые ускользали от моего внимания. Надеюсь, у тебя на работе все хорошо. Целую.
Я быстро выключила «Мост», который как раз смотрела. Только в тот момент я осознала, что Том не знает, где я работаю. Он вообще не знает, что меня уволили. Джошу я ничего не говорила, а Том не спрашивал.
Еще одно сообщение. Опять Том.
Кстати, ты начала читать «Щегла»? Почему мы его так и не прочли, когда были вместе? Я сейчас читаю. Надеюсь, тебе нравится. Целую.
Отвечать я не стала. Боялась, что сорвусь: позвоню и скажу, что соскучилась. Мне действительно не хватало Тома. Я скучала по нему и по нашему уютному дому, где чувствовала себя в безопасности. По человеку, с которым можно посмотреть телевизор или куда-нибудь сходить. А его вспышки гнева — от стресса, — думала я. Мне и раньше приходило в голову, что Том, вероятно, страдает от депрессии. Я знала, что он хочет еще одного ребенка. Ему было тяжело жить отдельно от сына. Он очень радовался, когда у нас гостил Джош. Присутствие ребенка заполняло пустоту, придавало его жизни смысл. Теперь, когда он остался один, ему непросто. С другой стороны, во время того видеозвонка он не выглядел несчастным. Он походил на себя прежнего — человека, которого я когда-то полюбила.
Полночь всегда была моим слабым местом. Если я не засыпала до этого времени, то вообще не могла уснуть. Я свернулась калачиком и нащупала под подушкой телефон. Открыла фотографии и нашла несколько старых снимков Тома. Мне и сейчас тяжело было смотреть на давние фото, где мы держимся за руки и он улыбается мне так, словно любит. Тогда он меня любил, точно. На более поздних снимках он выглядел совсем другим, усталым и несчастным. Интересно, у них с Белиндой тоже так было? Наверное, со временем он становился все более раздражительным и нетерпимым. Я заметила, что даже сейчас, через много лет после развода, Белинда старалась общаться с ним как можно меньше. Хотя Том представлял все так, что я ни на секунду не усомнилась: в разводе виновата Белинда.
Затем я нашла в Сети фотографию Гарри — в каком-то местном деловом журнале. Она была сделана, когда открылась компания «Шеридан», за несколько лет до нашей встречи, но Гарри почти не изменился. Он смотрел прямо в камеру, не подозревая о том, что через несколько лет незнакомая ему пока женщина будет лежать ночью без сна в тишине убогой съемной квартиры и плакать, глядя на его изображение.
Я потянулась к тумбочке. В нижнем ящике хранился шелковый шарф с розово-голубым абстрактным рисунком, который подарил мне Гарри. В свете от телефона я видела только шарф и лицо Гарри на экране.
Гарри купил мне этот шарфик в Париже, в тот самый уик-энд, когда мы решили, что будем вместе. В субботу вечером мы гуляли по городу, подыскивая ресторан подальше от конференц-центра, чтобы не наткнуться на коллег. В витрине маленького магазинчика висели шелковые шарфы, и мы остановились полюбоваться. Гарри стоял у меня за спиной, совсем близко: я чувствовала его каждой клеточкой. Когда он отодвинул мои волосы и поцеловал в шею, я замерла от восторга. Хозяйка бутика раскладывала на полке рядом с витриной кашемировую шаль. Она посмотрела на нас и улыбнулась.
— Давай зайдем, — сказал Гарри. — Я хочу сделать тебе подарок.
Вернувшись домой, я наврала Тому, что решила в одиночестве пройтись по магазинам, потому что устала сидеть на конференции и не могла больше слушать разговоры о работе, а шарф купила на свои сбережения, чтобы вознаградить себя за работу в выходные. Он пропустил мои объяснения мимо ушей, даже не назвав транжирой: явно думал о чем-то своем.
Я прижала шарф к лицу и вдохнула аромат «Шанель Габриэль», который использовала в Париже. С тех пор я ни разу не доставала эти духи. Я хотела, чтобы они навсегда остались связанными с той поездкой, и теперь, лежа в темноте, погрузилась в воспоминания. Гарри признается мне в любви. Говорит, что хочет быть со мной всегда. Стоит у меня за спиной перед витриной: близко, но не прикасаясь. Я тогда чуть не потеряла сознание от возбуждения. Мы забыли, что собирались поужинать, и помчались в постель.
Я положила шарф на подушку, чтобы не расставаться с ним даже во сне. В час ночи я потянулась за читалкой. Она открылась на «Щегле», подаренном Томом. Чтобы не думать о Гарри, читая ту же самую книгу, что и Том, я нашла свою любимую «Ребекку». Я так часто ее перечитывала, что помнила наизусть целые абзацы. Она меня успокаивала. Мне, конечно, сейчас нелегко, но я хотя бы не вторая миссис де Уинтер. Я не заметила, как уснула.
Через несколько часов я проснулась, не понимая, что меня разбудило. Ночь была теплая, но все равно захотелось завернуться в одеяло поплотнее. Читалка лежала рядом со мной, она выключилась сама.
И вдруг раздался щелчок. Я резко села на кровати и прислушалась. Входная дверь? Сердце ухнуло в пропасть. Щелкнул замок? Кто-то пробрался ко мне в квартиру?
Я подалась вперед и замерла. Ничего, кроме моего дыхания и стука сердца. Полная тишина. Никаких шагов. Никакого шепота.
Схватив телефон, я набрала 999, однако не решилась нажать вызов и тихонько прошла к приоткрытой двери спальни. Разве я ее не закрывала? Я приоткрыла дверь сильнее и выглянула в коридор. Сердце оглушительно стучало. Вешалка с одеждой и сумками. Двери в кухню и гостиную открыты, в окно просачивается призрачный свет фонаря.
Я не знала, как быть. Крикнуть «кто там?»? Да, в старой жизни были свои плюсы. Вломись кто-то к нам в дом, Том набросился бы на грабителя, как ротвейлер. Я выглянула на лестницу. Дверь закрыта. На коврике — ничего.
Сделав еще пару осторожных шагов, я заглянула в ванную. Никого нет: спрятаться там негде. Затаив дыхание, я прошла в кухню. Раздвижная дверь была открыта, как я ее и оставляла.
Закружилась голова, как от нехватки кислорода. Я на цыпочках прошла к входу в гостиную и резким движением включила свет. Комната была пуста. Никто не прятался под диваном или под столом, никто не бросился на меня, размахивая ножом или пистолетом.
Я резко обернулась: вдруг преступник стоит у меня за спиной? Никого. Я могла поклясться, что слышала щелчок. Может, во сне? Нет, замок щелкнул уже после того, как я проснулась. Что же меня разбудило?
Оставив свет во всех комнатах включенным, я вернулась в кровать, хотя знала, что уснуть не смогу. Взяла телефон и стала читать сообщения Тома. Он меня любит, скучает. Я боюсь. Я хочу домой.