Разумеется, не забыла. Сказала ведь, положу в стол.
Я поняла, что все больше ее раздражаю, но не отставала:
А ты знаешь, прочел он его или нет?
Руби, я, между прочим, на работе!.. Да, он открыл письмо, когда пришел на работу. Я видела, как он его читает.
Я показала переписку Гарри.
— Ты его читал?
— Нет. Я не видел никакого письма.
Он тронул меня за руку. Я убрала ее, но долго еще чувствовала тепло его пальцев.
— Я бы позвонил.
— Значит, она врет?
Я отправила Саре еще одно сообщение.
Ты видела, что он сделал с моим письмом?
Сара ответила сразу же.
Мне очень жаль, Руби. Он прочел его и выбросил в корзину для бумаг. Я не хотела тебе говорить.
— Я с ней поговорю. Она лжет. — Гарри нахмурился, прочтя сообщение.
— Зачем ей врать? Мы подруги.
Гарри смутился.
— Надо было сказать тебе раньше. Пару лет назад она заигрывала со мной. На рождественской вечеринке, незадолго до того, как ты пришла к нам на работу.
— Кто, Сара?
— Да. Предлагала «дружбу с привилегиями». — Гарри рассмеялся, увидев мою реакцию. — Когда я сказал, что меня такие отношения не интересуют, она расплакалась и попросила никому не говорить.
— Но она замужем!
Наступило неловкое молчание. Как будто я не замужем или Гарри не женат.
Я вспомнила, в какой ужас пришла Сара, узнав о нашей связи, и задумалась обо всех странностях, которые со мной происходили. Не замешана ли тут подруга? Она терпеливо выслушивала мои жалобы на Гарри. Я плакалась ей в жилетку, а она сочувственно кивала. И солгала не моргнув глазом, когда я спросила, передала ли она Гарри мое письмо. И сейчас был заметно, что я ее раздражаю. Может, так было всегда?
Глава 60
— Так ты в тот вечер поехала в отель? — спросил Гарри.
Я кивнула, покраснев от стыда.
— Прожила там несколько дней. Почти неделю. В ту пятницу я вернулась домой, сказала Тому, что ухожу, и поехала в гостиницу, как мы и договорились.
У меня задрожали губы.
— Я ждала тебя! Когда ты говорил, что любишь меня, я думала, что это всерьез.
— Это было всерьез, — сказал он. — Я любил тебя. Послушай…
Он вновь осторожно взял меня за руку. На этот раз я с трудом удержалась, чтобы не броситься ему на шею.
— В тот вечер, после твоего ухода, ко мне зашла Джейн. Ты ведь помнишь, что она сестра Эммы?
Я кивнула.
— Я был на встрече с Риком Брауном и задержался дольше, чем планировал. Джейн ждала у меня в кабинете. Это был ее последний день, и она должна была сдать дела. Ей зачем-то понадобился мой ноутбук. Она не сказала, зачем. Джейн увидела нашу переписку. — Лицо Гарри болезненно искривилось. — За несколько месяцев.
Я покраснела. На протяжении дня мы с Гарри всегда пользовались внутренней почтой и считали, что это безопасно. Когда диалог закрывался, сообщения исчезали, и никто не мог их прочесть. Я свои всегда закрывала, а Гарри, очевидно, не думал, что кто-то может воспользоваться его ноутбуком.
— И много она увидела?
— Достаточно, чтобы понять, что я собираюсь в тот вечер уйти из дома.
— О господи!
— Потом пришла Элинор, и Джейн сдала дела. А когда Элинор вернулась к себе, Джейн все на меня вывалила. И сказала, что Эмма беременна. Я, разумеется, не знал. Даже не думал, что это может случиться. Мы примирились с тем, что у нас никогда не будет детей. Мы проверялись много лет назад, и нам сказали, что это необъяснимое бесплодие. В общем… Джейн сказала, что Эмма беременна, и если я буду продолжать с тобой встречаться, она ей все расскажет. Я понимал, что если Эмма узнает, она уйдет от меня.
— Ты ведь сам хотел от нее уйти!
— Да. Я хотел быть с тобой. Только не учел ребенка. — Его лицо вспыхнуло от волнения. Он сжал мою руку. — Руби, у меня никогда не было детей. Я очень хотел ребенка. Мечтал об этом даже сильней, чем Эмма. И я любил тебя. Очень сильно. Ты чудесная. Но я должен был сделать выбор.
— И ты не потрудился мне сказать? — с горечью произнесла я.
Мне было страшно обидно, и я все еще злилась на него — не за то, что не смог бросить жену, а за то, что не сказал мне. За то, что подвел меня.
— Разве можно так поступать с человеком, которого любишь?
— Я же говорил: я написал тебе. Я не мог позвонить, мы ведь договорились. Я не имел права делать ничего такого, что осложнило бы тебе жизнь. А когда я вернулся на работу неделю спустя, тебя там уже не было.
— Сара не сказала, почему я ушла?
Он покачал головой:
— Я подумал, что ты не хочешь меня видеть… Ты должна понять, почему я не ушел из дома. Я не мог бросить Эмму в таком положении. Кем бы я после этого был? А когда я вернулся домой, она запихнула меня в машину и увезла. Потребовала выключить телефон. Сказала, что нам надо побыть вдвоем, что мы живем каждый своей жизнью и стали чужими. Так оно и было. Я ведь тебе рассказывал. Она сказала, что теперь мы должны стать настоящей семьей. Ради ребенка. Я не мог тебе позвонить. Она не отходила от меня ни на минуту. А когда я вернулся в офис, тебя уже не было, и я подумал, что так мне и надо.
— Меня уволили, — сказала я.
— Что?
— Когда в понедельник я пришла на работу, мне сказали, что контракт расторгнут.
— Расторгнут?.. Кто сказал?
— Элинор Джонс.
Гарри побледнел:
— Вот как! Не знал, что она тоже в этом замешана. Должно быть, Джейн с ней пообщалась перед уходом. Но почему ты мне не написала?
— Издеваешься? Ты не появился. Не написал. Отключил телефон. Что, по-твоему, я должна была написать?
— Я отправил тебе имейл! Не понимаю, почему ты его не получила.
Я видела, что он не врет.
— Во сколько ты его отправил?
— Около шести. Я еще посмотрел на часы, когда писал.
Я задумалась:
— Незадолго до этого Том написал мне из поезда, я ответила и выключила звук, опасаясь, что он позвонит. Я жутко нервничала и боялась выдать себя раньше времени.
— Он знает твой пароль?
— Конечно, нет.
— Значит, у него нет доступа к твоей почте?
Я замерла.
— Нет, не может быть! В тот день он взял с собой мой планшет, чтобы не скучать в поезде. Имя пользователя и пароль хранятся в памяти. Я не использую почту ни для чего личного, только для покупок. Но зачем ему открывать мой ящик?
Гарри промолчал. Мы оба знали, зачем Тому читать мои письма.
— Тебе на телефон приходят уведомления о письмах?
— Да. Ничего не приходило. Погоди, дай подумать…
Я постаралась как можно отчетливее вспомнить день, когда ушла от Тома. Чтобы не отвлекаться на сообщения, я тогда отключила звук.
— Я проверяла телефон, пока ждала Тома. Никаких сообщений не было.
— Дело в том, — пояснил Гарри, — что если он увидел письмо раньше тебя и удалил, то уведомление в телефоне исчезло. Он ведь мог так сделать?
— Тогда бы он знал, что я от него ухожу.
Не успев договорить фразу, я поняла, что так оно и было. Все встало на свои места. Я поняла, почему Том не орал на меня, не скандалил. И даже не спрашивал, есть ли у меня другой. Он знал. И как только я ушла, начали происходить всякие необъяснимые вещи.
Я вновь стала прокручивать в памяти наш разговор с Томом.
— Меня поразило, что он не спросил, из-за чего я ухожу.
— А что он думал по этому поводу?
— Я просто сказала ему правду: что чувствую себя несчастной. Он знал, что мне с ним плохо. Я ему сто раз говорила.
— Он не удивился?
— В том-то и дело, что нет. Я думала: просто он знает, что я несчастлива. А после моего ухода он был со мной ужасно милым, добрым, внимательным. Я считала, что он усвоил урок. Что он скучает по мне.
Я так обрадовалась возможности вырваться из клетки, что реакция Тома не показалась мне странной. А добравшись до гостиницы, я думала только о Гарри. Теперь я вспомнила, что перед выходом из дома видела свой планшет у мужа в портфеле. Он торчал, как красный флажок, предупреждающий об опасности, а я не обратила внимания.
И вдруг я поняла еще одну вещь. Если Том читал мои письма, он знал, куда я пыталась устроиться на работу. Меня передернуло. И мог видеть контракт на аренду квартиры. Он знал, где я живу, где работаю.
Я посмотрела на Гарри. Захотелось рассказать ему обо всем, что случилось после моего ухода из дома. Мне нужна была его помощь. Но как теперь ему доверять?
Я верила, что он мне написал. Я понимала, почему он остался с Эммой.
И все-таки он меня предал. Я в нем ошиблась.
Глава 61
На следующий день я проснулась в начале седьмого. Утреннее солнце заливало комнату теплым мягким светом. Я зажмурилась, не готовая начать новый день. С вечера я забылась тяжелым сном и всю ночь пролежала в одном положении. Мышцы затекли, но шевельнуться было лень. Я лежала на краю кровати, и на мгновение мне показалось, что рядом со мной кто-то есть. В полусне я подумала о Гарри и вспомнила, как спала в его объятиях в Париже. Мне никогда так хорошо не спалось. Я подвинулась на несколько сантиметров к середине кровати, отчаянно желая, чтобы он оказался рядом, и натолкнулась на преграду. Я вскочила и распахнула глаза. Мне в спину упирались подушки с другой стороны кровати, которые сползли вниз.
В бледном утреннем свете я увидела закрытую дверь спальни, которую с вечера подперла стулом. Мне было страшно засыпать в этой квартире, несмотря на недавно поставленный засов. Я на цыпочках вышла из комнаты и выглянула в коридор. Дверь в квартиру тоже была укреплена стулом. Вечером я сделала все, чтобы никто не мог войти, не разбудив меня. Теперь я чувствовала себя параноиком.
Порадовавшись, что не надо идти на работу, я сварила кофе и вернулась в постель. Смакуя ароматный напиток, я думала о Гарри. Интересно, он тоже сейчас пьет кофе? И наверняка думает обо мне, чувствуя себя виноватым: он не дал мне знать, что решил остаться с Эммой. Впрочем, при виде ее растущего животика сожаления Гарри будут недолгими. В отличие от моих.