— Ты уверена, что тебе не нужна техника? — спросил Джош.
— Мне ничего не нужно, бери все, что хочешь. Остальное уйдет на благотворительность.
Джош с недоумением посмотрел на меня.
— Хочу начать с чистого листа, — пояснила я.
Он задумчиво кивнул и прошел в гостиную.
Мы с Мартином постояли в прихожей.
— Я знаю, каким он был, — произнес Мартин. — В смысле, Том. Белинда мне много чего рассказывала. К концу их семейной жизни у нее началась клаустрофобия. Ей казалось, что ее заперли в тесной маленькой комнатке.
Я вздрогнула. Временами меня посещало то же чувство.
— И я замечал, как ты вела себя в присутствии Тома. На днях рождения, и когда вы привозили Джоша. Без него ты была совсем другой. При нем ты постоянно находилась в напряжении. Во всяком случае, последние несколько лет. Белинда тоже это видела. Она беспокоилась за тебя, и когда ты ушла, мы не удивились.
У меня запершило в горле.
— Можно с тобой поговорить? — прошептала я.
Дверь в гостиную была приоткрыта, и я не хотела, чтобы нас услышал Джош.
Мартин посмотрел на дверь.
— Давай выйдем в сад. Я бы забрал парочку кое-чего, если они тебе не нужны.
Мы вышли и закрыли за собой дверь, устроившись на скамейке во внутреннем дворике, где никто не мог нас услышать.
— Что случилось? — спросил Мартин.
Я сжала кулаки. Я не могла рассказать ему все. Не могла признаться, что чувствую себя виноватой в смерти Тома, но не жалею о том, что сделала. Что бы он обо мне подумал?
Вместо этого я сказала:
— Здорово, что Том купил сыну автомобиль. Я не отдавала себе отчета, что Джош сдал на права, пока он не приехал ко мне в гости, когда я жила в квартире.
Мартин озадаченно посмотрел на меня.
— Да, он в восторге от того, что получил свободу передвижения и может ездить куда вздумается.
— Наверное, ни на минуту не расстается со своей машиной?
— Точно, — засмеялся Мартин. — Он проводит с ней все свободное время. Если никуда не едет, то наводит блеск.
— Я хотела спросить… — замялась я. Вопрос наверняка покажется Мартину странным. — А Том никогда не брал его машину?
— Том? Зачем? — удивился Мартин.
Я покачала головой.
— Мне просто нужно знать.
— А ты не можешь спросить у Джоша?
— Нет.
— Ладно, я спрошу у Белинды. Может, она знает.
Он достал телефон и отошел в сторону, чтобы поговорить с женой.
— Не знаю… не знаю… — повторил он пару раз в трубку, затем посмотрел на меня и кивнул. Закончив разговор, он повернулся ко мне: — Совсем забыл! Когда Джош уезжал на несколько дней в Лондон, Том возил его машину на СТО. Я был страшно занят — конец учебного года, — едва заметил, что Джош уехал.
— А ты помнишь, когда это было?
— Около месяца назад. В середине июля. Занятия у меня в школе закончились двадцатого, а Том брал машину до этого. Джош закончил учебу на десять дней раньше.
Я испустила облегченный вздох. Меня преследовали двенадцатого июля. Все ясно. Мне стало стыдно, что я подозревала Джоша.
— Значит, это Том… — вслух подумала я. — Машина, которая преследовала меня той ночью. Машина Джоша.
Мартин ничего не понимал.
— Что? Ты хочешь сказать, Том…
И тут до него дошло:
— О, нет! Ты думала, это Джош? Он бы никогда… Он тебя любит!
— Знаю.
Я и сама знала, что Джош ко мне очень привязан. Как я могла в нем усомниться?
— Просто я узнала машину и не могла понять, зачем Джошу понадобилось меня пугать.
— Представляю, что ты пережила.
— Чуть не умерла от страха.
— Надо же, какой мерзавец, — покачал головой Мартин. — Белинда сказала, что он проявил невиданную настойчивость. Она считала, что мальчик должен отвезти машину на техосмотр сам, чтобы знать, что к чему, а Том заупрямился.
— Ты ведь не скажешь Джошу?
— Нет. Я никому ничего не скажу. Том мертв. Зачем ворошить прошлое? Джош любил своего отца. Пусть у него останутся хорошие воспоминания. — Мартин встал. — Чем я могу тебе помочь? Джош хочет забрать фотоаппараты и что-то из техники. Что ты собираешься делать с одеждой?
Я вздрогнула. Я не могла смотреть на вещи Тома.
— Хочешь, я отвезу ее в благотворительный магазин? Могу прямо сейчас. А с остальными вещами?
— Я звонила в приют для женщин; они заберут все, что мне не нужно. Мебель, посуду. Что не понадобится, продадут. Рано утром приедет машина с грузчиками.
— Ты совсем ничего не оставишь?
— Нет, не хочу никаких напоминаний.
— Понимаю. Ты здорово придумала с приютом. Им очень нужна любая помощь. Я тогда упакую одежду, ладно?
Я осталась на кухне и стала складывать все в коробки. Примерно через час ко мне подошел Джош.
— Я поехал. Спасибо, что разрешила забрать все эти штуки.
Я не могла смотреть мальчику в глаза — стыдно было, что я в нем усомнилась. Я подошла и обняла Джоша.
— Не выдумывай. Так хотел бы твой папа.
— И за деньги спасибо.
— Они твои.
— Ничего, что я взял папину машину без тебя? Наш сосед вроде бы хочет ее купить.
— Вот и хорошо, — сказала я, испытывая облегчение, что ее больше нет.
До ухода из дома я каждый вечер видела в окно, как подъезжает эта машина, и у меня сердце уходило в пятки. Я научилась определять, какое у мужа настроение, прежде чем он заходил в дом. Сейчас я радовалась, что это никогда не повторится.
— Ты надолго уезжаешь? — спросил Джош.
— Понятия не имею.
— Звони хоть или пиши иногда.
Теперь я могла не притворяться и сказала совершенно искренне:
— Конечно. Я люблю тебя, Джош.
Глава 79
Рабочие, которых прислали из приюта, явились чуть свет, и к полудню дом опустел. Пока они таскали вещи и мебель, я сидела в саду и писала прощальную открытку Оливеру. Смотреть, как опустошают мой дом, было невыносимо. Мне не хотелось таких воспоминаний. Когда они сказали, что закончили, я вышла, проводила взглядом фургон, подсунула Оливеру под дверь открытку и вернулась в дом — совершенно пустой, я отдала даже шторы. Ни следа не осталось от нашей с Томом совместной жизни. Комнаты выглядели чистыми и новыми, словно здесь никто и не жил. Я вспомнила день, когда мы приехали смотреть этот дом — мечты, надежды, планы на будущее. Мы купили его через год после того, как начали встречаться, и въехали, как только поженились. Рассматривая дом, мы держались за руки и обсуждали, где будет наша спальня, а где комната Джоша. То были чудесные дни. Даже сейчас я не понимаю, был ли Том тогда по-настоящему собой или просто скрывал свою истинную сущность.
Я вызвала такси и открыла дверь в сарай, куда рано утром отнесла сумку и чемодан, чтобы грузчики по ошибке не забрали и их. Помещение заливали яркие солнечные лучи, и я вдруг вспомнила день, когда ушла от Тома. За эти несколько месяцев столько всего произошло! Я стала другим человеком.
Поставив сумку на крыльцо, я заперла сарай и дом и положила ключи в конверт.
Я взяла с собой только одежду на первое время, паспорт и кошелек. Папка с документами осталась в родительском доме. Все остальное не важно.
Мои размышления прервал звук клаксона — подъехало такси. Свою машину я продала в местный гараж, но небольшое черное такси, остановившееся на моем обычном месте, так ярко напомнило мне все эти годы жизни с Томом, что я опрометью бросилась к нему — мне не терпелось уехать. Водитель вышел помочь мне с чемоданом.
— В отпуск? — спросил он.
Я растерялась, сама не зная, куда и зачем еду.
— Да, — сказала наконец я. — Пора отдохнуть.
По дороге в аэропорт я попросила таксиста заехать в агентство недвижимости, которому поручила продажу дома, — надо было отдать ключи. Водителю пришлось припарковаться во втором ряду, и он предупредил, чтобы я не задерживалась. Я вбежала в маленький офис. Снаружи светило яркое солнце, и глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку приемной. Не успела я войти, как услышала знакомый голос:
— Когда вы сможете установить табличку «Продается»? Мне нужно продать дом как можно скорее.
Я остановилась как громом пораженная. За столом напротив одного из агентов сидела она. Женщина, у которой я хотела украсть мужа… А она спасла меня. Ее лицо было измученным и бледным. Она держала руки на животе, все еще не выпирающем, но я знала, что скоро он станет заметным. Я смущенно покраснела. Она подняла голову, равнодушно кивнула и отвернулась.
Мои губы категорически не хотели складываться в улыбку, поэтому я быстро протянула конверт риелтору за другим столом и выскочила из офиса, точно Эмма могла за мной погнаться.
— Ну что, теперь в аэропорт? — спросил таксист.
— Да, спасибо, в Манчестер, — кивнула я.
— Во сколько самолет?
— Еще несколько часов в запасе.
Чтобы не разговаривать с водителем, я всю дорогу до аэропорта притворялась спящей, а сама думала о словах Эммы. Она продает дом. Наверное, они с Гарри тоже хотят начать новую жизнь.
Дорога заняла полтора часа. Я рассчиталась с таксистом и вкатила чемодан в терминал. Рассматривая расписание полетов, я выбирала, куда полететь, как вдруг в сумке, висевшей у меня на плече, зазвонил телефон. Я не знала ни одного человека, с кем бы мне в тот момент хотелось поговорить. Пока я выудила телефон из глубин сумки, он замолчал.
На экране высветился номер, который я помнила наизусть. Я выучила его в тот день, когда ушла из дома. Зачем он звонил?
Телефон загудел. Голосовое сообщение.
При звуках его голоса у меня подкосились колени, и я опустилась в ближайшее кресло.
Руби, это я. Прости, любимая. Расставшись с тобой, я совершил самую крупную ошибку в жизни. Умоляю, прости меня! Пожалуйста, давай встретимся. Ты можешь сегодня? Я должен так много тебе сказать. Мне нужна только ты.
В его голосе звучала такая нежность, что я моментально обмякла.
Увидев тебя в кафе, я понял, что не должен был тебя отпускать. Я, наверное, сошел с ума, думая, что смогу жить без тебя. Я люблю тебя, Руби. Позвони мне, пожалуйста.